ВС: Суды должны тщательнее обосновывать свои решения по спорам, связанным с цессией

Верховный Суд указал на недопустимость ссылки на ст. 61.2 Закона о банкротстве без указания, какие именно положения гл. 24 ГК РФ были нарушены уступкой требования

Как отметил один из экспертов, Верховный Суд руководствовался двумя факторами: недоказанностью мнимости сделки и запретом выдвигать возражения, вытекающие из обязательства договора цессии, в котором сторона не участвует. Другой полагает, что в дальнейшем при рассмотрении подобных споров суды будут вынуждены более осторожно исследовать доводы о мнимости сделки и детально мотивировать свои выводы.

Верховный Суд опубликовал Определение по делу № 64-КГ22-6-К9, в котором разбирался в нюансах досрочного взыскания задолженности по договору целевого займа и обращения взыскания на заложенное имущество в пользу гражданина, которому права требования перешли по договору цессии.

Заем, перевод долга и договор цессии

Учредитель и участник ООО «Супериор» и ООО «Н-Модус» Константин Губанов и инвесторы Олег, Юлия и Виктор Сливины заключили соглашение об основных договоренностях. Во исполнение соглашения в ноябре 2014 г. Виктор Сливин по договору займа обязался передать ООО «Супериор» до 3 млн долларов США в рублевом эквиваленте под 5% годовых, в свою очередь заемщик обязался погасить долг после внесения инвестором 50% от суммы займа, который предоставлялся на строительство двух торгово-обслуживающих комплексов на конкретном участке земли. Течение срока возврата займа по условиям договора должно было начаться по истечении двух месяцев после возврата обществом «Н-Модус» кредита банку КБ «Долинск», гарантом по которому выступило ООО «Супериор». Срок возврата – в течение трех лет равными долями, но не менее 1/3 от общей суммы в год.

21 июля 2015 г. общество «Супериор» по договору залога передало Виктору Сливину в залог объекты незавершенного строительства под обеспечение возврата заемных средств по договору займа. Срок действия этого договора был определен сроками возврата займа, его окончанием была дата полного исполнения сторонами своих обязательств с подписанием соответствующего допсоглашения к договору залога. Далее состоялась госрегистрация ипотеки объектов незавершенного строительства и договора аренды земельного участка.

В ноябре 2015 г. два торгово-обслуживающих комплекса были введены в эксплуатацию, они были зарегистрированы за обществом «Супериор». Летом 2016 г. договор аренды земельного участка под комплексами был расторгнут в связи с выделением из него трех участков, были заключены три новых договора аренды земли.

Далее Виктор Сливин и общество «Супериор» заключили договор о переводе части долга этого юрлица в размере 1 млн долларов США в рублевом эквиваленте, а также обязательства по уплате процентов в размере 5% годовых на общество «Н-Модус». По условиям договора «Супериор» обязался продать «Н-Модусу» торгово-обслуживающие комплексы с земельным участком по цене 50 млн руб. не позднее 15 августа 2016 г.

С момента заключения такого договора о переводе долга прекращались обязательства ООО «Супериор» по договору залога от 21 июля 2015 г. в части одного из торгово-обслуживающих комплексов (блок 2). Новый должник и кредитор должны были заключить договор залога на объект недвижимости одновременно с договором купли-продажи. Условия договора о переводе долга также предусматривали, что существующие обязанности первоначального должника по отношению к кредитору по договору займа в части возврата 1 млн долларов США и процентов за пользование займом в размере 5% годовых прекращаются с момента заключения сторонами договоров купли-продажи и залога.

В июле 2016 г. «Супериор» продал «Н-Модусу» торгово-обслуживающий комплекс (блок 2), новый собственник зарегистрировал право собственности на него и предоставил его в залог Виктору Сливину в целях обеспечения исполнения обязательств по договору частичного перевода долга. Ипотека на основании этого договора зарегистрирована не была. Затем стороны исключили блок 2 из договора залога от 21 июля 2015 г.

В марте 2017 г. Виктор Сливин, «Супериор» и «Н-Модус» заключили допсоглашение к договору займа и определили срок возврата займа по истечении двух месяцев после окончания возврата обществом «Супериор» кредита по кредитному договору с банком КБ «Долинск» в течение трех лет равными долями, но не менее 1/3 от общей суммы в год. В том же месяце Виктор Сливин уступил Олегу Сливину права, вытекающие из договора займа с обществом «Супериор» и из договора перевода долга с обществом «Н-Модус».

В мае 2017 г. Олег Сливин и общество «Супериор» заключили допсоглашение к договору займа об увеличении размера займа на дополнительную сумму 10 млн руб. со сроком и порядком возврата в соответствии с условиями основного договора и уплатой процентов в размере 9% годовых. Общества «Н-Модус» и «Супериор» выкупили два земельных участка под торгово-обслуживающими комплексами, ипотека на все эти объекты была зарегистрирована на Олега Сливина.

