«Тактика истощения» – новое средство уголовного преследования?

Только на третьем круге рассмотрения дела удалось добиться оправдания подзащитного

Завицкий Геннадий
Адвокат АП Брянской области

20 Сентября 2022
Судебная практикаУголовное право и процесс

Практика показывает, что объектом уголовного преследования могут оказаться даже законопослушные граждане. В случае из моей адвокатской практики фигурантом уголовного дела стал отец двоих малолетних детей, работающий инженером на заводе. Его жена находилась в отпуске по уходу за детьми, одному из которых исполнился год, другому – четыре.

В тот день, когда произошел несчастный случай (30 мая 2019 г.), жена проводила супруга на работу и пошла кормить младшего ребенка. В это время под окном другой комнаты, где спал старший сын, проезжал грузовик. Мальчик проснулся и решил рассмотреть машину получше: пододвинул стул, влез на подоконник, открыл окно и выпал с третьего этажа. Отец в это время подъезжал к месту работы. Ребенок при падении получил травмы, квалифицированные как тяжкий вред здоровью.

По факту выпадения ребенка из окна сразу началась доследственная проверка на основании сообщения медучреждения. Инспектором отдела по делам несовершеннолетних УМВД России по г. Брянску было внесено три постановления об отказе в возбуждении уголовного дела, которые впоследствии были отменены районной прокуратурой. В итоге материалы доследственной проверки были переданы дознавателю, который 31 декабря 2019 г. вынес постановление о возбуждении в отношении отца ребенка уголовного дела по ч. 1 ст. 118 (причинение тяжкого вреда здоровью по неосторожности) УК РФ. Орган предварительного следствия (и впоследствии – гособвинитель) полагали, что обвиняемый нарушил родительские обязанности, установленные п. 1 ст. 63 Семейного кодекса РФ, а также не принял меры предосторожности в отношении малолетнего ребенка. По мнению стороны обвинения, оставление ребенка без присмотра в комнате с открытым окном привело к несчастному случаю, которого можно было избежать.

Сторона защиты, в свою очередь, полагала, что данная ситуация не может быть квалифицирована как преступление, а является казусом или субъективным случаем (ч. 1 ст. 28 УК), что исключает преступность деяния и уголовную ответственность.

Сторона защиты доказывала, что оконная рама находилась в режиме проветривания, а не была распахнута настежь, как полагало обвинение. При этом обвинение опиралось на объяснения супругов, данные ими в ходе доследственной проверки, а также показания сотрудников полиции относительно объяснений супругов, не закрепленных в надлежащей процессуальной форме. По мнению защиты, такие доказательства являются недопустимыми.

Кроме того, защита считала обвинение неясным и основанным на предположениях, оспаривала нарушение отцом его обязанности заботиться о детях, а также отмечала, что проветривание помещения, в котором спит ребенок, является обязательной нормой СанПиН. По мнению защиты, находясь в удалении от места проживания в момент, когда произошел несчастный случай, обвиняемый не мог предотвратить случившееся или как-то повлиять на ситуацию.  

Рассмотрение дела в нескольких судебных инстанциях составило два с половиной года и включало свыше 30 заседаний.

Приговором мирового судьи судебного участка № 10 Володарского судебного района г. Брянска от 20 июля 2020 г. подсудимый был признан виновным. В основу приговора легли все изложенные доводы обвинения. Кроме того, в соответствии с ч. 2.2 ст. 45 УПК РФ было вынесено постановление о замене законного представителя несовершеннолетнего потерпевшего на орган опеки и попечительства, который – в отличие от матери ребенка – поддерживал сторону обвинения.

В апелляционной жалобе защита указывала на отсутствие события преступления и на необходимость квалификации произошедшего по ч. 1 ст. 28 УК. Мы также ссылались на то, что приговор основан на недопустимых доказательствах – объяснениях супругов, показаниях сотрудников полиции, полученных в результате допросов и очных ставок. Кроме того, защита ссылалась на многочисленные нарушения норм УПК в ходе судебного следствия в первой инстанции.  

Апелляционным постановлением Володарского районного суда г. Брянска от 30 ноября 2020 г. приговор был оставлен без изменения, а апелляционные жалобы – без удовлетворения. Апелляционная инстанция отвергла все доводы защиты и посчитала приговор законным и обоснованным.

В кассационной жалобе сторона защиты повторила доводы, высказанные на стадии расследования, а также в судах первой и апелляционной инстанций. Определением Первого кассационного суда общей юрисдикции от 20 мая 2021 г. судебные акты были отменены, а дело возвращено на новое рассмотрение в первую инстанцию. При этом мотивировка кассации совпала с позицией защиты – Первый КСОЮ согласился с тем, что в основу приговора были положены недопустимые доказательства. Кроме того, кассация посчитала, что нижестоящие суды не в полном объеме установили обстоятельства дела и не дали всесторонней и объективной оценки доводам защиты.

