Апелляция оставила в силе решение о взыскании с больницы 2 млн руб. компенсации морального вреда

Сумма была взыскана в пользу семьи мужчины, умершего после оказания ему ненадлежащей медицинской помощи

В комментарии «АГ» представитель истцов указала, что ранее не отмечала особых правовых интонаций в судебной практике российских судов относительно благоприятного либо неблагоприятного исхода для пациента после оказания ненадлежащей медпомощи, но теперь суды стали особенно тщательно исследовать эти вопросы. Один из адвокатов также считает, что суды стали внимательнее относиться к делам, связанным с ненадлежащим оказанием медицинской помощи, тщательнее исследовать фактические обстоятельства дела и присуждать значительные суммы компенсаций морального вреда. Второй поддержал решение, назвав при этом нелогичной мотивацию судов, поскольку люди имеют право на компенсацию в связи с гибелью родственника, а не в связи с ненадлежащим оказанием ему медицинской помощи до этого.

Как стало известно «АГ», 12 января Забайкальский краевой суд оставил в силе решение первой инстанции, которая взыскала 2 млн руб. в пользу членов семьи мужчины, умершего в связи с оказанием ему ненадлежащей медицинской помощи.

История дела

18 и 19 апреля 2020 г. к Валерию Кабакову по вызову приезжала скорая помощь в связи с жалобами на боли в области сердца и высокое давление, мужчине было рекомендовано обратиться в поликлинику участковой больницы № 2 (структурное подразделение ГУЗ «Борзинская Центральная районная больница»). 20 апреля он обратился в больницу, где фельдшер назначил ему медикаментозное лечение без госпитализации в стационар и без осмотра кардиологом.

23 апреля состояние здоровья Валерия Кабакова резко ухудшилось, его жена, Ирина Кабакова, вновь вызвала скорую. Поскольку больница находилась рядом, в момент общения с диспетчером она увидела, как карета скорой помощи заехала на ее территорию. Женщина сообщила об этом диспетчеру и просила срочно направить бригаду медиков к ее супругу, на что получила отказ. Диспетчер пояснила, что этой бригаде разрешено выезжать только к инфекционным больным, в том числе больным COVID-19, поэтому необходимо дожидаться второй бригады, которая обслуживает соматических больных.

Прибывшие медики провели ЭКГ-исследование, результаты показали асистолию – прямую линию, т.е. прекращение деятельности сердца. Валерию Кабакову требовалась срочная госпитализация, однако он уже был нетранспортабелен. Дефибриллятора и кислорода у работников скорой помощи не было, и через 40 минут реанимационных мероприятий мужчина скончался.

25 мая 2020 г. Борзинский межрайонный следственный отдел СУ СК РФ по Забайкальскому краю возбудил уголовное дело по ч. 2 ст. 109 УК – причинение смерти по неосторожности с указанием, что Валерию Кабакову не в полном объеме провели диагностирование имеющегося заболевания и не приняли своевременных мер по его госпитализации. 3 июня 2020 г. сына умершего, Максима Кабакова, признали потерпевшим, а дело передали на расследование в Третий отдел по расследованию особо важных преступлений СУ СК России по Забайкальскому краю.

Обращение в суд с иском о компенсации морального вреда

25 апреля 2021 г. уголовное дело было прекращено по п. 2 ч. 1 ст. 24 УПК, в связи с чем Максим и Ирина Кабаковы обратились в суд с гражданским иском о взыскании компенсации морального вреда к Борзинской ЦРБ и краевому Департаменту государственного имущества и земельных отношений, поскольку учредителем больницы является Забайкальский край.

Истцы указали на дефекты при оказании медпомощи Валерию Кабакову 20 и 23 апреля 2020 г., отметив, что в связи с его смертью им был причинен моральный вред, который является очевидным, бесспорным и в силу ст. 61 ГПК не нуждается в доказывании. При определении размера компенсации морального вреда они попросили суд учитывать требования разумности и справедливости, фактические обстоятельства дела, степень нравственных и физических страданий, вызванных смертью отца и мужа, что является тяжелым и необратимым по своим последствиям событием, влекущим глубокие переживания, вызванные утратой близкого человека.

