КС не стал рассматривать жалобу осужденного, полагающего, что Закон об ОРД позволяет нарушать принцип неприкосновенности судьи

Конституционный Суд указал, что гарантии судейской неприкосновенности не распространяются на иных лиц, включая родственников судьи, в отношении которых ведется самостоятельное уголовное преследование

Одна из экспертов подчеркнула, что законодательство действительно не предусматривает предварительного выяснения у лиц, в отношении которых проводятся безотлагательные следственные мероприятия, их статуса. Другой считает, что в определении выражено вполне предсказуемое отношение КС к доводам заявителя, учитывая, в частности, что он не является лицом, которому законом предоставлены гарантии неприкосновенности. По мнению третьего, в УПК и Закон об ОРД целесообразно включить нормы, соответствующие Закону о статусе судей, – во избежание нарушений принципа неприкосновенности судей и неправильного толкования закона.

Конституционный Суд РФ опубликовал Определение № 2598-О об отказе в принятии к рассмотрению жалобы осужденного на ряд положений УПК РФ о порядке рассмотрения уголовного дела судом апелляционной инстанции, а также норм Закона об ОРД, которые заявитель связывал с фактами нарушения судейской неприкосновенности другого лица.

28 июня 2019 г. Андрей Гаврюшин был осужден за покушение на посредничество во взяточничестве в особо крупном размере (ч. 3 ст. 30 и ч. 4 ст. 291.1 УК РФ). Апелляционная инстанция оставила приговор без изменений. Постановлением судьи Верховного Суда РФ от 28 августа 2020 г. Гаврюшину было отказано в передаче кассационной жалобы для рассмотрения в судебном заседании, с чем в свою очередь согласился заместитель Председателя ВС.

В жалобе в Конституционный Суд Андрей Гаврюшин просил признать не соответствующими Конституции РФ ст. 7 и 8 Закона об ОРД, поскольку они, по его мнению, не обязывают органы, проводящие оперативно-розыскные мероприятия, устанавливать личность людей, в отношении которых планируются либо уже проводятся ОРМ. Заявитель полагал, что данные нормы не обязывают органы, проводящие ОРМ, немедленно прекращать их либо обращаться за получением соответствующего судебного разрешения, если участником таких действий становится судья федерального арбитражного суда.

Также Андрей Гаврюши просил признать неконституционными ч. 1, 3 и 4 ст. 195 УПК, поскольку, по его мнению, они не позволяют следователю выносить постановления о назначении судебных экспертиз в отношении судьи федерального арбитражного суда без получения на то судебного разрешения, притом что уголовное дело в отношении такого лица не возбуждено и оно не привлечено в качестве обвиняемого.

Кроме того, заявитель указал, что ч. 7 ст. 389.13 Кодекса позволяет суду апелляционной инстанции вопреки ходатайству защиты о повторном исследовании всех материалов дела, включая аудио- и видеозаписи, рассмотреть апелляционную жалобу с дополнениями к ней без проверки доказательств, исследованных судом первой инстанции.

Отказывая в принятии жалобы к рассмотрению, КС отметил, что предполагаемую неконституционность оспариваемых законоположений заявитель связывает с имевшими место, по его утверждению, фактами нарушения гарантий неприкосновенности в отношении судьи федерального арбитражного суда, привлеченного к уголовной ответственности в рамках выделенного уголовного дела, – в том числе при производстве в отношении него ОРМ и следственных действий до возбуждения уголовного дела.

Между тем Конституционный Суд обратил внимание, что сам заявитель статусом судьи не обладает. КС напомнил, что судейская неприкосновенность не распространяется на иных лиц, включая родственников судьи, в отношении которых в связи с совершением ими запрещенного уголовным законом деяния ведется самостоятельное уголовное преследование (Определение от 26 ноября 2018 г. № 2852-О). В связи с этим КС посчитал, что приведенные законоположения не могут расцениваться как нарушающие конституционные права заявителя указанным в жалобе образом.

В подтверждение Суд привел свою неоднократно выраженную позицию о том, что гарантированное Конституцией РФ право на судебную защиту подразумевает создание государством необходимых условий для эффективного и справедливого разбирательства дела именно в суде первой инстанции, где подлежат разрешению все существенные для определения прав и обязанностей сторон вопросы. Допущенные первой инстанцией ошибки должны исправляться в суде второй инстанции (в настоящее время – апелляционном) в процедурах, наиболее приближенных к производству в первой инстанции (постановления от 5 февраля 2007 г. № 2-П; от 21 апреля 2010 г. № 10-П; от 25 марта 2014 г. № 8-П и др.).

КС напомнил о порядке производства по уголовному делу в апелляции и пояснил, что после доклада председательствующего или судьи суд заслушивает выступления стороны, подавшей апелляционные жалобу, представление, и возражения другой стороны; при наличии нескольких жалоб последовательность выступлений определяется судом с учетом мнения сторон; затем суд переходит к проверке доказательств. В подтверждение или опровержение доводов, приведенных в жалобе, представлении, стороны вправе представить суду дополнительные материалы.

