Верховный Суд напомнил о критериях лишения родительских прав в связи с злоупотреблением ими

Он подчеркнул, что при рассмотрении таких споров необходимо установить, что допущенное злоупотребление родительскими правами в отношении малолетних имеет такой характер, при котором невозможно защитить права и интересы детей иным образом, кроме как путем лишения родительских прав

В комментарии «АГ» адвокат заявителя жалобы в ВС РФ высказал мнение, что сформулированная Судом правовая позиция о недопустимости расширительного толкования положений семейного законодательства, устанавливающих лишение родительских прав как крайнюю меру ответственности, положительно повлияет на практику разрешения таких споров. По мнению одного из экспертов «АГ», Суд обратил внимание на важнейший для практики вопрос толкования и применения норм СК РФ о лишении родительских прав в части злоупотребления ими. Другой полагает, что ВС подтвердил выработанный им стандарт допустимости лишения родительских прав только в экстраординарных случаях, когда виновные действия продолжаются и только крайняя мера способна пресечь нарушение прав ребенка.

Верховный Суд вынес определение по делу № 78-КГ23-24-К3 (есть у «АГ») о лишении родительских прав отца двух несовершеннолетних детей, который ранее взял их в заграничную поездку без согласия супруги до завершения бракоразводного процесса.

С февраля 2012 г. по август 2018 г. Юлия Шик и Андрей Зайцев состояли в браке, во время которого у них родились двое детей. При расторжении брака суд счел, что дети должны жить с матерью, и обязал отца передать их ей. Решение суда было вынесено 27 августа 2018 г., а вступило в силу 23 января 2019 г.

Однако еще в июне 2018 г. Андрей Зайцев вывез детей за границу, несмотря на наличие решения ГУ МВД России по Санкт-Петербургу и Ленинградской области о временном ограничении их права на выезд из РФ по заявлению Юлии Шик, которой некоторое время не было известно их местонахождение. Дети были объявлены в федеральный розыск как без вести пропавшие. Благодаря работе приставов-исполнителей, возбудивших дело о розыске должника, Юлия Шик узнала о том, что ее дети постоянно перемещаются по столицам различных государств, но впоследствии они все же вернулись к ней. В связи с этим Юлия Шик обратилась в суд с иском к бывшему супругу о лишении его родительских прав, взыскании алиментов на детей и судебных расходов.

В ходе судебного разбирательства была проведена судебная экспертиза, которая, в частности, выявила потребность детей в матери, их некоторую психологическую травматизацию и признаки педагогической запущенности. Отдел соцзащиты считал, что в иске о лишении отца детей родительских прав следует отказать, а орган опеки и попечительства, наоборот, счел возможным удовлетворить его.

31 октября 2019 г. суд вынес решение, которым лишил Андрея Зайцева родительских прав и постановил передать детей на воспитание матери. Кроме того, в ее пользу были взысканы алименты на несовершеннолетних детей по 1/6 части всех видов заработка и иных доходов их отца начиная с января 2019 г. по день достижения детьми 18 лет. Обосновывая свое решение, суд указал, что Андрей Зайцев злоупотреблял своими правами и ограничивал Юлию Шик в родительских правах, равно как и не заботился о психическом и эмоциональном развитии детей, скрываясь от органов власти.

Апелляция оставила в силе это решение, однако кассация вернула дело на новое рассмотрение в апелляционный суд, который вновь поддержал решение нижестоящего суда. Далее кассация оставила в силе судебные акты нижестоящих судов.

Андрей Зайцев обратился с кассационной жалобой в Верховный Суд РФ со ссылкой, в частности, на то, что лишение родительских прав является крайней мерой ответственности родителей, которая применяется судом лишь за их виновное поведение по основаниям, предусмотренным ст. 69 СК РФ, перечень которых является исчерпывающим. Он отмечал, что в ноябре 2019 г. дети вернулись к матери и фактически проживают с ней, поэтому препятствия для общения с нею устранены. Лишение родительских прав, как подчеркнул Андрей Зайцев, подразумевает полную утрату родственной связи между родителем и ребенком. По его мнению, при проведении судебной экспертизы психологи-эксперты допустили ряд методологических недостатков, в частности не представили в выводах все полученные результаты, что может свидетельствовать об их односторонности и снижении обоснованности.