В декабре 2019 г. суд отказал в удовлетворении иска общества «Н-Модус» к «Супериору» о признании недействительным договора перевода долга от 29 июля 2016 г. Этим решением суд признал оспариваемый перевод долга привативным, поскольку первоначальный должник полностью выбыл по части обязательства перед кредитором в размере 1 млн долларов США.

Взыскание задолженности

Далее Олег Сливин обратился в суд с иском к обществам «Супериор» и «Н-Модус» о досрочном взыскании задолженности по договору целевого займа и обращении взыскания на заложенное имущество.

Первая инстанция удовлетворила иск частично, взыскав с общества «Супериор» в пользу истца задолженность, проценты за пользование займом, расходы на уплату госпошлины на общую сумму свыше 181 млн руб. С обоих ответчиков солидарно в пользу Олега Сливина была также взыскана задолженность, проценты за пользование займом в размере 73 млн руб. Кроме того, суд обратил взыскание на заложенное по договору залога имущество, принадлежащее обществу «Супериор», в счет погашения задолженности по договору займа от 26 ноября 2014 г. путем оставления залогодержателем за собой земельного участка под инвестиционным объектами по рыночной стоимости. С общества «Н-Модус» в пользу Олега Сливина были взысканы расходы на уплату госпошлины в размере 60 тыс. руб.

Суд также обратил взыскание на заложенное по договору залога имущество, принадлежащее обществу «Н-Модус», в счет погашения задолженности общества «Супериор» по договору займа от 26 ноября 2014 г. путем оставления за залогодержателем Олегом Сливиным двух земельных участков и торгово-обслуживающего комплекса по рыночной стоимости. В удовлетворении остальной части исковых требований о взыскании с общества «Супериор» задолженности и процентов в большем размере и об обращении взыскания на движимое имущество было отказано.

Суд первой инстанции, приняв во внимание заключения финансово-бухгалтерской и почерковедческой судебных экспертиз, установил размер долга и счел, что обществом «Супериор» допущено нарушение срока возврата части займа, а также условий о целевом использовании заемных денежных средств, что служит основанием для досрочного востребования займа с уплатой процентов за пользование им. Он также отметил, что договор перевода долга содержит отменительное условие о прекращении обязательства первоначального должника при условии заключения новым должником и кредитором договора залога. Поскольку вышеуказанный договор, подписанный сторонами, не был зарегистрирован, суд первой инстанции счел, что обязательство первоначального должника не прекратилось. При этом обязательство нового должника возникло с момента заключения договора перевода долга, в связи с чем долг в этой части подлежал взысканию с обоих должников солидарно. Обращая взыскание на торгово-обслуживающий комплекс, блок 2, принадлежащий на праве собственности обществу «Н-Модус», в счет погашения долга общества «Супериор», суд первой инстанции указал, что перевод долга не повлек прекращение залога в силу ст. 355 ГК РФ, так как по условиям договора купли-продажи этого здания стороны (общества «Супериор» и «Н-Модус») договорились о сохранении залога в пользу Виктора Сливина.

Впоследствии апелляция отменила решение нижестоящего суда и отказала в удовлетворении иска. При этом апелляционный суд сослался на ряд положений ГК РФ, Закона о банкротстве и Закона об инвестиционной деятельности и указал, что договоры уступки требования (цессии) от 21 марта 2017 г. в отношении должников «Супериор» и «Н-Модус» имеют признаки мнимой сделки и противоречат требованиям гл. 24 Гражданского кодекса. Апелляция добавила, что Виктор Сливин и общество «Лентал» являются конкурирующими кредиторами общества «Супериор», в отношении которого была введена процедура наблюдения.

Помимо этого апелляционный суд сослался на наличие родственных связей между Виктором и Олегом Сливиными, последний из которых также был одним из учредителей обществ «Супериор» и «Н-Модус», а также на отсутствие экономической целесообразности договоров цессии ввиду того, что уступка была произведена по цене, значительно ниже размера уступаемых требований и с отсрочкой платежа до 31 декабря 2020 г., т.е. более чем на два года. По мнению апелляции, при таких обстоятельствах уступка требования одновременно является мнимой и противоречит положениям гл. 24 ГК РФ. Кассация поддержала эти выводы.

Верховный Суд посчитал выводы апелляции и кассации необоснованными

Изучив кассационные жалобы Виктора и Олега Сливиных, Судебная коллегия по гражданским делам ВС РФ отметила, что в этом деле апелляция, не оспаривая наличие обязательств ответчиков перед цедентом, не указала, в чем заключается недобросовестность в перемене лиц в обязательстве на стороне кредитора, какие негативные последствия создаются для должников уступкой требований и чем это подтверждается. В частности, апелляцией не было учтено, что согласно ст. 386 ГК РФ должник вправе выдвигать против требования нового кредитора возражения, которые он имел против первоначального кредитора, если основания для них возникли к моменту получения уведомления о переходе прав по обязательству к новому кредитору.