Они отметили, что исходя из положений Закона об основах охраны здоровья граждан право граждан на охрану здоровья и медицинскую помощь гарантируется системой закрепляемых в законе мер, включающих в том числе как определение принципов охраны здоровья, качества медицинской помощи, порядков оказания медицинской помощи, стандартов медицинской помощи, так и установление ответственности медицинских организаций и медицинских работников за причинение вреда жизни и (или) здоровью при оказании гражданам медицинской помощи. Также они сослались на положения ст. 8 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, охраняющие в целом институт семьи, пояснив, что после смерти Валерия Кабакова они навсегда утратили связь с близким человеком.

Ирина Кабакова также отметила, что понесла особые моральные страдания, поскольку была свидетелем смерти мужа, которого медики реанимировали в ее присутствии в течение почти часа. Также она указала, что после трагедии ее здоровье ухудшилось и она испытывает длительную бессонницу, снижение настроения, апатию, тревогу, тоску. Кроме того, отмечалось, что у нее возник страх за близких, родственников и друзей, которые также могут столкнуться с некомпетентностью врачей.

Истцы указали, что судебно-медицинская экспертиза и специалисты страховой компании установили косвенную связь между ошибочными действиями медицинских работников и смертью. Кроме того, не исключалась возможность спасения Кабакова при его госпитализации 19 апреля 2020 г. Также материалами уголовного дела было доказано, что у медицинских работников имелись все необходимые диагностические, инструментальные, лабораторные возможности для оказания качественной медицинской помощи. В этой связи истцы попросили суд при вынесении решения учесть позицию Верховного Суда в Определении № 18-КГ20-122-К4 от 22 марта 2021 г., согласно которому юридическое значение может иметь и косвенная причинная связь, если дефекты оказания врачами медицинской помощи могли ухудшить состояние здоровья пациента и привести к его смерти. Они просили взыскать в пользу каждого по 1 млн руб.

Иск был удовлетворен в полном объеме

Рассмотрев дело, Борзинский городской суд сослался на абз. 3 и 4 п. 32 Постановления
Пленума ВС от 26 января 2010 г. № 1 «О применении судами гражданского законодательства, регулирующего отношения по обязательствам вследствие причинения вреда жизни и здоровью гражданина», согласно которому при рассмотрении дел о компенсации морального вреда в связи со смертью потерпевшего иным лицам, в частности членам его семьи, необходимо учитывать обстоятельства, свидетельствующие о причинении именно этим лицам физических или нравственных страданий. Указанные обстоятельства влияют также и на определение размера компенсации вреда. При определении размера компенсации морального вреда суду с учетом требований разумности и справедливости следует исходить из степени нравственных или физических страданий, связанных с индивидуальными особенностями лица, которому причинен вред, степени вины нарушителя и иных заслуживающих внимания обстоятельств каждого дела.

Таким образом, по общему правилу необходимыми условиями для наступления гражданско-правовой ответственности за причиненный вред, в том числе моральный, являются причинение вреда, противоправность поведения причинителя вреда, наличие причинной связи между наступлением вреда и противоправностью поведения причинителя вреда, вина причинителя вреда. При этом гражданское законодательство предусматривает презумпцию вины причинителя вреда: лицо, причинившее вред, освобождается от обязанности его возмещения, если докажет, что вред причинен не по его вине. Исключения из этого правила установлены ст. 1100 ГК.

Суд отметил, что поскольку компенсация морального вреда заявлена в связи с некачественным оказанием ответчиком медицинской помощи Валерию Кабакову – близкому истцам человеку, то нормы ст. 1064 ГК, устанавливающие основания ответственности в случае причинения вреда, применимы как к возмещению имущественного, так и морального вреда. При этом он сослался на заключения экспертиз, согласно которым выявлены дефекты медицинской помощи, принял во внимание доводы истцов и удовлетворил иск.

В результате первая инстанция согласилась с доводами истцов и удовлетворила иск в полном объеме, взыскав в их пользу 2 млн руб. с больницы. При этом суд указал, что при недостаточности имущества у больницы судом на Департамент государственного имущества и земельных отношений Забайкальского края возложена субсидиарная ответственность.

Апелляционное обжалование

Больница подала жалобу в Забайкальский краевой суд. Она указала, что согласно заключению эксперта у Валерия Кабакова был гипертонический криз, который не выставлен в диагноз и явился причиной обращения за медицинской помощью. Однако это не повлияло на тактику ведения пациента, поскольку верно проведена терапия, посчитала больница. Кроме того, специалист Б. на допросе у следователя отвечал, что на данной стадии нельзя было заподозрить инфаркт миокарда (допрос упомянут в заключении эксперта). Ответчик отметил также, что согласно заключению на приеме 20 апреля 2020 г. медицинская помощь оказана в полном объеме. Больница попросила отменить решение первой инстанции и снизить размер компенсации морального вреда.

