Верность адвокатским традициям

Как совместные усилия защитников помогли добиться справедливого результата судебного разбирательства

Денисов Вячеслав
Адвокат, руководитель пресс-службы АП Новосибирской области

14 Ноября 2019
Судебная практикаУголовное право и процесс

В начале ноября, когда по приглашению радио «Комсомольская правда» я общался с журналистами в прямом эфире, меня попросили рассказать о «незаурядных делах» с участием адвокатов нашей палаты. Хотя я сразу отметил, что в нашем понимании все дела являются незаурядными, поскольку речь идет о людях, доверивших нам свои судьбы, тем не менее вспомнилось уголовное дело, которое не отличается ни трагизмом обвинения доверителя, ни значимостью его имени в общественной жизни страны, но в то же время раскрывает сущность адвокатской деятельности.

Это дело о стойкости адвокатской позиции и верности профессиональным принципам, поскольку блестящая победа наших коллег – адвокатов АП Новосибирской области Павла Шмакова и Андрея Власова – является, по моему убеждению, примером беззаветного служения адвокатуре.

В начале ноября 2016 г. гражданин Б. с женой и близкими родственниками отдыхал в кафе села Маслянино. Собираясь вызвать такси для возвращения домой, Б. вышел на улицу и увидел, как не известный ему мужчина избивает девушку. Та лежала на земле и пыталась защищаться, громко кричала и звала на помощь. Б. бросился к девушке, поднял ее и в этот момент мужчина неожиданно нанес ему несколько ударов по голове. Сразу после этого к неизвестному присоединились несколько человек и принялись избивать Б. уже толпой. Пытаясь защититься, Б. забежал обратно в кафе, однако вбежавшие за ним нападавшие выволокли его на улицу при помощи подключившихся к ним нескольких посетителей заведения. В какой-то момент в ходе избиения с шеи Б. была сорвана золотая цепочка с крестиком.

Вот такая история, свойственная отдаленным населенным пунктам области, лишенным театров, но перенасыщенным питейными заведениями. Важно заметить, что из всех участников инцидента трезвым был только Б., решивший защитить девушку.

В полицию он обратился за помощью и защитой, однако вместо поисков виновных следственные органы возбудили уголовное дело в отношении самого Б. – за (внимание!) – вменяемое ему совершение преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 306 УК РФ.

Дело было возбуждено 18 января 2017 г. Получив информацию от следователя, защитник Б. Павел Шмаков подал первые жалобы на действия следствия – в частности, на отказ в возбуждении дела по ст. 161 УК РФ в отношении неизвестных лиц, а также на постановление о возбуждении в отношении Б. уголовного дела по признакам преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 306 УК РФ.

Всего за 6 месяцев предварительного следствия Павлом Шмаковым было подано 20 жалоб на действия органов следствия и прокуратуры, которые с настойчивостью, достойной лучшего применения, совершали действия, прямо противоположные требованиям уголовного и уголовно-процессуального законодательства. Всего вместе с возражениями на апелляционные представления прокуроров было подано 23 жалобы. Тщетно.

Уже понимая, что он имеет дело с осознанным нежеланием органа предварительного следствия осуществлять свои полномочия в рамках действующего законодательства, Павел Шмаков совершил поездки по местам жительства свидетелей происшествия – в различные, порой труднодоступные населенные пункты Маслянинского, Черепановского и Искитимского районов Новосибирской области, посетил города Бердск и Новосибирск, где производил опрос свидетелей – по сути, занимался тем, чем обязано было заниматься следствие. Результаты опросов оформлялись актами и впоследствии приобщались к материалам дела в установленном порядке.

В ходе предварительного следствия правоприменителями были допущены множественные нарушения, не оставшиеся без внимания защитника. Выражались они в том, что из материалов дела странным образом исчезали доказательства, представленные стороной защиты. Так, в самом начале предварительного следствия адвокат заявил ходатайство лично начальнику следственного отдела, проводившему предварительное следствие в один из периодов времени. К ходатайству был приложен CD-диск с раскадровкой (покадровым разложением видеофрагмента), подтверждавшей невиновность его подзащитного. Диск был приобщен, однако вскоре произошло событие, достойное внимания историографов Гарри Гудини, – он исчез из материалов дела. Факт «естественного растирания» диска между страницами дела был обнаружен защитником лишь спустя несколько месяцев. Заподозрив неладное, Павел Шмаков заявил ходатайство о предоставлении информации о наличии CD в материалах, и когда подозрения подтвердились, диск пришлось приобщать снова.

Поданные на действия начальника следственного отдела жалобы вышестоящим органом полиции и прокуратурой были признаны необоснованными, а информация о незаконном изъятии вещественных доказательств из уголовного дела – проигнорирована. Чем меньше город, тем короче эхо.

Тем временем таинственные исчезновения вещдоков продолжались. Вскоре из материалов дела исчез видеофрагмент с камеры видеонаблюдения, где были зафиксированы все без исключения события, происходившие перед входом в кафе, где избивали Б. 60-минутный ролик непостижимым образом «мумифицировался» – оскопленный «мастерами кинематографии» из МВД до 7-минутного, необходимого следствию, размера, тизер предлагал зрителю информацию о погоде в Черепановском районе Новосибирской области в ноябре 2016 г.

