Самовольное оставление воинской части: кто виноват?

Юридической оценки заслуживают действия не только военнослужащего, но и командования

Исянаманов Рустам
Адвокат АП Республики Башкортостан, филиала «Технологии защиты» Башкирской республиканской коллегии адвокатов

05 сентября 2023
Судебная практикаУголовное право и процесс

В октябре 2022 г. военнослужащий И., проходивший службу по контракту в одной из войсковых частей, дислоцирующихся за пределами зоны проведения специальной военной операции, самовольно оставил место прохождения службы и уехал домой. Со слов И., он полагал, что имел право это сделать, поскольку срок контракта о прохождении военной службы, заключенный им с Министерством обороны РФ, истек, а положения п. 4 Указа Президента РФ от 21 сентября 2022 г. № 647 «Об объявлении частичной мобилизации в Российской Федерации» (далее – Указ № 647), которым предусмотрена «автоматическая пролонгация» таких контрактов до окончания периода частичной мобилизации, командованием войсковой части до него не доводились и не разъяснялись.

Уполномоченные должностные лица войсковой части, в которой служил И., приступили к разыскным мероприятиям лишь спустя полтора месяца с момента убытия военнослужащего. Молодого человека, который все это время находился дома и ни от кого не скрывался, вызвали в военную комендатуру гарнизона, куда он самостоятельно прибыл в назначенную дату. Там ему выдали предписание об убытии в другую войсковую часть, которое он исполнил и фактически продолжил нести военную службу.

В дальнейшем в отношении И. было возбуждено уголовное дело по признакам преступления, предусмотренного ч. 5 ст. 337 УК РФ, – самовольное оставление части продолжительностью свыше одного месяца. Военнослужащий, которому только на стадии предварительного следствия стало известно о содержании указанного пункта Указа № 647, вину в совершении инкриминируемого ему деяния признал в полном объеме. Этой позиции он придерживался и при рассмотрении уголовного дела гарнизонным военным судом. Несмотря на готовность подсудимого продолжить прохождение военной службы, в том числе в зоне СВО, полное признание вины, наличие государственной награды и иные смягчающие вину обстоятельства, суд признал И. виновным и назначил наказание в виде пяти лет лишения свободы. Окружной военный суд оставил приговор без изменения.

Суды первой и апелляционной инстанций отметили, что условия, способствовавшие совершению преступления, на квалификацию содеянного и размер наказания не влияют, поскольку в период ожидания увольнения законных оснований для уклонения от исполнения обязанностей военной службы у И. – независимо от действий (бездействия) воинских должностных лиц – не имелось, а положения Указа № 647 опубликованы 21 сентября 2022 г. – то есть находились в свободном доступе и не требовали дополнительных разъяснений со стороны командования.

Не будем обсуждать убедительность аргументов осужденного о неосведомленности об Указе № 647 и его отдельных положениях: как известно, ignorantia juris non excusat. В данном случае примечательно другое – самовольное оставление части или места службы, совершенное без цели уклонения от прохождения военной службы, является криминальным, если военнослужащий без уважительных причин находился за пределами части (места службы) свыше двух суток. При этом квалификация действий лица по конкретной части ст. 337 УК и, как следствие, срок наказания за совершенное преступление напрямую зависят от продолжительности нахождения военнослужащего вне части (места службы). Так, самовольное оставление части (места службы) продолжительностью от двух до 10 суток наказывается лишением свободы на срок до 5 лет (ч. 2.1 ст. 337 УК), пребывание военнослужащего за пределами части (места службы) продолжительностью от 10 суток до месяца наказывается лишением свободы на срок до 7 лет (ч. 3 ст. 337 УК). Если же военнослужащий находится за пределами части месяц, срок наказания составляет от 5 до 10 лет лишения свободы.

В описанном примере военнослужащий находился вне войсковой части полтора месяца – ровно столько, сколько уполномоченные должностные лица не принимали мер к установлению места его нахождения и возвращению в расположение части.

В связи с этим возникает резонный вопрос: подлежал бы И. привлечению к уголовной ответственности, если бы уполномоченные должностные лица своевременно (то есть в первые же сутки после вечерней поверки), обнаружив отсутствие военнослужащего в расположении части, незамедлительно связались с ним и потребовали прибыть в часть?

Учитывая, что, как было установлено судом, в указанный период И. находился по месту жительства, адрес которого известен командованию войсковой части, нигде не скрывался и самостоятельно явился в военную комендатуру гарнизона по первому требованию, полагаю, ответ на вопрос должен быть отрицательным. Перечисленные обстоятельства – в частности, поведение И. после оставления части и вызова в военную комендатуру гарнизона – дают все основания утверждать, что при своевременной реакции командования он прибыл бы в расположение подразделения не позднее двух суток с момента его оставления.

Разумеется, уголовный процесс, как и история, не знает сослагательного наклонения, а вина в самовольном оставлении части военнослужащим не может быть возложена на его командование. Вместе с тем в рассмотренных обстоятельствах бездействие должностных лиц войсковой части, в которой проходил военную службу И., явно способствовало совершению им преступления.

К такому же выводу пришел и гарнизонный военный суд, вынесший частное постановление в адрес командира войсковой части, в которой проходил военную службу осужденный, о том, что совершению преступления «в определенной мере способствовало ненадлежащее выполнение ответственными должностными лицами войсковой части своих служебных обязанностей по принятию установленных законом мер к лицам, в действиях которых усматриваются признаки преступления, а также по поддержанию в части высокой воинской дисциплины». Представляется, что в данном случае вынесение судом частного постановления не может являться достаточной процессуальной «реакцией» на бездействие должностных лиц, повлекшее совершение военнослужащим тяжкого преступления против военной службы.

Уставом внутренней службы Вооруженных Сил РФ, утвержденным Указом Президента от 10 ноября 2007 г. № 1495, на командиров (начальников) возлагается широкий круг обязанностей, в том числе по поддержанию воинской дисциплины и соблюдению установленного порядка прохождения военной службы подчиненными военнослужащими.

Вступившим в законную силу приговором, которым И. признан виновным по ч. 5 ст. 337 УК, фактически установлено, что ответственные должностные лица войсковой части, в которой он проходил военную службу, ненадлежащим образом исполняли должностные обязанности. Данное обстоятельство повлекло совершение военнослужащим тяжкого преступления против военной службы, что может быть расценено как существенное нарушение охраняемых законом интересов государства. В связи с этим представляется, что действия должностных лиц, которые в соответствии с Уставом № 1495 являлись начальниками по отношению к осужденному, должны стать предметом процессуальной проверки в порядке ст. 144–145 УПК РФ и им должна быть дана правовая оценка с точки зрения наличия либо отсутствия признаков преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 293 УК.

Полагаю, формирование правоприменительной практики, при которой справедливая и принципиальная юридическая оценка дается действиям не только военнослужащего, самовольного оставившего место службы, но и его командиров (начальников), повысит воинскую дисциплину и, как следствие, укрепит боеспособность Вооруженных Сил РФ.