Верховный Суд согласился с тем, что лишение родительских прав является крайней мерой ответственности родителей, которая применяется судом только за их виновное поведение по основаниям, предусмотренным ст. 69 СК РФ, перечень которых является исчерпывающим. Такая мера допускается, когда нельзя защитить права и интересы детей иным образом. В этом деле, заметил он, нижестоящие суды не обосновали, какие именно основания, указанные в ст. 69 СК РФ, послужили основой для применения такой крайней меры в отношении кассатора.

ВС отметил, что с ноября 2019 г. несовершеннолетние дети были переданы их матери и с этого времени постоянно проживают вместе с ней, поэтому все препятствия для ее общения с детьми устранены. Во время совместного с отцом выезда детей за границу последним были созданы все необходимые условия для жизни и здоровья, надлежащего медицинского обслуживания и воспитания, социальной адаптации. Андрей Зайцев, как указал Суд, заботился об их нравственном и физическом воспитании, организовывая для сыновей посещение дошкольных учреждений, зрелищно-развлекательных мероприятий по возрасту.

В заключении повторной судебной экспертизы от 24 февраля 2022 г., заметил ВС, указано, что для старшего сына отец по-прежнему является авторитетным, важным, эмоционально принимаемым членом семьи, а у его младшего брата в настоящее время отмечаются признаки формирования негативного образа отца со слов окружающих взрослых. «Суды при рассмотрении спора должны были установить то, что допущенное ответчиком злоупотребление родительскими правами в отношении малолетних сыновей имеет такой характер, при котором защитить права и интересы детей иным образом, кроме как путем лишения родительских прав отца, не представляется возможным. При этом следует учитывать, что лишение родительских прав подразумевает полную утрату родственной связи между родителем и ребенком, исключающую их дальнейшее общение, поддержание каких-либо личных отношений без согласия матери ребенка, утрату памяти о родителе у малолетних детей и сложность в связи с этим процесса восстановления лица, лишенного родительских прав, в данных правах в случае изменения своего поведения», – указано в определении.

В связи с этим он отменил судебные акты апелляции и кассации в части удовлетворения иска Юлии Шик к Андрею Зайцеву о лишении родительских прав, вернув дело на новое рассмотрение в апелляционный суд.

В комментарии «АГ» адвокат Московской коллегии адвокатов «ГРАД» Артем Белов, который представлял интересы Андрея Зайцева, назвал определение ВС закономерным результатом упорного отстаивания интересов доверителя. «Казалось бы, простой по фактическим обстоятельствам спор суды не могут разрешить уже почти пять лет, пытаясь расширительно истолковать простые, с закрытым перечнем оснований для лишения родительских прав положения ст. 69 СК РФ, искажая действительные фактические обстоятельства, необоснованно занимая сторону нашего процессуального оппонента, руководствуясь только тем, что она – мать. Но в судебных делах нужно отложить в сторону эмоциональную составляющую, которой изрядно были перенасыщены отмененные ВС судебные акты по этому делу. Верховный Суд справедливо указал, что мой доверитель заботился о нравственном и физическом воспитании своих несовершеннолетних сыновей, для детей организовывались посещение дошкольных образовательных учреждений, зрелищно-развлекательных мероприятий по возрасту, и при этом материалы дела, вопреки выводам судов первой и проверочных инстанций, доказательств обратного не содержат», – заметил он.

Адвокат назвал ценным указание ВС о том, что приведение в обжалуемых судебных актах такого основания лишения родительских прав, как злоупотребление родительскими правами, в совокупности с установленными фактическими обстоятельствами (разлучение детей с матерью), составляющими основание иска, является расширительным и не соответствует требованиям абз. 4 ст. 69 СК РФ и разъяснениям, приведенным в п. 16 Постановления Пленума ВС РФ от 14 ноября 2017 г. № 44 «О практике применения судами законодательства при разрешении споров, связанных с защитой прав и законных интересов ребенка при непосредственной угрозе его жизни или здоровью, а также при ограничении или лишении родительских прав». «Сформулированная ВС правовая позиция о недопустимости расширительного толкования положений семейного законодательства, устанавливающих лишение родительских прав как крайнюю меру ответственности, положительно повлияет на практику разрешения нижестоящими судами дел о лишении родительских прав», – полагает Артем Белов.

