Эстоппель в споре о разделе общего имущества супругов

Суды посчитали процессуальное поведение истца не отвечающим стандартам добросовестности

Марданов Азер
Адвокат АП ХМАО-Югры, медиатор, к.ю.н.

07 июля 2023
Судебная практикаСемейное право

В деле о разделе имущества супругов, в котором я являлся представителем одной из сторон, суды обоснованно применили принцип эстоппель и правила venire contra factum proprium (никто не может противоречить собственному предыдущему поведению).

Это было сложное, нетипичное дело, работа над которым длилась восемь месяцев. В начале 2022 г. ко мне обратилась доверительница, которая была ответчиком по иску супруга о разделе общего имущества (супруги прекратили вести совместное хозяйство в 2007 г., но брак не расторгли). Истцу и его представителю могло показаться, что победа в процессе будет легкой, но на деле все оказалось гораздо сложнее. Кроме того что суд отказал в удовлетворении исковых требований, он также удовлетворил встречный иск доверительницы о расторжении брака и разделе квартиры, ранее находившейся в единоличной собственности истца.

Кратко изложу фабулу дела. А.Н. находилась в браке с А.В. с 1988 г. В 2007 г. стороны перестали вести совместное хозяйство, что было установлено вступившими в законную силу судебными актами, которыми ранее уже производился раздел имущества супругов (но было разделено не все имущество), при этом брак не был расторгнут. Несмотря на это обстоятельство, в 2022 г. А.В. обратился к А.Н. с иском о разделе имущества и требовал выплатить ему свыше 4 млн руб. в качестве компенсации за отчужденную без его согласия квартиру, а также признать два автомобиля совместно нажитым имуществом с выделением каждому из супругов 50%-ной доли в праве собственности на эти машины. Соответчиком по делу являлся взрослый общий сын супругов – А.Н.В.

Со стороны ответчика был заявлен встречный иск о расторжении брака, а также о признании совместно нажитым имуществом квартиры, приобретенной в браке, но оформленной в единоличную собственность истца, и ее разделе между истцом и ответчиком в равных долях.

В судебном заседании истец и его представитель утверждали, что ответчик в 2013 г. продала соответчику квартиру, которая была приобретена в 1998 г., т.е. в период брака. Спустя несколько лет данная квартира была продана А.Н.В. третьим лицам, и на вырученные средства приобретена иная квартира (в связи с рождением ребенка). В связи с этим истец и его представитель требовали от ответчика выплатить компенсацию в размере 50% стоимости данной квартиры на дату судебного заседания, а также признать право истца на ½ доли на две машины, приобретенные в период брака.

При этом в судебном заседании истец отказался от первоначально заявленного требования о признании последующей сделки (договора купли-продажи, по которому А.Н.В. произвел отчуждение спорной квартиры) недействительной. Суд отказ принял.

При подготовке к делу я тщательно изучил все споры между истцом и ответчиком, которые ранее были рассмотрены судами, включая два дела о разделе имущества (от 2012 и 2013 гг. соответственно) и дело от 2012 г. об установлении факта регистрации брака между истом и ответчиком (в рамках данного дела доверительнице пришлось в судебном порядке устанавливать факт регистрации брака с истцом). В ходе ознакомления с данными делами я обнаружил, что ранее вступившими в силу судебными актами был установлен ряд обстоятельств. В частности, в одном из решений суда от 2012 г. было указано, что «в судебном заседании истец А.В. и его представитель по доверенности ˂…˃ указали на прекращение семейных отношений с конца 2007 г. – начала 2008 г. ˂…˃, фактический распад семьи произошел в конце 2007 г., что стороны не отрицают».

Таким образом, мне удалось в судебном заседании доказать факт прекращения фактических семейных отношений между сторонами с конца 2007 г. – начала 2008 г., что имело важное значение, поскольку спорные транспортные средства были приобретены доверительницей в кредит значительно позже прекращения фактических семейных отношений (более чем 10 лет спустя), что исключает признание данных автомобилей общим имуществом супругов.

Кроме того, при ознакомлении с данными делами я обнаружил подписанную истцом апелляционную жалобу на решение суда от 2012 г., в котором был установлен факт регистрации брака между А.Н. и А.В. Жалоба была подробной и обстоятельной. Мое внимание привлекла фраза: «имущество приобреталось самостоятельно каждым из нас. Оформлением и получением документов, регулирующих отношения между нами и детьми, я никогда не занимался».

Получив копию данной жалобы, я в судебном заседании заявил ходатайство о приобщении жалобы к делу. Суд также истребовал данное дело, и оно вместе с апелляционной жалобой было исследовано в заседании. Также я обратил внимание суда, что в 2012–2013 гг. по инициативе истца были рассмотрены два дела о разделе имущества, при этом истец в исковых заявлениях по этим делам не указывал, что спорное имущество (спорная квартира, купленная в 1998 г.) является общим имуществом супругов. Моя позиция строилась на том, что в данном деле истец противоречит своему поведению и своей позиции от 2012 г. по другому делу, где он ранее указывал, что «имущество приобреталось самостоятельно каждым из нас». Это дает основания предполагать недобросовестное поведение истца, так как ранее он утверждал, что не приобретал имущество совместно с ответчиком на общие средства, а 10 лет спустя в судебном заседании показывает обратное. Также я ходатайствовал о пропуске срока исковой давности, поскольку, на мой взгляд, истец знал об отчуждении спорной квартиры уже в момент совершения ответчиком сделки по ее отчуждению в пользу А.Н.В.

