ВС пояснил нюансы оспаривания брачного договора касательно жилья, приобретенного на средства обоих супругов

Как указано в определении, суды не учли, что спорная квартира была подарена бывшим супругом своему брату после заключения брачного контракта, а истец не требовала денежную компенсацию за выбывшее из ее владения имущество

Один из адвокатов сравнил определение со «шкатулкой с сюрпризом»: с одной стороны, ВС сделал правильный процессуальный вывод о необходимости привлечения третьего лица, с другой – остался нераскрытым вопрос законности удовлетворения исковых требований по праву. Другая полагает, что разъяснения Верховного Суда РФ станут серьезной основой для защиты принципа свободы договора.

Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда РФ опубликовала Определение от 22 марта по делу № 78-КГ22-5-КЗ об оспаривании брачного договора, наделившего бывшего супруга правом собственности на квартиру, приобретенную в браке.

Наталья и Андрей Старыгины состояли в браке с января 2001 г., а спустя 11 лет развелись. В период брака супруг зарегистрировал за собой право собственности на 2/3 квартиры, приобретенной супругами совместно по договору долевого участия в строительстве. Незадолго до развода супруги заключили нотариально удостоверенный брачный договор, согласно которому право собственности на имущество, нажитое в период брака (доходы от трудовой или предпринимательской деятельности, РИД, приобретенные за счет общих доходов движимые вещи, ценные бумаги, вклады, доли в капитале, внесенные в банки и в иные коммерческие организации, а также любое другое нажитое в период брака имущество, независимо от того, кем внесены денежные средства), принадлежит тому из супругов, на чье имя оно оформлено, и является раздельной личной собственностью.

После расторжения брака Наталья Старыгина обратилась в суд иском к бывшему мужу о признании брачного договора недействительным и разделе совместно нажитого имущества. Как пояснила истец, в период брака супругами совместно была приобретена квартира на основании ДДУ, а переход 2/3 доли на нее в собственность мужа существенно нарушил права жены, которая не имела собственного жилья и не могла зарегистрироваться по иному месту жительства. По мнению истца, перед разводом стороны находились в серьезном конфликте, и бывший муж оказал на нее психологическое воздействие, фактически вынудив подписать брачный договор на крайне невыгодных условиях. Таким образом, истец просила признать совместно нажитым имуществом супругов 2/3 доли в праве собственности на спорную квартиру и произвести раздел совместно нажитого имущества, признав за истцом и ответчиком право собственности по 1/3 доли в праве собственности на данное жилье.

Суд отказал в удовлетворении иска со ссылкой на то, что условия брачного договора не противоречат основным началам семейного законодательства, а истец не доказала факт заключения данного документа под влиянием насилия или угрозы со стороны ответчика. В решении также отмечалось, что истец не доказала и то, что на момент заключения брачного договора она не была способна понимать значение своих действий или руководить ими.

Впоследствии апелляция отменила решение нижестоящего суда и вернула ему дело на новое рассмотрение. Однако при повторном рассмотрении дела суд первой инстанции вновь отказался удовлетворять иск. Тогда апелляция удовлетворила исковые требования, указав, что заключение брачного договора не должно ставить одного из супругов в крайне неблагоприятное положение (например, из-за существенной непропорциональности долей в общем имуществе либо лишения одного из них полностью права на имущество, нажитое в период брака). Таким образом, апелляция сочла, что условия спорного брачного договора ставят истца в крайне неблагоприятное положение, поскольку она полностью лишилась права собственности на имущество, нажитое супругами в период брака, в связи с чем такой документ следует признать недействительным.

Далее брат ответчика, Сергей Старыгин, который ранее не участвовал в судебном разбирательстве между супругами, обжаловал апелляционное определение в Третий кассационный суд общей юрисдикции. В кассационной жалобе заявитель указал, что именно он является собственником спорной квартиры и приобрел ее до признания брачного договора недействительным, при этом сделка не была оспорена в установленном законом порядке. Однако Третий КСОЮ поддержал определение апелляции и пояснил, что Сергей Старыгин не является стороной брачного договора, поэтому не вправе ни оспаривать его по указанному основанию, ни настаивать на законности его заключения. Кассация также отметила, что довод жалобы о том, что кассатор является добросовестным приобретателем доли в спорном жилье, не опровергает правильность вывода апелляции, поскольку добросовестность приобретателя не имеет правового значения ввиду доказанности выбытия имущества из владения собственника помимо его воли.