Адвокат АП г. Москвы, партнер практики семейного права и наследственного планирования BGP Litigation Виктория Дергунова
отметила, что сам по себе факт раздельного проживания родителей ведет к неизбежному фактическому ограничению родительских прав одного из них. Она пояснила, что отдельно проживающий от ребенка родитель фактически обладает меньшими возможностями при осуществлении родительских прав хотя бы потому, что совместно проживающий с ним родитель зачастую препятствует его общению с ребенком, не говоря уже о случаях непередачи ребенка на воспитание тому родителю, с которым определено его место жительства. «Такому недобросовестному поведению родителей способствует в том числе отсутствие эффективных механизмов принудительного исполнения вынесенных решений судов по спорам о воспитании детей, в то время как бездействие компетентных органов приводит к необратимым нарушениям прав и законных интересов детей и способствует безответственному и безнаказанному поведению родителей, не исполняющих судебные решения об определении места жительства детей или порядка общения с ними», – полагает эксперт.

Как отметила адвокат, Верховный Суд обратил внимание на важнейший для практики вопрос толкования и применения норм СК РФ о лишении родительских прав в части злоупотребления ими. Ранее он уже подчеркивал, что как крайняя мера лишение родительских прав допускается в случае, когда защитить права и интересы детей иным образом не представляется возможным. И хотя в рассматриваемом деле Суд указал, что по смыслу анализируемой нормы о лишении родительских прав злоупотребление ими должно иметь такой характер, который требует лишения родительских прав, однако не привел критериев и примеров подобного злоупотребления, что является существенным недостатком с точки зрения правоприменительной практики, отметила она.

«В контексте приведенных примеров судебной практики решение ВС имеет особую ценность. Представляется, что и ограничение родительских прав, и лишение родительских прав можно рассматривать в том числе и как меру ответственности в случае злостного умышленного недобросовестного поведения одного из родителей. Анализ судебной практики по рассмотрению схожих дел позволяет сделать вывод о том, что для применения судом соответствующих норм следует доказать, что злостное неисполнение ранее вынесенного решения суда о порядке общения с ребенком или месте его жительства свидетельствует, во-первых, об умышленной форме вины недобросовестного родителя, во-вторых, о поведении и действии родителя в противоречии с интересами ребенка, определенными вступившим в законную силу решением суда, вынесенным исходя из них, а в-третьих, наносит вред его здоровью, то есть является опасным для ребенка, и представляет собой не что иное, как злоупотребление родительскими правами и даже запрещенное законом психологическое насилие над ним», – считает Виктория Дергунова.

Адвокат АП Ленинградской области Евгений Тарасов полагает, что в этом деле ВС фактически отказал нижестоящим судам в свободе усмотрения, оценивая обоснованность лишения родительских прав, что противоречит природе кассационного производства. «При этом мне неизвестны определения ВС РФ, когда отменялись судебные акты об отказе в лишении родительских прав по причине излишней “мягкости” судов. Таким образом, ВС подтверждает выработанный им стандарт допустимости лишения родительских прав только в экстраординарных случаях, когда виновные действия продолжаются и только крайняя мера способна пресечь нарушение прав ребенка. В иных случаях суды предпочитают ограничиваться предупреждением, которое прямо СК РФ не предусмотрено, но предлагается в соответствующем постановлении Пленума ВС РФ», – указал он.

Однако, как заметил Евгений Тарасов, в определении, по его мнению, отрицается природа лишения родительских прав как наказания. «Проблема находится несколько глубже – в необходимости законодательного урегулирования пограничных состояний, предшествующих лишению родительских прав: должно быть либо расширение института ограничения родительских прав, либо введение системы прав опеки. В целом же определение находится в русле известной судебной практики и показывает отсутствие интереса Суда к выработке более объемного подхода к этой проблеме», – заключил он.

Зинаида Павлова