В определении подчеркивается, что апелляционный суд не вправе отказать в удовлетворении ходатайства сторон об исследовании доказательств только на том основании, что оно не было удовлетворено первой инстанцией. В частности, доказательства, не исследованные в первой инстанции (новые доказательства), принимаются судом, если лицо, заявившее соответствующее ходатайство, обосновало невозможность их представления в суд первой инстанции по независящим от него причинам и апелляция посчитает их уважительными. КС обратил внимание, что апелляционный суд вправе рассмотреть жалобу, представление без проверки доказательств, исследованных судом первой инстанции, лишь при наличии на то согласия сторон. При этом он отметил, что правоприменительная практика не дает иного толкования указанным нормам (п. 12 и 13 Постановления Пленума ВС от 27 ноября 2012 г. № 26; определения КС от 18 июля 2017 г. № 1469-О; от 27 сентября 2019 г. № 2284-О и от 26 марта 2020 г. № 770-О).

Таким образом, Суд заключил, что оспариваемые законоположения направлены на защиту и обеспечение прав участников судебного разбирательства и – в нормативном единстве с другими положениями УПК, регламентирующими порядок доказывания в уголовном судопроизводство, – не предполагают произвольного применения, равно как и необоснованного отказа суда в удовлетворении ходатайств об исследовании доказательств (определения от 29 января 2015 г. № 87-О; от 24 марта 2015 г. № 490-О; от 21 мая 2015 г. № 1179-О), поэтому не могут расцениваться как нарушающие права заявителя в обозначенных им аспектах.

Комментируя определение, судья в отставке Татьяна Пирожкова отметила, что Конституционный Суд обоснованно отказал в принятии жалобы к рассмотрению как не отвечающей критерию допустимости. По ее мнению, заявитель необоснованно настаивает на неконституционности норм уголовно-процессуального законодательства, утверждая, что при производстве следственных действий, которые затем легли в основу обвинительного заключения в отношении него, а также судьи федерального арбитражного суда, органами следствия были нарушены требования о неприкосновенности судей.

Эксперт подчеркнула, что закон действительно не предусматривает предварительного выяснения у лиц, в отношении которых проводятся безотлагательные следственные мероприятия, их статуса. «Однако противоречий принципу неприкосновенности судей, предусматривающему необходимость соблюдения определенной процедуры получения согласия квалификационной коллегии на такого рода следственные мероприятия в отношении служителей Фемиды, не усматривается, поскольку заявитель статусом судьи не наделен. Решение суда об исключении результатов имевших место следственных действий как недопустимых доказательств в материалах уголовного дела отсутствует», – пояснила Татьяна Пирожкова.

Она также заметила: КС обратил внимание, что судебные акты, принятые в ходе рассмотрения первой инстанцией, подлежат проверке в апелляционном порядке и при наличии судебных ошибок могут быть отменены вышестоящими судами.

Руководитель уголовной практики BMS Law Firm Александр Иноядов считает, что в определении выражено вполне предсказуемое отношение КС к доводам заявителя, учитывая, в частности, что он не является лицом, которому законом предоставлены гарантии неприкосновенности. В связи с этим оспариваемые в жалобе положения ст. 7 и ст. 8 Закона об ОРД не затрагивают непосредственно конституционных прав заявителя, что является обязательным условием приемлемости жалобы.

Юрист INTELLECT Иван Ушаков полностью согласен с выводами КС. Он отметил, что в части жалоб на положения Закона об ОРД и ст. 195 и 450 УПК Конституционный Суд закономерно отказал, поскольку заявитель статусом судьи не обладает, в связи с чем предполагаемые нарушения судейской неприкосновенности этими нормами его прав не нарушают.

Часть 7 ст. 389.13 УПК, по мнению Ивана Ушакова, Суд также обоснованно не счел противоречащей Конституции. Эксперт напомнил, что согласно данной статье апелляционный суд не проверяет доказательства, исследованные первой инстанцией, только с согласия сторон. «Как видим, указанная норма не позволяет апелляционной инстанции вопреки позиции стороны защиты рассмотреть жалобу без проверки доказательств. Возможно, в конкретном уголовном деле заявителя она и была нарушена, но это предмет оценки вышестоящих инстанций судов общей юрисдикции по конкретному делу, а не вопрос для Конституционного Суда», – считает Иван Ушаков.

Касательно оценки по существу вопросов, связанных с гарантией неприкосновенности судьи, эксперт отметил, что они установлены Законом о статусе судей. В частности, законодательство не позволяет проводить ОРМ и следственные действия (в том числе назначать судебную экспертизу) в отношении судьи (если в отношении него не возбуждено уголовное дело либо он не привлечен в качестве обвиняемого по уголовному делу) без специального решения судебной коллегии.

Иван Ушаков подчеркнул, что если ч. 7 ст. 16 Закона о статусе судей была нарушена в ходе проведения ОРМ или следственных действий в отношении судьи, то соответствующие действия правоохранителей могут быть обжалованы этим судьей, чьи права были нарушены, а полученные доказательства в перспективе могут быть признаны недопустимыми как полученные с нарушением закона. «Вместе с тем Закон об ОРД и УПК являются комплексными актами, регулирующими соответствующие сферы деятельности правоохранительных органов; в первую очередь ими руководствуются следователи и оперативные работники. Поэтому целесообразно включить нормы, соответствующие ч. 7 ст. 16 Закона о статусе судей, в УПК и Закон об ОРД – во избежание нарушений неприкосновенности судей и неправильного толкования закона», – заключил он.

Анжела Арстанова