В результате суд отказал в удовлетворении исковых требований в полном объеме, при этом полностью удовлетворил встречный иск доверительницы.

В качестве оснований для отказа в иске А.В. суд указал, что факт прекращения фактических брачных отношений между супругами установлен вступившими в законную силу судебными актами, что стороны не отрицали. С конца 2007 г. – начала 2008 г. стороны не ведут совместное хозяйство. Таким образом, учитывая, что спорные транспортные средства были приобретены ответчиком в 2019 г., оснований для удовлетворения исковых требований в данной части не имеется.

Требования о взыскании с ответчика свыше 4 млн руб. суд также оставил без удовлетворения. Как поясняется в решении, заявляя в иске о том, что спорная квартира является совместным имуществом супругов, истец действовал противоречиво, поскольку в апелляционной жалобе на решение суда от 2012 г. он утверждал не только о том, что никогда не состоял в браке с ответчиком, но и о том, что все имущество приобретал самостоятельно. Такое непоследовательное, непредсказуемое поведение участника гражданских правоотношений является основным критерием для применения принципа эстоппель, который предполагает утрату лицом права ссылаться на какие-либо обстоятельства в рамках гражданско-правового спора, если данная позиция существенно противоречит его предшествующему поведению, а также правила venire contra factum proprium («никто не может противоречить собственному предыдущему поведению»).

В результате брак между А.Н. и А.В. был расторгнут, а квартира, которая была оформлена в единоличную собственность истца, признана совместным имуществом.

Не согласившись с решением суда, А.В. обжаловал его в апелляции. В жалобе заявитель ссылался на то, что суд, по его мнению, неверно применил принцип эстоппель и одна «фраза» в документе 10-летней давности не может свидетельствовать о непоследовательном поведении истца.

В возражениях на апелляционную жалобу я отметил, что суд пришел к правильному и обоснованному выводу о непоследовательности поведения истца и наличии оснований для применения эстоппеля.

Поведение одной из сторон может быть признано недобросовестным не только при наличии обоснованного заявления другой стороны, но и по инициативе суда, если усматривается очевидное отклонение действий участника гражданского оборота от добросовестного поведения. В этом случае суд при рассмотрении дела выносит на обсуждение обстоятельства, явно свидетельствующие о таком недобросовестном поведении, даже если стороны на них не ссылались (ст. 56 ГПК). Если будет установлено недобросовестное поведение одной из сторон, суд в зависимости от обстоятельств дела и с учетом характера и последствий такого поведения отказывает в защите принадлежащего ей права полностью или частично, а также применяет иные меры, обеспечивающие защиту интересов добросовестной стороны или третьих лиц от недобросовестного поведения другой стороны (п. 2 ст. 10 ГК).

Также удалось доказать апелляционному суду необходимость допроса свидетеля, в качестве которого мною был заявлен А.Н.В. Невозможность его допроса в первой инстанции я обосновал тем, что процессуальный статус соответчика не позволял допросить его в качестве свидетеля. При этом отказ от требований к нему как к соответчику был заявлен непосредственно в день заседания первой инстанции и принят судом. Поскольку к моменту рассмотрения апелляционной жалобы лицо, заявленное в качестве свидетеля, уже не является соответчиком и его явка в заседание апелляции мной обеспечена, суд ходатайство удовлетворил.

Необходимость допроса А.Н.В. как свидетеля была обусловлена тем, что он мог подтвердить: истец знал, что спорная квартира переоформлена ответчиком на их общего сына в 2013 г., поскольку это было общее решение родителей (подарить квартиру сыну). Истец ранее не заявлял данную квартиру к разделу в качестве общего имущества супругов, поскольку там проживал свидетель со своей семьей.

Во время судебного заседания на мой вопрос о том, почему истец в 2012–2013 гг. при рассмотрении дел о разделе имущества не заявлял требований о разделе указанной спорной квартиры, тот пытался уклониться от ответа, но его представитель произнес фразу: «потому что в ней жил их сын». Я обратил на это внимание суда, указав, что данная информация известна представителю истца, в связи с чем не может быть ситуации, при которой эта информация не была бы известна истцу.

Исходя из показаний допроса свидетеля, суд апелляционной инстанции заключил, что стороны по обоюдному согласию распорядились совместно нажитым имуществом (спорной квартирой, заявленной к разделу истцом), подарив ее в 2013 г. сыну, в связи с чем основания для удовлетворения требований истца отсутствуют. Также суд подтвердил правильность применения эстоппеля, указав при этом, что позиция истца относительно его правоотношений с ответчиком кардинально менялась в различных делах и обособленных спорах – в зависимости от того, что в тот момент было выгодно истцу, в связи с чем суд первой инстанции обоснованно заключил, что такое поведение истца не отвечает стандартам добросовестности.

А.В. в свою очередь обратился в кассацию, указав в жалобе те же доводы, что и в апелляционной жалобе.

Судебная коллегия по гражданским делам Седьмого кассационного суда общей юрисдикции посчитала выводы первой и апелляционной инстанций соответствующими фактическим обстоятельствам дела, установленным на основании представленных доказательств. Также была подтверждена правильность применения нижестоящими судами положений ст. 1 и 10 ГК РФ и эстоппеля.

В заключение добавлю, что успешной защите прав и законных интересов доверительницы во многом способствовали тщательная подготовка позиции и исследование материалов ранее рассмотренных дел по спорам между А.В. и А.Н. Также важно, что суды правильно применили эстоппель в данном деле, поскольку злоупотребление правом недопустимо.