Оправдательный приговор по делу о пособничестве участнику бандформирования устоял в апелляции

ВС Республики Дагестан указал, что изначальное признание подсудимым своей вины, не подтвержденное совокупностью иных неопровержимых доказательств, недостаточно для обоснования причастности к инкриминируемому деянию

В комментарии «АГ» адвокат Эльдар Темирханов отметил, что основными доводами для апелляции стало то, что подзащитный, согласно журналу регистрации выводов подозреваемых и обвиняемых, из камеры для производства следственных действий не выводился. Не было установлено и то, что подзащитный знал, что его родственник является членом незаконного вооруженного формирования и находится в федеральном розыске.

25 августа Верховный Суд Республики Дагестан оставил в силе оправдательный приговор в отношении М., который обвинялся в пособничестве своему родственнику К., бывшему активным участником незаконного вооруженного формирования. Ранее ВС РД вернул дело в Унцукульский районный суд, который повторно признал мужчину невиновным.

Как ранее писала
«АГ», поводом для возбуждения уголовного дела в отношении М. послужила версия следствия, что в конце сентября 2017 г. он встретился с активным участником незаконного вооруженного формирования, находящимся в федеральном розыске, К. и передал ему продукты. Таким образом, он совершил преступление, наказание за которое предусмотрено ч. 5 ст. 33, ч. 2 ст. 208 УК.

Согласно обвинительному заключению в ходе предварительного следствия М. дал признательные показания, сообщив при этом, что знал о нахождении К. в федеральном розыске за совершение тяжких и особо тяжких преступлений. Также он сообщил, что однажды по просьбе К. купил ему продукты и с тех пор больше его не видел. Свидетели К.З. и К.С. (родственницы обвиняемого) пояснили, что сами помогали К. – пустили его переночевать, а также что М. рассказал им, что привозил еду К.

Однако в суде обвиняемый сообщил, что не встречался с К., что дело построено на выдуманном обвинении, а доказательства сфальсифицированы. Он сообщил, что с начала сентября по конец ноября был в другом городе, где помогал брату с ремонтом. О деятельности К. он ничего не знал, как и о том, что тот объявлен в федеральный розыск.

Также М. рассказал, что после задержания к нему в ИВС пришел отец с адвокатом С. и следователем, у которого были чистые листы, и М. по настоянию отца их подписал. Его отец считал, что следователь хочет помочь, так как тот убедил его, что, подписав документы, М. получит штраф и в ближайшие время будет освобожден. Тогда же задержанный спросил у следователя, какие показания ему давать, на что тот сказал, что через пару дней пришлет ему показания, которые он должен дать в суде.

М. указал, что с ним с участием адвоката С. следственные действия не проводились, ему права не разъясняли, обвинение не предъявляли, а следователь его не допрашивал. В качестве обвиняемого он отказался от дачи показаний, сославшись на ст. 51 Конституции. В качестве опровержения этих показаний сторона обвинения сослалась на протокол допроса М. с участием адвоката в помещении ИВС ОМВД России по Унцукульскому району 14 февраля и 14 марта 2018 г., а также на рапорт об обнаружении признаков преступления.

Однако в суде защитник М., адвокат АП Республики Дагестан Эльдар Темирханов, указал, что в журнале ИВС отсутствуют сведения о выводе М. на проведение допроса 14 февраля и 14 марта 2018 г. Также адвокат обратил внимание на то, что в действительности К. находился не в федеральном розыске, а в числе без вести пропавших. Более того, в материалах уголовного дела имеется снимок со стенда МВД, где поясняется, что К. разыскивается как пропавший без вести и утративший связь с родственниками. Кроме того, из представленной ИЦ МВД РД информации следует, что в отношении К. не возбуждено дело по признакам преступлений террористической направленности, предусмотренных ч. 1 ст. 205.1, ч. 2 ст. 208 УК.