В возражениях на апелляционную жалобу истцы указали, что стороной ответчика не заявлялось ходатайство о приобщении к материалам гражданского дела протокола допроса Б. В апелляционной жалобе лишь указано, что протокол был упомянут в заключении эксперта, а значит, суд обязан был при принятии решения протокол допроса принять в качестве доказательства. «Если сторона ответчика полагает, что протокол допроса Б. являлся доказательством отсутствия дефектов медицинской помощи, то согласно положениям ст. 57 ГПК ответчик должен был представить лицам, участвующим в деле, данный протокол и просить суд приобщить его к материалам дела, исследовать его», – указывалось в возражениях. Кроме того, отмечалось, что сторона ответчика не заявляла в суде ходатайства о назначении судебно-медицинской экспертизы при условии несогласия с выводами имеющейся экспертизы.

Рассмотрев материалы дела, Забайкальский краевой суд указал, что в деле юридически значимыми и подлежащими доказыванию являлись обстоятельства, связанные с тем, что истцы перенесли нравственные страдания в связи со смертью их близкого человека – супруга и отца, при этом на ответчике как причинителе вреда лежало бремя доказывания правомерности действий, а также отсутствия вины.

Судом первой инстанции из представленных в материалы дела доказательств достоверно установлен факт оказания ненадлежащей медицинской помощи, повлиявшей на неблагополучный исход для Валерия Кабакова, что в силу ч. 2 ст. 98 Закона об основах охраны здоровья граждан дает истцам как близким родственникам умершего право на компенсацию морального вреда, указала апелляция. Она отметила, что о необходимости госпитализации Кабакова в стационар по экстренным показаниям при обращении поликлинику указано и в экспертном заключении по результатам оценки качества медицинской помощи. В качестве негативного последствия отмечен риск прогрессирования заболевания. Какие-либо доказательства, подтверждающие отсутствие при оказании Валерию Кабакову медицинской помощи приведенных выше дефектов, ответчиком в материалы дела не представлены, выводы экспертных учреждений в указанной выше части ответчиком также не оспаривались. При этом показания Б. не опровергают изложенное и основанием для освобождения ответчика от ответственности за ненадлежаще оказанную медицинскую помощь не являются.

Апелляционный суд указал, что действующим правовым регулированием спорных правоотношений возможность взыскания компенсации морального вреда не поставлена в зависимость от наличия только прямой причинной связи между противоправным поведением причинителя вреда и наступившим вредом. Как прямая причинно-следственная связь, так и косвенная свидетельствуют о вине ответчика при оказании пациенту медицинских услуг, различия заключаются лишь в степени вины. «Несогласие ответчика с установленными по делу обстоятельствами, выводами суда, иная оценка фактических обстоятельств дела и иное толкование положений законодательства не означают допущенной при рассмотрении дела судебной ошибки и не являются основаниями для отмены постановленного решения. Нарушений норм материального и процессуального права, влекущих безусловную отмену постановленного решения, судом не допущено», – указывается в определении.

Между тем краевой суд все же указал на необходимость изменения решения первой инстанции. Суд отметил, что первая инстанция правомерно возложила субсидиарную ответственность по обязательствам больницы на Департамент государственного имущества и земельных отношений Забайкальского края как собственника имущества учреждения. Вместе с тем решение суда в указанной части не в полной мере соответствует положениям п. 5 ст. 123.22 ГК, предусматривающим, что собственник имущества бюджетного учреждения несет субсидиарную ответственность в случае недостаточности у учреждения имущества, на которое может быть обращено взыскание, а не при недостаточности у него денежных средств. С учетом этого апелляция изложила абз. 4 резолютивной части решения в следующей редакции: при недостаточности имущества у ГУЗ «Борзинская центральная районная больница» субсидиарную ответственность по обязательствам перед истцами возложить на Департамент государственного имущества и земельных отношений Забайкальского края. В остальной части решение суда оставлено без изменения.