Павел Шмаков провел собственное расследование, в ходе него разыскал нескольких мастеров «художественной резки» от МВД, которые в неофициальной обстановке и по частям вернули недостающие минуты. Помните фокус, когда Дэвид Копперфильд заставляет поезд сначала исчезнуть, а потом появиться? Попробовал бы он своими руками вернуть в уголовное дело то, что забрали оттуда руки полицейских…

Кроме того, за основу обвинения полиция приняла показания так называемых «свидетелей», принимавших самое активное участие в избиении обвиняемого. Это следует из приговора мирового суда четвертого судебного участка Черепановского судебного района в отношении двух из них. При этом следствие утверждало, что данные показания объективны и непредвзяты. Показания же свидетелей, подтверждавших невиновность обвиняемого, – людей, не знакомых ему ранее, отвергались следствием и судом или ставились под сомнение.

Все изложенные факты свидетельствовали о намеренных действиях правоохранительных органов с целью представить виновным именно Б. Чем это было вызвано, остается тайной. Но непреклонное стремление упомянутых органов осудить Б. во что бы то ни стало очевидно.

В ходе предварительного следствия Павел Шмаков заявил множество ходатайств о необходимости проведения следственных действий, экспертиз, направления запросов, результаты которых поставили бы под сомнение показания указанных «свидетелей». Однако ни одно ходатайство подобного рода не было удовлетворено. Всего за полгода предварительного следствия по делу было подано 38 ходатайств. На момент последнего приговора уголовное дело включало 5 томов, один из которых полностью состоял из жалоб, ходатайств и запросов стороны защиты и ответов на них.

Действия стороны обвинения вскоре стали превращать реальность из «панихиды» в «фокстрот»: первые лица районной прокуратуры и ОВД начали рекомендовать родителям Б. сменить адвоката, и тогда, как они утверждали, «будет все нормально». Что имелось в виду под словом «нормально», остается загадкой, ибо чем меньше город, тем шире «ассортимент услуг шерифа». Но в представлении адвоката Шмакова с точки зрения закона «нормальным» в сложившейся ситуации было только прекращение уголовного дела, избежать чего и стремились правоохранительные органы. Разумеется, увидев в Павле Шмакове настоящего защитника, ни обвиняемый, ни его родители не поддались на провокации и продолжили сотрудничество с адвокатом.

В результате дело поступило в Черепановский районный суд Новосибирской области, который объективно и полно, основывая свое решение на детальной и тщательной оценке всех имевшихся в деле доказательств, дважды выносил в отношении Б. оправдательный приговор.

Поясню, с чем связана моя странная, на первый взгляд, формулировка.

Первый оправдательный приговор был оглашен судом 21 февраля 2018 г. На данное решение районной прокуратурой было подано апелляционное представление. По результатам апелляционного рассмотрения дела 27 апреля того же года приговор был отменен, и дело направлено на новое рассмотрение в тот же суд в ином составе.

Единственным доводом апелляции в обоснование отмены оправдательного приговора был тот факт, что судом первой инстанции не было назначено проведение экспертизы момента якобы передачи Б. какого-то предмета своей жене.

Однако надежды прокуратуры на обвинительное решение суда не оправдались. Из второго оправдательного приговора ясно, что суд вновь усомнился в доказательствах, представленных гособвинением.

Казалось бы, дело завершено. Но нет. Прокуратура не посчитала возможным признать свои ошибки (назовем это так). Было вновь подано апелляционное представление, однако ничего нового в обоснование своей позиции гособвинение не представило. В ходе предварительного следствия отвергались любые предпринимавшиеся защитой попытки провести какие-либо следственные действия (например, следственный эксперимент, приобщение необходимых документов и вещественных доказательств). Как уже было упомянуто, представленные стороной защиты доказательства невиновности подсудимого из дела исчезали – в материалах на момент их поступления в суд имелись лишь те, которые, по мнению гособвинения, доказывали виновность Б.

Но даже при такой обвинительной однобокости представленных доказательств суды не смогли разглядеть в них обоснованной позиции. Несомненно, заслуга в этом принадлежит исключительно защитнику Павлу Шмакову.

В ходе повторного рассмотрения в дело вступил Андрей Власов. Он оказал существенную помощь коллеге в отстаивании позиции подзащитного и подверг детальному критическому анализу доводы обвинения. Кроме того, он проанализировал смысл поданного Б. заявления о возбуждении уголовного дела, которое следователь исказил в выгодном для следствия значении. Суду также было представлено заключение специалиста, обосновывающее с точки зрения лингвистики тот факт, что в заявлении Б. указывалось лишь на факт его избиения и срыв цепочки с шеи, и в нем не было заложено иного смысла, в том числе указания на то, что цепочка была сорвана кем-то с целью хищения.

С сожалением вынужден констатировать, что со времен судебной реформы Александра II 1864 г. все еще встречаются случаи, когда для разъяснения следователю содержания заявления о возбуждении уголовного дела требуются лингвисты.

В итоге совместными усилиями адвокатов удалось добиться справедливого результата судебного разбирательства.

Новосибирский областной суд апелляционным постановлением от 14 июня 2019 г. поставил точку в этом деле, оставив оправдательный приговор без изменения, а представление прокуратуры – без удовлетворения.

Павел Шмаков в беседе со мной поделился, что ему и ранее удавалось добиваться прекращения уголовного преследования лиц в рамках участия в делах по обвинению в совершении тяжких и особо тяжких преступлений, однако работы в таком объеме, который пришлось выполнить по данному делу, проводить еще не приходилось.

Такой финал указывает на то, что адвокат не может и не должен быть «декорацией» в судебном процессе, а его настойчивость и принципиальность всегда являются залогом победы.