Одним из письменных доказательств, которые были представлены суду стороной обвинения, являлся рапорт об обнаружении признаков преступления. Данный рапорт, указал защитник, не содержит необходимые сведения о преступлении, о признаках обнаруженного преступления и, что самое существенное, об источнике полученных сведений. Поэтому, указал он, документ не может быть взят за основу вынесения обвинительного приговора, поскольку не является доказательством по смыслу ст. 74 УПК, а является поводом для возбуждения уголовного дела.

В суде были допрошены два свидетеля стороны обвинения – К.З. и К.С. Они сообщили, что подписывали какие-то документы, которые без объяснений дал им полицейский. При этом, по их словам, на досудебной стадии, вопреки позиции стороны обвинения, показаний против М. они не давали. Кроме того, им никто не разъяснил права, обязанности и ответственность. В ходе судебного следствия также было установлено, что показания были даны в отсутствие защитника С. и переводчика.

Соглашаясь с доводами защиты, суд указал, что свидетели не были непосредственными очевидцами передачи продуктов, а слышали об этом только со слов М. Также суд указал, что М. не мог быть допрошен в ИВС, согласно журналу регистрации выводов подозреваемых и обвиняемых. Кроме того, согласно распечатке телефонных звонков, адвокат С. 14 февраля 2018 г. был далеко от ИВС и созванивался с кем-то на 4 минуты, что подтверждает, что этот защитник не мог в это время находиться в изоляторе. Касательно 14 марта 2018 г. было установлено, что в момент якобы имевшего места допроса М. у того же следователя на допросе находился другой задержанный.

Также, указал суд, в протоколах допроса в качестве подозреваемого и обвиняемого М. отсутствуют данные о разъяснении прав следователем защитнику С. Более того, М. не был ознакомлен с постановлением о привлечении в качестве обвиняемого – только на судебном заседании он узнал, в чем именно его обвиняют. Вместе с тем суд заметил, что за основу обвинения взяты показания М., данные на предварительном следствии, однако они не подкреплены другими объективными доказательствами.

В связи с этим М. был оправдан. Суд также вынес частные постановления в адрес республиканских прокуратур, МВД и адвокатской палаты.

Прокуратура подала апелляционное представление, однако, не принимая во внимание его доводы, Верховный Суд Республики Дагестан отметил, что в нарушение закона протокол судебного заседания секретарем Л. не был подписан, то есть полнота и правильность изложения хода судебного заседания и исследования доказательств надлежаще не заверены. Отсутствие протокола свидетельствует о несоблюдении судом обязательной к исполнению процедуры фиксации уголовного процесса, что ставит под сомнение законность и обоснованность вынесенного приговора, заметил ВС.

Кроме того, указал Верховный Суд РД, в судебном заседании от 20 мая 2019 г. другим защитником М. было заявлено ходатайство о назначении судебно-лингвистической экспертизы (как пояснил Эльдар Темирханов, защитник ушел из жизни, пока шло судебное следствие. – Прим. ред.). Из положений ч. 2 ст. 283 УПК следует, что суд сначала должен принять решение о назначении экспертизы, вынести постановление, в котором должен предложить сторонам представить вопросы эксперту; затем поставленные сторонами вопросы обсуждаются участниками судебного разбирательства, и, рассмотрев указанные вопросы, суд принимает еще одно процессуальное решение – выносит постановление, в котором формулирует вопросы к экспертам, при этом вправе отклонить представленные сторонами вопросы экспертам. Суд не предоставил сторонам возможность постановки своих вопросов эксперту, чем грубо нарушил права лиц, участвующих в деле, посчитал ВС РД. В связи с этим он отменил приговор и направил дело на новое рассмотрение. Частные постановления апелляция также отменила.

При повторном рассмотрении дела стороны воспроизвели свои доводы, которые озвучивали на первом круге. Выслушав их, Унцукульский районный суд отметил, что не доверяет показаниям М. относительно того, что тот несколько месяцев был в другом городе, где помогал брату с ремонтом, поскольку отец М. сообщал, что сын приезжал обратно. Также суд не согласился с тем, что М. подписывал документы по настоянию отца и под воздействием обмана со стороны следователя.

