КС: Суды ограничивают право работников на получение компенсации за неиспользованные отпуска

Конституционный Суд указал, что применение Конвенции Международной организации труда во взаимосвязи с нормами Трудового кодекса нарушает права граждан на отдых и судебную защиту

Юристы, представлявшие интересы заявителей жалобы в КС, проанализировали противоречивую правоприменительную практику и отметили, что после вынесения постановления суды не смогут ограничивать право работников на получение денежной компенсации за все неиспользованные отпуска при увольнении. Эксперты также обратили внимание на указание Суда о необходимости исследовать причины накопления задолженности по отпуску. По мнению одного из них, оговорка позволит не допустить злоупотребления правом со стороны работника, другой прогнозирует возможные непредсказуемые последствия ее применения.

Конституционный Суд проверил конституционность ч. 1 ст. 127 «Реализация права на отпуск при увольнении работника» и ч. 1 ст. 392 «Сроки обращения в суд за разрешением индивидуального трудового спора» Трудового кодекса РФ.

Суды взыскали компенсацию за неиспользованные отпуска только за последние полтора года

Конституционность законоположений оспаривал в числе прочих гражданин М.В. Данилов, который в декабре 2015 г. был уволен в связи с сокращением штата работников Института теоретической и экспериментальной физики. Поскольку при увольнении ему не была выплачена компенсация за не использованные в 1997–2012 гг. отпуска, в марте 2016 г. Данилов обратился в суд с иском о взыскании компенсации, процентов за задержку ее выплаты и о возмещении морального вреда. Однако в удовлетворении требований ему было отказано.

Ссылаясь на п. 1 ст. 9 Конвенции Международной организации труда № 132 «Об оплачиваемых отпусках», суд первой инстанции пришел к выводу, что по требованиям о взыскании компенсации за неиспользованный отпуск при увольнении срок обращения в суд составляет 21 месяц с момента окончания того года, за который работнику должен был быть предоставлен отпуск. Из них 18 месяцев составляют предельный срок предоставления неиспользованного отпуска, предусмотренный Конвенцией, и 3 месяца – срок для обращения за судебной защитой, установленный ч. 1 ст. 392 ТК РФ. Таким образом, был сделан вывод, что истец мог обратиться в суд не позднее 2014 г.

Это решение поддержал суд апелляционной инстанции. В 2017 г. Данилову было отказано в передаче жалоб для рассмотрения судом кассационной инстанции. После этого он обратился в КС с жалобой, в которой утверждал, что положения ст. 127 и 392 ТК позволяют работнику обратиться в суд с требованием о взыскании компенсации за неиспользованные отпуска только в течение 21 месяца после окончания того года, за который ему должен был быть предоставлен отпуск, и по истечении этого срока лишают работника возможности получить компенсацию при увольнении, нарушая его право на отдых.

В похожей ситуации оказались другие заявители. К.В. Кондаков, В.В. Сероногов и А.С. Шахов работали в ЗАО «Делойт и Туш СНГ» и в апреле-мае 2016 г. были уволены по собственному желанию. В августе 2016 г. были частично удовлетворены их исковые требования о взыскании заработной платы, оплаты не использованных в 2004–2016 гг. дней отпуска, компенсации за несоблюдение сроков выплаты этих денежных сумм и о возмещении морального вреда. В пользу Кондакова и Сероногова взысканы компенсация за неиспользованные отпуска лишь за период, составляющий 21 месяц, предшествующий дню их увольнения, а также компенсация за задержку выплаты этих денежных сумм и компенсация морального вреда.

В остальной части иска отказано, включая требования, заявленные Шаховым. Суд первой инстанции признал необоснованными доводы истцов о том, что положения Конвенции МОТ в их случае не подлежат применению, поскольку ст. 127 ТК установлен более высокий уровень гарантий в части реализации работником права на отпуск при увольнении. При этом суд указал на отсутствие у них препятствий в реализации права на отпуск в период работы. В 2017 г. апелляция согласилась с этим решение. В передаче кассационных жалоб для рассмотрения в судебном заседании было отказано. В жалобе в КС заявители просили признать положения ст. 127 и 392 ТК не соответствующими Конституции, поскольку они препятствуют гражданам в реализации права на получение при увольнении компенсации за все неиспользованные отпуска.

КС постановил пересмотреть решения судов с учетом его правовых позиций

Конституционный Суд рассмотрел дело по жалобам заявителей и 25 октября 2018 г. вынес Постановление № 38-П. В нем КС указал, что ст. 127 ТК устанавливает необходимость выплаты компенсации за все неиспользованные отпуска и согласуется с предписаниями Конституции и со ст. 11 Конвенции МОТ, в силу которой работнику после прекращения трудовых отношений с работодателем предоставляется оплачиваемый отпуск, пропорциональный продолжительности периода его работы, за который отпуск ему не был предоставлен, либо выплачивается компенсация или предоставляется эквивалентное право на отпуск в дальнейшем.

