Презумпция согласия супругов на совершение сделок по распоряжению общим имуществом как фактор риска

Как доказать противоправную цель сделки

Якупов Тимур
Юрист, партнер юридической компании «Башгурд», помощник депутата Государственного Собрания – Курултая Республики Башкортостан

04 июля 2023
Судебная практикаСемейное право

Прежде чем перейти к анализу положений п. 2 ст. 35 Семейного кодекса РФ, напомню статистику разводов по стране, количество которых остается стабильно высоким. По данным Росстата, в среднем в России ежегодно расторгается более 600 тыс. браков, многие из которых сопровождаются разделом совместно нажитого имущества1.

Пункт 2 ст. 35 Кодекса предусматривает согласие супругов на совершение сделок по распоряжению общим имуществом и закрепляет, что такие сделки, заключенные одним из супругов, могут быть признаны судом недействительными в связи с отсутствием согласия другого супруга только по его требованию и только в случаях, если доказано, что вторая сторона сделки знала или заведомо должна была знать о несогласии супруга, оспаривающего сделку, с ее совершением.

На мой взгляд, подход законодателя, закрепляющий презумпцию согласия супругов в вопросе распоряжения общим имуществом, во многих случаях опровергается судебной практикой. Правовая конструкция, закрепленная в п. 2 ст. 35 Кодекса, не только порождает многочисленные споры, объем которых существенно нагружает судебную систему, но и создает дисбаланс процессуальных прав их участников ввиду зачастую некорректного распределения бремени доказывания, подрывающего принцип состязательности сторон.

На практике регулярно возникают ситуации, когда один из супругов узнает о том, что часть совместно нажитого имущества (в основном автомобили, реже мотоциклы, лодки, квадроциклы, снегоходы) выбыла из общего владения в результате сделок, заключенных вторым супругом, только после подачи иска о разделе совместно нажитого имущества и поступления ответов на судебные запросы от регистрирующих органов.

Выбытие имущества из общего владения супругов в действующей редакции указанной нормы Кодекса является основанием для уточнения иска, так как у одного из супругов возникает новая цель: оспорить совершенные сделки по отчуждению имущества, признать их недействительными и применить последствия недействительности.

Также стоит учитывать, что разводу с сопутствующим разделом имущества, как правило, предшествует период «сложных отношений» между супругами, в который обычно и заключаются оспариваемые впоследствии сделки. Сложность этого периода в том, что не всегда оба супруга осознают, что он наступил.

Намерение расторгнуть брак и минимизировать финансовые потери при разделе имущества редко возникает синхронно у обоих супругов, а тот, которого первым посетила эта мысль, получает таким образом «простор для маневрирования» и необоснованное преимущество.

В качестве иллюстрации тезиса о подрыве принципа состязательности сторон приведу типичную ситуацию, встречающуюся в судах каждого района и города страны.

В период «сложных отношений» один из супругов втайне от другого совершил сделку по отчуждению совместно нажитого имущества в форме купли-продажи и дарения. При этом «маркером» оспоримости сделок выступает период их заключения.

Наиболее вероятный мотив – исключение из состава совместно нажитого имущества тех или иных объектов. Такие действия являются недобросовестным поведением, преимущество из которого по смыслу п. 4 ст. 1 ГК РФ извлекать незаконно.

Итак, сделки заключены, имущество выбыло из состава совместно нажитого, второй супруг узнал об этом – начинается процесс признания сделки недействительной.

Чтобы супругу, оспаривающему сделку, вернуть часть имущества в общую массу, необходимо доказать, что вторая сторона заведомо знала или должна была знать о его несогласии со сделкой. Как это сделать в случае когда сделка действительно совершена с противоправной целью и, таким образом, является ничтожной? В подобных делах ничтожность сделки зачастую сопровождается «гражданским сговором» заключивших ее лиц. Как правило, покупатель/одаряемый занимает сторону продавца/дарителя, что усложняет процесс доказывания факта ничтожности сделки.

Таким образом, недобросовестное поведение стороны ставит ее в заведомо более выгодное процессуальное положение, поскольку бремя доказывания ничтожности сделки возлагается на другого супруга и осложняется правовой конструкцией п. 2 ст. 35 Семейного кодекса.

Подход судов к рассмотрению требований о признании сделок недействительными, заявленных в рамках дел о разделе совместно нажитого имущества, различается от региона к региону. Особенно ярко это проявляется в судах первой инстанции.

Например, в моей практике (апрель 2023 г.) Кировский районный суд г. Уфы оставил без удовлетворения требование о признании договора дарения автомобиля недействительным, положив в основу решения письменные возражения ответчика (муж/отец) и третьего лица (дочь) о том, что истец (жена/мать) выступила инициатором дарения автомобиля дочери. Суд при вынесении решения не дал оценку доводам истца о том, что автомобиль был подарен ответчиком третьему лицу за несколько дней до обращения с иском о разделе совместно нажитого имущества, но ответчик продолжает пользоваться автомобилем после совершения сделки.

На решение суда подана апелляционная жалоба, спор продолжается, однако то, как расставлены акценты в решении, наглядно демонстрирует описываемую проблематику.

Помимо непропорционального, на мой взгляд, распределения бремени доказывания в вопросе признания сделки недействительной стоит обратить внимание и на другие аспекты, связанные с рассмотрением такого требования, заявленного при разделе совместно нажитого имущества. Так, суд вынужден проводить дополнительную работу – направлять запросы, ждать поступления ответов, исследовать материалы, оценивать их, предоставлять время для ознакомления с материалами дела и подготовки позиций, изучать доводы сторон, давать им соответствующую оценку. Любые ошибки, допущенные судом при рассмотрении требования о признании сделок недействительными, становятся предметом апелляционного обжалования, что отдаляет момент вступления судебного постановления в законную силу и препятствует разделу остального имущества.

«Особняком» стоят случаи, возникающие в процессе распоряжения супругами общим имуществом во внесудебной плоскости. Принцип, закрепленный в п. 2 ст. 35 Семейного кодекса, создает, как представляется, благоприятную среду для совершения одним из супругов – без согласия другого супруга либо втайне от него – поспешных, невыгодных для интересов семьи сделок. Супруг, заключающий такую сделку, может находиться под недобросовестным и опасным влиянием, испытывать сильные душевные страдания, препятствующие объективной оценке ситуации, страдать от психологических заболеваний (в том числе сезонных обострений), быть зависимым (алкоголь, наркотические средства, азартные игры). Успех последующего обжалования таких сделок вторым супругом варьируется в диапазоне «около нуля».

Описанные проблемы, на мой взгляд, могут быть решены путем дополнения п. 2 ст. 35 Семейного кодекса абзацем следующего содержания: «Для заключения одним из супругов сделки по распоряжению транспортными средствами, самоходными машинами, другими видами техники, судами, подлежащими государственной регистрации в соответствующих реестрах, необходимо получить письменное согласие другого супруга».

В целях экономии как времени, так и финансов такое согласие не должно требовать нотариального удостоверения, но должно совершаться в письменной форме путем составления отдельного документа либо в виде отдельного пункта/отметки в договоре.

Представляется, что такая мера поможет снизить количество оспариваемых сделок, уменьшить нагрузку на судебную систему и реально упростит процесс распоряжения общим имуществом супругов.

1 Под имуществом в данном случае понимается только имущество, подлежащее госрегистрации: транспортные средства, снегоходы, квадроциклы, катера, лодки и т.д.