Суд пришел к выводу, что К. все-таки разыскивался правоохранительными органами за совершение преступлений, в том числе террористического характера, однако доказательств того, что М. знал об этом, не было представлено. По мнению суда, не нашло своего подтверждения обстоятельство, что адвокат С. и переводчик не присутствовали при допросе родственниц М., как и то, что процессуальные документы были подписаны без участия обвиняемого. Тем не менее суд согласился с иными доводами защиты и вновь вынес оправдательный приговор в связи с неустановлением событий преступления, признав за подсудимым право на реабилитацию.

Прокуратура направила апелляционное представление, в котором указала, что первая инстанция, основываясь исключительно на голословных показаниях подсудимого и его родственников, пришла к выводу о фальсификации протоколов допроса, которые соответствуют требованиям ст. 190 УПК и в соответствии со ст.75 УПК являются допустимыми доказательствами.

Также прокуратура указала, что в нарушение требований ст. 305 УПК судом не приведены мотивы опровержения доказательств стороны обвинения. Кроме того, по ее мнению, суд незаконно признал недопустимыми доказательствами протоколы допросов свидетелей, которые согласуются как между собой, так и с показаниями М., данными ими в ходе предварительного следствия. Вместе с тем судом в ходе судебного заседания установлено, что допросы свидетелей с участием переводчика, ознакомленных со своими правами, были произведены в соответствии с требованиями законодательства, нарушений чьих-либо прав, влекущих признание доказательств недопустимыми, не выявлено. Прокуратура попросила отменить приговор и передать дело на новое судебное разбирательство в суд первой инстанции.

Однако ВС РД посчитал, что обвинение, предъявленное органами предварительного следствия, не нашло своего подтверждения в судебном заседании. Часть приведенных доказательств, представленных стороной обвинения, свидетельствует лишь о преступных действиях уничтоженного в ходе спецоперации К., но не свидетельствует о причастности к ним подсудимого.

Апелляция отметила, что свидетели не являлись очевидцами совершения М. преступления. Кроме того, в судебном заседании они частично отказались от показаний, данных на предварительном следствии. Также ВС Республики Дагестан обратил внимание, что в основу обвинения М. положены показания, данные им в качестве обвиняемого 14 марта 2018 г. и оглашенные в судебном заседании в порядке ст. 276 УПК. Вместе с тем, согласно журналу регистрации выводов подозреваемых и обвиняемых из камеры ИВС ОМВД России по Унцукульскому району, в указанный следователем период времени М. для проведения следственных действий не выводился.

«Само по себе изначальное признание подсудимым своей вины в совершении им преступления, но не подтвержденное совокупностью иных неопровержимых доказательств, недостаточно для обоснования причастности М. к инкриминируемому деянию и не может служить основанием для постановления обвинительного приговора», – подчеркивается в апелляционном определении. При этом, указал Верховный Суд РД, доводы, изложенные в апелляционном представлении, не могут быть признаны обоснованными, поскольку не содержат какой-либо конкретики нарушения норм УК и УПК, не опровергают сделанные судом выводы, а сводятся к переоценке обстоятельств, имеющих правовое значение, а потому не могут подлежать удовлетворению, резюмировал он и оставил оправдательный приговор без изменения.

В комментарии «АГ» Эльдар Темирханов отметил, что основными доводами для апелляции стало то, что подзащитный, согласно журналу регистрации выводов подозреваемых и обвиняемых, из камеры для производства следственных действий не выводился. Не было установлено и то, что подзащитный знал, что К. является членом незаконного вооруженного формирования и находится в федеральном розыске. Кроме того, показания М., данные в ходе предварительно следствия, должны оцениваться в совокупности с другими доказательствами, указал защитник.

Марина Нагорная