КС напомнил, что до вступления в силу Федерального закона от 3 июля 2016 г. № 272-ФЗ требования о выплате компенсации за неиспользованный отпуск при увольнении могли быть предъявлены в суд на основании ч. 1 ст. 392 ТК не позднее 3 месяцев со дня увольнения. В настоящее время на такие случаи распространяется срок, определенный ч. 2 этой же статьи, который составляет один год со дня прекращения трудового договора. Как отметил Суд, указанный срок предназначен для регулирования процессуальных отношений между работником и работодателем, а не трудовых, включающих такой компонент, как компенсация, причитающаяся работнику за неиспользованные отпуска при увольнении.

Также Конституционный Суд пояснил: с учетом того, что ст. 127 ТК предусматривает выплату компенсации за все неиспользованные отпуска и ст. 395 ТК не содержит ограничений в отношении периода, за который уволенный работник может предъявить к работодателю требования о выплате компенсации, в рамках правового регулирования, действовавшего до вступления в силу Закона № 272-ФЗ, такие требования удовлетворялись в полном объеме. Однако после ратификации Россией Конвенции МОТ правоприменительная практика утратила единообразие в связи с различным пониманием п. 1 ее ст. 9. Согласно этому пункту непрерывная часть ежегодного оплачиваемого отпуска, составляющая по меньшей мере две рабочие недели, предоставляется и используется не позже чем в течение одного года, а остаток ежегодного оплачиваемого отпуска – не позже чем в течение 18 месяцев после окончания того года, за который предоставляется отпуск.

Отдельные суды, как и рассматривавшие дела заявителей, исходят из того, что для защиты права на компенсацию за неиспользованный отпуск при увольнении допускается применение срока, составляющего 21 месяц с момента окончания того года, за который работнику должен был быть предоставлен отпуск. Соответственно, требования, предъявленные в суд по истечении 21 месяца, оставлялись без удовлетворения.

Прямо противоположные решения принимаются судами, которые толкуют положения ст. 9 Конвенции МОТ как устанавливающие лишь предельный срок использования отпуска в период действия трудового договора и не ограничивающие определенный ст. 127 ТК объем права увольняемого работника на получение компенсации за неиспользованный отпуск.

КС пришел к выводу, что п. 1 ст. 9 Конвенции МОТ, устанавливающий 18-месячный срок, в течение которого работнику должна быть предоставлена оставшаяся часть неиспользованного отпуска, предназначен для обеспечения права на отпуск путем его использования теми работниками, которые продолжают трудиться, и не рассчитан на применение к уволенным, а истечение этого срока не может влечь за собой прекращение права на часть отпуска и невозможность получения денежной компенсации. Следовательно, положения ст. 9 Конвенции не затрагивают право работника на получение компенсации за все неиспользованные отпуска при увольнении и не ограничивают срок, в течение которого он может обратиться в суд с требованием о ее взыскании.

Таким образом, подытожил Суд, истолкование судами п. 1 ст. 9 Конвенции МОТ вопреки смыслу, который был вложен в данную норму, а также ее применение во взаимосвязи с ч. 1 ст. 392 ТК повлекли за собой недопустимое ограничение прав на отдых и судебную защиту. Положения же ч. 1 ст. 127 и ч. 1 ст. 392 ТК не ограничивают право работника на получение при увольнении компенсации за все неиспользованные отпуска и не лишают его права на взыскание денежных сумм независимо от времени, прошедшего с момента окончания того рабочего года, за который должен был быть предоставлен неиспользованный отпуск, при условии обращения в суд в пределах установленного законом срока, исчисляемого с момента прекращения трудового договора.

Вместе с тем КС подчеркнул, что законодатель вводил компенсационную выплату, исходя из необходимости обеспечения права на отдых, а не в качестве замены ею отпуска, что не позволяет рассматривать ст. 127 ТК как способ накопления отпусков с целью последующего получения денежной компенсации за них. Соответственно, суд, устанавливая в ходе рассмотрения спора о выплате компенсации за неиспользованные отпуска основания для удовлетворения заявленных требований, должен оценить совокупность обстоятельств дела. Решения по делам заявителей жалоб Суд постановил пересмотреть, с учетом выявленного конституционно-правового смысла оспариваемых норм.

Юристы – о неоднозначном разъяснении КС и пресечении порочной судебной практики

Адвокат АП г. Москвы Вадим Кудрявцев отметил, что количество дел по нарушениям трудовых прав граждан в России постоянно увеличивается в судах, в том числе и по выплатам компенсаций за неиспользованный отдых в случае увольнения, и постановление КС окажет положительное влияние на судебную практику. В заключение он добавил, что трудовое законодательство РФ по многим параметрам устарело и, по его мнению, будет скоро меняться, так как в обществе, особенно после пенсионной реформы, в сфере трудовых отношений назревают изменения.

