Адвокат добился освобождения осужденного в Беларуси россиянина после его перевода в российскую ИК

Защитник доказал, что деяние, за которое россиянин был осужден в Республике Беларусь, не является преступлением на территории России

Адвокат Эльдар Алиев, защищавший осужденного в апелляционном суде в РФ, рассказал: несмотря на то, что суд признал приговор неисполнимым, он не постановил освободить его подзащитного. Из-за пробелов в законодательстве судебные и правоохранительные органы не знали, как поступить после отмены постановления российского суда о признании иностранного приговора – освободить заключенного или же экстрадировать его обратно в Республику Беларусь. Защитник сообщил, что подал множество жалоб и обращений в различные органы, которые в конечном итоге подействовали, и его доверитель был освобожден.

12 февраля гражданин России Н.К. был освобожден из исправительной колонии в Ленинградской области, где продолжал отбывать наказание по приговору суда Республики Беларусь, который апелляционная инстанция в РФ впоследствии сочла не исполнимым на территории России. Адвокат АП Ленинградской области Эльдар Алиев рассказал «АГ» о том, как ему удалось доказать, что его подзащитный отбывает наказание незаконно, и добиться его освобождения из колонии.

Задержание в Беларуси и обвинительный приговор

Вечером 3 августа 2017 г. в г. Витебске Н.К., штатный священник храма в Ленинградской области, был задержан сотрудниками органов внутренних дел РБ при покупке билета на автобус до Санкт-Петербурга и в тот же день заключен под стражу. Причиной задержания стало подозрение в том, что Н.К. совместно с иными неустановленными лицами посредством аккаунта «Дмитрий Кузьмин» в соцсети «ВКонтакте» планировал организовать в России занятие проституцией гражданками Республики Беларусь.

Вскоре ему было предъявлено обвинение в совершении преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 13, ч. 2 ст. 171 УК РБ (приготовление к организации и использованию занятия проституцией другим лицом, при отсутствии признаков более тяжкого преступления, сопряженных с вывозом за пределы государства лица для занятия проституцией, совершенных лицом, ранее осужденным по ст. 171 УК РБ). Уже 14 ноября 2017 г. суд Железнодорожного района г. Витебска Республики Беларусь признал Н.К. виновным и приговорил его к 5 с половиной годам лишения свободы в колонии в условиях усиленного режима с конфискацией всего имущества. Судебная коллегия по уголовным делам Витебского областного суда РБ апелляционным определением от 30 января 2018 г. оставила приговор в силе.

Экстрадиция в Россию

В марте 2018 г. осужденному были разъяснены возможность, порядок, условия, а также юридические последствия передачи для отбывания наказания в государство его гражданства – Россию, на территории которой он постоянно проживает. После этого Н.К. обратился в Генпрокуратуру РБ с ходатайством о переводе в Россию для дальнейшего отбывания наказания. Получив согласие, он подал соответствующее ходатайство во Всеволожский городской суд Ленинградской области.

Постановлением от 27 декабря 2018 г. (имеется в распоряжении «АГ») суд удовлетворил ходатайство, подчеркнув, что преступление, инкриминированное осужденному судом РБ, квалифицируется в России по ч. 1 ст. 30, ч. 1 ст. 241 УК РФ и относится к категории преступлений средней тяжести, срок давности привлечения к уголовной ответственности за которое к данному времени не истек.

Как указано в постановлении, максимальное наказание по ч. 1 ст. 241 УК – лишение свободы до 5 лет. При этом в соответствии с ч. 3 ст. 246 УПК РФ, если согласно УК РФ предельный срок лишения свободы меньше, чем назначенный приговором иностранного государства, суд определяет максимальный срок лишения свободы за совершение данного преступления, предусмотренный российским Уголовным кодексом. В итоге суд назначил Н.К. наказание в виде 5 лет лишения свободы в колонии общего режима, что с учетом отбытого в Беларуси срока составило 3 года 7 месяцев и 6 дней.