Комментарий представителя истцов

Медицинский юрист Анастасия Коптеева рассказала «АГ», что в письменных пояснениях к исковому заявлению о компенсации морального вреда был сделан особый упор на правовую позицию Верховного Суда относительно взыскания компенсации морального вреда по делам, где отсутствует прямая причинно-следственная связь.

По мнению юриста, из апелляционного определения следуют прогрессивные правовые позиции, так как краевой суд четко указал: действующим правовым регулированием спорных правоотношений возможность взыскания компенсации морального вреда не поставлена в зависимость только от наличия прямой причинной связи между противоправным поведением причинителя вреда и наступившим вредом. Как прямая причинно-следственная связь, так и косвенная свидетельствуют о вине ответчика при оказании пациенту медицинских услуг, различия заключаются лишь в степени вины.

Как заметила Анастасия Коптеева, Верховный Суд последовательно подчеркивает в определениях по «врачебным делам», что суды при рассмотрении моральных требований должны учитывать факты о благоприятном исходе для пациента при отсутствии дефекта. Забайкальский краевой суд в этой связи указал: «Не представлены стороной ответчика и доказательства того, что даже в случае оказания М.В. Кабакову качественной и своевременной медицинской помощи в соответствии со стандартами и клиническими рекомендациями оказания медицинской помощи ... избежать неблагоприятного исхода было бы невозможно». «Суд апелляционной инстанции особо отметил: в данном случае юридическое значение имеет косвенная причинная связь, поскольку дефекты (недостатки) оказания работниками больницы медицинской помощи способствовали ухудшению состояния здоровья пациента и привели к неблагоприятному исходу», – отметила юрист.

Она добавила, что ранее не встречала в практике правовых интонаций относительно благоприятного либо неблагоприятного исхода для пациента. «Теперь очевидно, что суды стали особенно тщательно исследовать вопросы благоприятности исхода для пациента», – заключила Анастасия Коптеева.

Эксперты позитивно оценили подход судов

Адвокат Нижегородской областной коллегии адвокатов Александр Немов поддержал решения, назвав при этом нелогичной мотивацию судов. Он отметил, что возможно взыскание компенсации морального вреда по ятрогенным ситуациям просто в связи с невыполнением медицинскими работниками обязательных критериев. «Также возможна компенсация морального вреда в случае смерти близкого родственника в результате ненадлежащего оказания медицинской помощи погибшему. Однако соединение этих двух позиций в одну выглядит нелогичным. Суд указывает, что гибель человека наступила не по вине врачей, а лишь указывает на нарушение критериев оказания медицинской помощи, однако взыскивает в пользу родственников компенсацию морального вреда. Близкие родственники имеют право на компенсацию в связи с гибелью родственника, а не в связи с ненадлежащим оказанием погибшему до этого медицинской помощи», – считает адвокат.

По его мнению, причины таких формулировок судов кроются в заключении экспертов. «Данные позиции экспертов в настоящее время встречаются повсеместно. Эксперты описывают, что действительно имело место нарушение критериев оказания медицинской помощи, что не были выполнены обязательные манипуляции; указывают, что невыполнение требований привело к ухудшению ситуации. Однако не устанавливают прямой причинно-следственной связи, указывая, что пациент “умер от болезни”. Зачастую в таких заключениях отсутствует логика. Суды, не являясь специалистами в области медицины, принимают буквально мнение экспертов», – отметил Александр Немов.

Адвокат КА МКА «Сед Лекс» Валерия Аршинова согласилась, что суды стали внимательнее относиться к делам, связанным с ненадлежащим оказанием медицинской помощи, тщательнее исследовать фактические обстоятельства дела и присуждать значительные суммы компенсаций морального вреда.

«Есть два момента, на которые обратил внимание суд в этом деле: ответчиками не представлены доказательства отсутствия причинно-следственной связи между выявленными недостатками (дефектами) медицинской помощи, оказанной Кабакову, и наступившими последствиями в виде ухудшения состояния его здоровья и смерти. Кроме того, закон не содержит указания на характер причинной связи (прямая или косвенная (опосредованная) причинная связь) между противоправным поведением причинителя вреда и наступившим моральным вредом и не предусматривает в качестве юридически значимой для возложения на причинителя вреда обязанности возместить моральный вред только прямую причинную связь», – отметила адвокат. По ее мнению, решение имеет важное прецедентное значение и должно использоваться коллегами при построении позиции по подобным категориям дел.

Марина Нагорная