Третий КСОЮ добавил, что добросовестность приобретения доли в спорной квартире не являлась предметом рассмотрения спора, поскольку признание брачного договора недействительным и применение последствий недействительности сделки возвращают стороны в положение, в котором они пребывали до того, как право было нарушено. Добросовестное приобретение возможно только тогда, когда имущество приобретается не непосредственно у собственника, а у лица, не имевшего право отчуждать его. Последствием сделки, совершенной с таким нарушением, является не двусторонняя реституция, а возврат имущества из незаконного владения (виндикация) согласно ст. 302 ГК РФ. Спорная квартира, подчеркнула кассация, выбыла из собственности Натальи Старыгиной против ее воли.

В связи с этим Сергей Старыгин обратился с кассационной жалобой в Верховный Суд, который по его просьбе восстановил пропущенный процессуальный срок подачи жалобы. Изучив материалы дела, Судебная коллегия по гражданским делам ВС отметила, что стороны не представили документы о зарегистрированных правах в отношении спорного жилья на момент рассмотрения спора, а нижестоящие суды не истребовали и не проверили сведения о принадлежности квартиры. Согласно материалам дела на момент вынесения судебных актов первой и апелляционной инстанций собственником квартиры был именно Сергей Старыгин, который получил ее по договору дарения от Андрея Старыгина в апреле 2019 г.

«Сергей Старыгин как собственник спорного жилого помещения к участию в деле не был привлечен, тогда как спор разрешен о правах на его квартиру. Выводы кассационного суда общей юрисдикции о допустимости разрешения дела без привлечения к его к участию Сергея Старыгина по тому основанию, что предметом спора являлся режим имущества бывших супругов, который не затрагивает его прав, являются ошибочными. Суд сослался на положения ст. 302 ГК РФ, которые дают Наталье Старыгиной право истребовать имущество у Сергея Старыгина, между тем Натальей Старыгиной названные требования иска не заявлялись», – отмечается в определении.

ВС добавил, что кассация, сделав вывод о том, что доли спорной квартиры выбыли помимо воли Натальи Старыгиной, не учла, что на момент совершения сделки дарения собственником долей являлся бывший супруг истца. Брачный договор на тот момент не был признан недействительным, и квартира была отчуждена по воле титульного собственника. Требование о денежной компенсации имущества, которое отсутствовало на момент раздела, истцом не заявлялось. В итоге ВС отменил акты апелляции и кассации, направив дело на новое рассмотрение во вторую инстанцию.

Адвокат АП Ленинградской области Евгений Тарасов
назвал определение своеобразной «шкатулкой с сюрпризом»: с одной стороны, Суд сделал правильный процессуальный вывод о необходимости привлечения третьего лица, с другой – остался нераскрытым вопрос законности удовлетворения исковых требований по праву (хотя сделан намек в виде направления дела именно в апелляционную инстанцию, которая удовлетворила иск). «Что до процессуальных нарушений, то удивительно, как кассационный суд пропустил такой очевидный порок апелляционного производства, но не менее удивительно, что ВС выявил нарушение (возможно, потому что наряду с выявлением процессуального нарушения ВС не согласился и с выводами нижестоящего суда по существу). На мой взгляд, Верховный Суд ищет новый баланс в толковании закона о брачном договоре, и такие дела, в которых есть несколько граней, позволяют ему продемонстрировать нижестоящим судам “неказуистический” подход в применении норм семейного права и гражданского процесса», – пояснил он.

Адвокат отметил, что если дело повторно дойдет до ВС или итоговые акты апелляционной и кассационной инстанций будут опубликованы в открытом доступе, тогда станет ясно, повлияло ли данное определение на дальнейшую судебную практику.

Адвокат, руководитель семейной практики КА г. Москвы № 5 Татьяна Сустина
полагает, что споры с брачными договорами в последнее время демонстрируют нестабильный характер правоприменения, что выражается в удовлетворении подобных исков. «Суды, учитывая кабальность сделки, достаточно часто отходят от принципа свободы договора в сторону “фундамента” семейных отношений: доли супругов в имуществе признаются равными. Подобный принцип суды признают весомее договорных отношений между супругами», – отметила она. 

По мнению адвоката, когда речь идет о существенном списке недвижимости, состоящем из более пяти пунктов, все объекты которого были приобретены после заключения брачного договора и переходят одному супругу, возникает вопрос о добросовестности данного лица. «С другой стороны, в таком случае уместен вопрос о целесообразности самого института брачного договора как такового. Зачем он нужен, если фактически не работает и из правила есть исключения, ведь никого из супругов не заставляли его заключать? Доводы истцов о том, что они не осознавали юридических последствий (например, находились под давлением, в состоянии стресса и т.д.) были бы неприменимы, например в споре с банком о признании ипотечного договора недействительным. Именно поэтому судам следует тщательнее рассматривать подобные дела, с особой внимательностью и аккуратностью формировать судебную практику, чтобы исключить дискредитацию института брачного договора. Данное определение послужит серьезной основой защиты принципа свободы договора», – убеждена Татьяна Сустина. 

Зинаида Павлова