В постановлении также отмечалось, что применение дополнительного наказания в виде конфискации имущества за указанное преступление ч. 1 ст. 241 УК РФ не предусмотрено. Вместе с тем приговор белорусского суда в части конфискации изъятых у осужденного предметов к данному времени исполнен.

В августе 2019 г. Н.К. был экстрадирован в Россию и помещен в ФКУ «ИК № 5» УФСИН России по г. Санкт-Петербургу и Ленинградской области для дальнейшего отбывания наказания.

Подготовка к обжалованию

Как рассказал «АГ» Эльдар Алиев, жена осужденного обратилась к нему в октябре 2019 г. по поводу условно-досрочного освобождения супруга. По словам адвоката, его подзащитный с момента задержания до вынесения приговора отрицал свою причастность к инкриминируемому преступлению и при каждой возможности заявлял о своей невиновности.

«Доказательствами по делу суд принял показания трех женщин и протоколы следственных действий, а также показания работников правоохранительных органов. Так, одна из свидетелей ранее была осуждена и отбывала наказание. При этом она не встречалась с подсудимым, но после его задержания вдруг “вспомнила”, что “Дмитрий Кузьмин”, с которым она вела переписку в соцсети, по ее мнению, и есть Н.К.», – рассказал защитник.

Адвокат добавил, что, как выяснилось из материалов дела, остальные свидетельницы также сообщили, что переписывались с лицом, указанным как «Дмитрий Кузьмин», но ранее подсудимого не видели. «Не исключено, что они сотрудничали с органами, так как во время судебного заседания подтвердили, что согласились на проведение ОРМ», – отметил он.

Примечательным, по мнению Эльдара Алиева, является проведение комплексной фоноскопической экспертизы по данному делу, где эксперт подтвердил принадлежность голосов двум женщинам, но принадлежность мужского голоса подсудимому не была установлена. Кроме того, суд не принял во внимание тот факт, что человек, использующий аккаунт «Дмитрий Кузьмин», ранее отправлял свое фото вышеуказанным женщинам, чтобы они узнали его при встрече, – на этой фотографии был изображен не Н.К. Тем нем менее, как подчеркнул адвокат, белорусский суд без каких-либо надлежащих доказательств пришел к выводу, что пользователь «Дмитрий Кузьмин» и подсудимый – одно и то же лицо.

Эльдар Алиев также добавил, что, исходя из имеющихся материалов, со стороны защиты были представлены в суд надлежащие доказательства того, что в указанный следствием промежуток времени подсудимый не мог переписываться со свидетельницами, поскольку находился на службе в храме. Однако суд отклонил их и не указал в приговоре, на основании каких соображений не принял во внимание данные доказательства. «Предварительное следствие и суд были проведены в очень короткий срок, – добавил он. – Судебные заседания проводились в закрытом режиме, и причина этого непонятна».

Доводы апелляционной жалобы

Адвокат отметил, что поскольку постановление Всеволожского городского суда от 27 декабря 2018 г. не было своевременно вручено или направлено осужденному, чтобы тот мог воспользоваться правом на обжалование, было решено сначала обратиться в суд, чтобы получить данное постановление, а затем обжаловать его. Суд удовлетворил ходатайство о восстановлении пропущенного срока, указав, что находит причину пропуска уважительной, поскольку осужденный был ознакомлен с судебным актом только 19 октября 2019 г.

Ознакомившись с постановлением, защитник пришел к выводу, что Всеволожский городской суд Ленинградской области допустил ряд нарушений. Так, не было учтено, что инкриминированное осужденному деяние в силу ч. 1 ст. 30 УК РФ признается приготовлением к преступлению и согласно ч. 2 ст. 30 УК уголовная ответственность за него не предусмотрена – в таких случаях она наступает только за приготовление к тяжкому и особо тяжкому преступлению.

По мнению адвоката, квалифицировав деяние как приготовление к преступлению, предусмотренное ч. 1 ст. 30, ч. 1 ст. 241 УК, и зная, что данное преступление относится к категории средней тяжести, суд обязан был назначить наказание в половину от максимального срока, так как согласно ч. 2 ст. 66 УК срок или размер наказания за приготовление к преступлению не может превышать 50% максимального срока или размера наиболее строгого вида наказания, предусмотренного соответствующей статьей Особенной части УК за оконченное преступление.