Комментируя последнее разъяснение Суда, руководитель группы трудового и спортивного права юридической фирмы ЮСТ Александр Ксенофонтов выразил мнение, что КС сделал важную и справедливую оговорку: при решении вопроса о выплате компенсации судам необходимо исследовать, что именно привело к накоплению задолженности по отпуску и не было ли такой причиной злоупотребление правом со стороны работника. «КС недвусмысленно намекнул работникам, что в случае недобросовестных действий с их стороны, которые приводят к накоплению задолженности по отпуску, суд может отказать во взыскании компенсации в определенной части», – пояснил он.

Между тем юрист фонда «Общественный вердикт» Николай Зборошенко, представлявший интересы Кондакова, Сероногова и Шахова в СОЮ и подготовивший для них жалобу в КС, отметил, что последнее разъяснение Суда может иметь непредсказуемые последствия. «Надеюсь, указанный фрагмент имел своей целью лишь ограждение работодателей от злоупотреблений правом со стороны работников, имеющих полномочия по документированию предоставления отпусков, то есть в случаях, когда работник фактически был в отпуске, но не оформлял его в рамках локальной системы документооборота», – подчеркнул он. Вместе с тем, по мнению юриста, постановление КС изменит судебную практику, «приведя ее в более-менее предсказуемое русло».

С коллегой согласился руководитель судебной практики АНО «Институт права и публичной политики» Григорий Вайпан, представлявший интересы Кондакова, Сероногова и Шахова в Конституционном Суде. По его словам, КС пресек массовую практику судов, которые ограничивали право работников на получение денежной компенсации за все неиспользованные отпуска при увольнении.

Григорий Вайпан рассказал, что совместно с коллегами они изучили и направили в КС материалы судебной практики из 45 российских регионов за период с 2013 по 2018 г. Порочная практика была обнаружена в 27 регионах.

Так, суды ограничительно толковали право работника на получение денежной компенсации за неиспользованные отпуска при увольнении как минимум в 21 регионе: в Москве, Башкортостане, Карелии, Коми, Забайкальском крае, Ханты-Мансийском автономном округе, Архангельской, Владимирской, Волгоградской, Вологодской, Калининградской, Кемеровской, Костромской, Курганской, Липецкой, Саратовской, Тамбовской, Тверской, Тульской, Тюменской и Ульяновской областях. По словам юриста, в этих регионах суды считали, что право на получение компенсации за неиспользованные отпуска при увольнении ограничено, поскольку ч. 1 ст. 9 Конвенции МОТ устанавливает сроки реализации права на отпуск, и поэтому работник должен обратиться в суд с требованием о выплате компенсации в течение 21 месяца после окончания года, за которые предоставлялся отпуск. В противном случае работник терял право на компенсацию.

Еще в 6 регионах на уровне областных и приравненных к ним судов отсутствовала единообразная практика. «Например, Нижегородский областной суд ранее приходил к выводу об ограниченном характере права на компенсацию неиспользованного отпуска, однако в 2017 г. изменил свою позицию и начал удовлетворять требования, выходящие за пределы 21-месячного срока. Напротив, Самарский областной суд в 2017 г. изменил свою практику в противоположном направлении. В Верховном Суде Кабардино-Балкарской Республики, Приморском краевом суде, Хабаровском краевом суде и Санкт-Петербургском городском суде разные судебные составы занимают противоположные позиции по рассматриваемому вопросу», – пояснил Григорий Вайпан.

Он также перечислил 18 регионов, в которых суды не ограничивали право работника на получение денежной компенсации за неиспользованные отпуска при увольнении: Бурятия, Чувашия, Красноярский край, Московская, Белгородская, Воронежская, Иркутская, Ленинградская, Магаданская, Новосибирская, Оренбургская, Орловская, Ростовская, Рязанская, Свердловская, Смоленская, Томская и Челябинская области.

Григорий Вайпан подчеркнул, что КС пришел к недвусмысленному выводу о неконституционности пресекательного срока на получение компенсации за неиспользованные отпуска: при увольнении работник вправе воспользоваться всеми накопленными днями отпуска либо получить денежную компенсацию за все неиспользованные дни в полном объеме. «Это дело примечательно тем, что оспариваемые заявителями положения ст. 127 и 392 ТК по своему буквальному смыслу не вызывали нареканий. По сути, речь шла об ошибочном толковании этих положений со ссылкой на Конвенцию МОТ. Так что КС в этом деле фактически выступил в роли суда кассационной инстанции, – отметил он. – Закон позволяет Конституционному Суду оценивать проверяемую норму с учетом того смысла, который ей придается правоприменительной практикой. И в нынешних реалиях мы видим, как КС все более активно берет на себя работу Верховного Суда по исправлению очевидных судебных ошибок в толковании и применении законодательства».

Оксана Оноприенко