После пересмотра дела отец ребенка вновь был признан виновным, хотя и освобожден от наказания в связи с истечением срока давности уголовного преследования. При этом выводы первой инстанции существенно не отличались от содержавшихся в ранее вынесенном приговоре.

Новый приговор также был обжалован. В апелляционной жалобе защита привела описанные доводы.

Апелляционным постановлением Володарского районного суда г. Брянска от 17 января 2022 г. приговор был снова отменен, а дело возвращено на пересмотр. Суд указал на наличие в приговоре нарушений УПК. В частности, приведенные в описательной части обстоятельства преступления противоречили сведениям, изложенным в мотивировочной части, учтенным мировым судьей при юридической квалификации действий подсудимого. Кроме того, апелляционный суд согласился с позицией защиты о том, что обстоятельства дела установлены первой инстанцией на основании недопустимых доказательств – объяснений супругов и показаний сотрудников полиции, не являвшихся очевидцами произошедшего.

В итоге спустя почти три года с момента начала доследственной проверки приговором от 5 мая 2022 г. подзащитный был оправдан за отсутствием состава преступления (п. 3 ч. 2 ст. 302 УПК).

Таким образом, путь к оправданию с правом реабилитации был долгим тернистым. В оправдательном приговоре суд поддержал доводы защиты и признал недопустимыми показания сотрудников полиции, полученные при проведении допроса и очных ставок. С помощью указанных показаний – как, к сожалению, нередко случается, – сторона обвинения пыталась восполнить отсутствие доказательной базы по делу.

Суд также признал недоказанными обстоятельства, положенные в основу обвинения, и сослался на ч. 1 ст. 28 УК, в соответствии с которой деяние признается совершенным невиновно, если лицо не осознавало и по обстоятельствам дела не могло осознавать общественной опасности своих действий (бездействия) либо не предвидело возможности наступления таких последствий и по обстоятельствам дела не должно было или не могло их предвидеть.

Оправдательный приговор я бы назвал не столько победой защиты, сколько торжеством здравого смысла: судить отца ребенка, по сути, было не за что – в семье случилось несчастье, она нуждалась в помощи и поддержке, а не в уголовном преследовании отца детей. Вступив в дело в качестве защитника на стадии предварительного расследования, я был убежден, что в данном случае состав преступления отсутствует и дело не будет передано в суд.

На мой взгляд, сторона обвинения предполагала, что дело вообще не дойдет до вынесения приговора, так как производство будет прекращено в связи с примирением сторон (обвиняемого и его жены как представителя потерпевшего). Такой подход наблюдается и по другим уголовным делам, становясь своего рода новеллой для отечественного уголовного судопроизводства (в дореволюционном и советском периоде превалировали другие методы и средства уголовного преследования).

Защищаясь от нелогичного и необоснованного обвинения, субъект уголовного преследования сталкивается не только с огромным психологическим давлением, оказываемым на любого человека, особенно неподготовленного, участием в следственных действиях и судебных заседаниях, но и с существенными временными и финансовыми затратами, проблемами на работе и в семье, постоянным стрессом, ухудшением состояния здоровья и т.д.

Выбирая подобную «тактику истощения», сторона обвинения порой забывает слова А.Ф. Кони: «Уголовное преследование – слишком серьезная вещь, чтобы не вызывать самой тщательной обдуманности. Ни последующее оправдание судом, ни даже прекращение дела до предания суду очень часто не могут изгладить материального и нравственного вреда, причиненного человеку поспешным и неосновательным привлечением его к уголовному делу»1.

Противостоять «тактике истощения» довольно сложно. Решающим фактором в такой борьбе являются воля и решимость доверителя. Практикующим адвокатам – защитникам, думаю, известны примеры, когда подзащитный отказывался от сопротивления при возможности прекратить уголовное дело по нереабилитирующему основанию или после получения довольно «мягкого» приговора. Как правило, такой исход для невиновного лица нередко уже считается победой.

Единственное, на мой взгляд, что поможет исправить ситуацию, – распространение компетенции суда присяжных на максимальное количество категорий преступлений, что также должно сопровождаться реформой производства по таким делам, направленной на ускорение и упрощение их рассмотрения. Необходима также широкая просветительская работа, направленная на разъяснение гражданам важности и значимости выполнения присяжными возложенных на них функций. Во времена А.Ф. Кони такой подход подтвердил свою жизнеспособность и эффективность. В знаменитом романе Л.Н. Толстого «Воскресение» описана ситуация, когда даже князь не посмел уклониться от исполнения обязанностей присяжного заседателя. Достижение высоких гарантий правовой защиты может быть достигнуто только общими усилиями государства и общества.

1 Кони, А.Ф. Приемы и задачи прокуратуры // Собр. соч. В 8 т. / А. Ф. Кони. – М.: Юрид. лит., 1967. – Т. 4. – С. 171.