Кроме того, согласно п. 1 ст. 1 Закона «О ратификации Конвенции о передаче осужденных лиц и Дополнительного протокола к ней» от 24 июля 2007 г. № 206-ФЗ Российская Федерация заявила, что в отношениях с другими сторонами исключает применение процедур, предусмотренных подп. «а» п. 1 ст. 9 Конвенции, т.е. ратифицировала Конвенцию с оговоркой, что будет преобразовывать приговор иностранного суда в соответствии с законами РФ.

«Постановление свидетельствовало, что суд по существу принял решение об исполнении наказания, назначенного судом РБ 14 ноября 2017 г., – т.е. применил процедуру, предусмотренную подп. “а” п. 1 ст. 9 Конвенции, от которой Россия при ратификации Конвенции отказалась. В резолютивной части постановления суда приговор иностранного государства не был преобразован, как того требуют положения подп. “b” п. 1 ст. 9 Конвенции. Также несмотря на то, что, согласно п. d ч. 1 ст. 11 Конвенции о передаче осужденных, в случае преобразования наказания государство исполнения приговора не связано минимальным пределом санкции, суд назначил Н.К. максимально возможное наказание без учета ч. 2 ст. 66 УК РФ», – пояснил Эльдар Алиев.

В апелляционной жалобе и дополнениях к ней защитник просил изменить постановление суда и прекратить уголовное дело в связи с отсутствием в действиях его подзащитного состава преступления либо снизить срок наказания до 2 с половиной лет. При этом он обратил внимание апелляционной инстанции, что к осужденному в Беларуси была применена амнистия и снижен срок наказания на год, а поскольку началом течения срока наказания фактически является 3 августа 2017 г., к данному моменту он истек, поэтому осужденный подлежит немедленному освобождению.

Апелляция сочла приговор не подлежащим исполнению на территории России, но не освободила осужденного от отбывания наказания

Как указано в апелляционном постановлении Ленинградского областного суда от 30 января 2020 г. (есть у «АГ»), суд первой инстанции правильно квалифицировал содеянное по ч. 1 ст. 241 УК РФ, однако сделал неправильный вывод об отсутствии препятствий для признания и исполнения приговора. Областной суд согласился с доводами апелляционной жалобы о том, что поскольку данное преступление относится к преступлениям средней тяжести, а уголовная ответственность за приготовление наступает только по отношению к тяжкому и особо тяжкому преступлению, в действиях осужденного состав преступления отсутствует.

В апелляционном постановлении со ссылкой на ч. 1 ст. 472 УПК подчеркивается, что если при рассмотрении представления (обращения) о передаче гражданина РФ, осужденного к лишению свободы судом иностранного государства, суд придет к выводу, что деяние не является преступлением по законодательству РФ, он выносит постановление об отказе в признании приговора иностранного суда. Данная норма, добавил облсуд, предусматривает правовые последствия не в виде передачи осужденного в Россию и последующего прекращения уголовного дела, возбужденного другим государством, а в виде отказа в исполнении данного приговора на территории РФ, а следовательно – отказа в принятии осужденного в Россию из государства, на территории которого он был осужден.

Таким образом, суд оставил жалобу без удовлетворения, указав, что суд первой инстанции не учел положения ч. 1 ст. 472 УК, что является существенным нарушением уголовно-процессуального закона, в связи с чем постановление подлежит отмене с вынесением нового постановления – об отказе в признании приговора, вынесенного судом Республики Беларусь, исполнимым на территории России.

Жалобы на незаконность дальнейшего пребывания подзащитного в колонии

«Ленинградский областной суд отменил постановление Всеволожского городского суда о признании приговора иностранного суда как незаконный судебный акт. Но в связи с отсутствием соответствующих регулирующих норм закона мой подзащитный продолжал отбывать наказание в колонии, – рассказал Эльдар Алиев. – На мой взгляд, это было незаконно, так как после отмены постановления суда, на основании которого Н.К. отбывал наказание, в отношении него не было принято никаких решений, определяющих его правовой статус».