Ссылаясь на мнимость уступки требований Виктором Сливиным Олегу Сливину, суд апелляционной инстанции, заметил ВС, не привел обстоятельств, из которых следовало бы, что кредитором по таким требованиям остается Виктор Сливин и что договор уступки преследовал какие-либо иные цели. «Указывая на отсутствие экономической целесообразности цессии, а также на отсрочку уплаты цены за уступаемые требования и ее несоответствие размеру уступаемых требований, суд апелляционной инстанции не дал оценку родственным отношениям сторон, тому, что уступка требования отцом сыну могла быть произведена не только с отсрочкой платежа, но и вообще безвозмездно. Приведенные выше положения закона судом апелляционной инстанции не учтены», – отмечено в определении Суда.

В нем также указано, что апелляционный суд проигнорировал нормы ГК о том, что уступка требования кредитором другому лицу допускается, если она не противоречит закону; что не допускается без согласия должника уступка требования по обязательству, в котором личность кредитора имеет существенное значение для должника; что соглашение между должником и кредитором об ограничении или о запрете уступки требования по денежному обязательству не лишает силы такую уступку и не может служить основанием для расторжения договора, из которого возникло это требование, но кредитор (цедент) не освобождается от ответственности перед должником за такое нарушение соглашения. Ссылаясь на положения гл. 24 ГК РФ, суд апелляционной инстанции не указал, какие именно положения этой главы нарушает уступка требования в рассматриваемом случае.

Существенным нарушением, заметил Суд, является и ссылка апелляции на ст. 61.2 Закона о банкротстве. Приведенные ею положения ст. 807–810 ГК и Закона об инвестиционной деятельности не могут быть признаны основанием принятого решения об отказе в иске, поскольку никаких выводов, вытекающих из этих норм права, апелляцией по существу не сделано. Таким образом, ВС отменил судебные акты апелляции и кассации, вернув дело на новое рассмотрение в апелляционный суд.

Эксперты оценили выводы ВС

Адвокат МКА «СЕД ЛЕКС» Антон Кальван выделил три ключевых аспекта из решения Верховного Суда, которые, по его мнению, являются важными для последующего правоприменения. «Во-первых, ВС справедливо отметил, что в судебных актах не приведено достаточных доводов о недействительности договоров уступки прав. Фактически судами сделан вывод о недействительности договоров на основании того, что цена значительно ниже рыночной стоимости, договорами предусмотрена отсрочка платежа на два года, стороны сделки являются родственниками. Вместе с тем такие обстоятельства никак не влияют на положение должника, не приводят к уменьшению его активов или увеличению пассивов, что не учтено судами нижестоящих инстанций. Во-вторых, ВС РФ обоснованно указал, что положения ст. 61.2 Закона о банкротстве могут применяться исключительно в деле о банкротстве. Основания для применения данной нормы у судов нижестоящих инстанций действительно отсутствовали», – заметил он.

В-третьих, по словам эксперта, ВС обратил внимание нижестоящих инстанций на базовые требования к судебному решению. «В частности, суды сослались на правовые нормы ГК и Закона об инвестиционной деятельности, но не сделали никаких выводов из этого. Однако отмечу, что подобная проблема (качества судебных актов) является распространенной в судах общей юрисдикции. На мой взгляд, комментируемое определение ВС РФ положительно повлияет на правоприменительную практику. Ни для кого не секрет, что в делах о банкротстве в настоящее время превалирует “прокредиторский” подход. В таких условиях часто доводы о нереальности сделки, причинении вреда кредиторам и т.п. приводят к негативному для кредитора результату (даже в отсутствие соответствующих доказательств). Если стороны сделки являются аффилированными лицами, шансы на сохранение такой сделки в принципе стремятся к нулю. Как мы видим из рассматриваемых судебных актов, такой подход распространяется и на суды общей юрисдикции. На мой взгляд, в дальнейшем при рассмотрении подобных споров суды будут вынуждены более осторожно исследовать доводы о мнимости сделки и детально мотивировать свои выводы», – полагает Антон Кальван.

Адвокат практики банкротства АБ «Инфралекс» Владимир Исаенко полагает, что в этом деле ВС РФ руководствовался двумя факторами: недоказанность мнимости сделки и запрет выдвигать возражения, вытекающие из обязательства, в котором сторона не участвует. «Важным для практики представляется указание Суда на недопустимость применения в общегражданских спорах принципа возложения на истца бремени доказывания отсутствия мнимости в сделке, который активно применяется в банкротных спорах. На мой взгляд, верным представляется вывод ВС о недопустимости ссылки должника на недействительность цессии как способа избежать взыскания задолженности и обращения взыскания на имущество. Такой подход соответствует сложившейся практике. Между тем неоднозначным представляется вывод Суда о необоснованности более жесткого подхода к доказыванию в рамках этого спора. После введения в отношении должника процедуры наблюдения в общегражданских спорах стоит применять не менее строгий стандарт доказывания, чем при включении в реестр», – считает он.

Зинаида Павлова