Далее адвокат обратился с жалобой (телеграммой) в адрес прокурора Ленинградской области, а также начальника колонии, где отбывал наказание его подзащитный, и указал, что после отмены решения суда, на основании которого осужденный отбывал наказание, его нахождение в колонии является незаконным и он подлежит немедленному освобождению.

Также защитник обратился с заявлением к председателю Ленинградского областного суда, в котором просил дать указания соответствующим лицам о незамедлительной отправке постановления суда в колонию. «Вместо этого мне направили письмо за подписью судьи Александра Алексеева, где указывалось, что, несмотря на отмену постановления о признании приговора иностранного суда, осужденный будет отбывать наказание по нему, – пояснил Эльдар Алиев. – Это было грубейшим нарушением УПК и УИК РФ. На этом основании я повторно обратился к председателю облсуда и просил вместо разъяснений направить постановление суда в колонию, но оно не было исполнено». Защитник добавил, что согласно разъяснениям судьи, в связи с отменой постановления о признании приговора, осужденный будет находиться в колонии, а в дальнейшем экстрадирован в Беларусь.

Учитывая сложившуюся ситуацию, защитник обратился с жалобой на незаконность отбывания наказания его доверителем к помощнику начальника УФСИН по соблюдению прав человека в УИС, Генеральному прокурору РФ, а также прокурору Ленинградской области.

В жалобах о принятии мер прокурорского реагирования (имеются в распоряжении «АГ») адвокат со ссылкой на положения ст. 13 УК подчеркнул, что разъяснение судьи Алексеева о предстоящей экстрадиции Н.К. не основано на законе, так как данная мера применима только в отношении лиц без гражданства или иностранных граждан, совершивших преступление за пределами России и находящихся на территории РФ. При этом лица, имеющие российское гражданство, при совершении преступлений на территории другого государства этому государству не выдаются. Данное утверждение, по мнению защитника, основано на ст. 61 Конституции РФ. Это, однако, не исключает уголовное наказание, но деяние, за которое был осужден Н.К., не предусматривает в России уголовную ответственность.

В заключение в жалобе отмечается: принимая во внимание, что решение суда, на основании которого Н.К. отбывал наказание, отменено и иное судебное решение РФ, на основании которого он должен отбывать наказание, отсутствует, до определения его правового статуса Н.К. подлежит освобождению из колонии, а его дальнейшее нахождение там и отбывание наказания в колонии являются не только незаконными и нарушающими права человека, но и должностными преступлениями.

«Вывели с территории прямо в тюремной одежде»

По словам Эльдара Алиева, 12 февраля осужденный был освобожден из пенитенциарного учреждения. «Так как после направления обращений со мной никто не связывался, мне не известно, кто и как решил вопрос об освобождении моего подзащитного – он сам позвонил мне и сообщил, что к нему пришли несколько человек и сообщили, что его нахождение в колонии незаконно, и вывели его с территории прямо в тюремной одежде», – пояснил адвокат. Он также добавил, что его доверитель хочет навсегда забыть все происходящее и желает вернуться к своей семье и работе: «Он очень переживал все это время и никак не может понять, почему и на основании чего его так оклеветали».

Оценивая ситуацию в целом, Эльдар Алиев считает, что с точки зрения международных отношений получилось некрасиво. «С одной стороны, российский суд признал приговор иностранного суда, и на основании этого решения гражданин России был экстрадирован в РФ. Потом выяснилось, что при признании приговора иностранного суда российский суд допустил нарушение уголовного закона. Но и в данном случае из-за законодательных пробелов соответствующие органы не знали, как поступить после отмены постановления – освободить Н.К. или начать в отношении него другие процедуры».

Подводя итог, Эльдар Алиев добавил, что действующие в России правовые нормы, по его мнению, не в полной мере охватывают вопросы выдачи лиц для уголовного преследования или исполнения приговора, вынесенного судом другого государства.

Татьяна Кузнецова