ВС защитил право аффилированного с должником лица при выкупе им права требования по договору цессии

Как пояснил Верховный Суд, приобретение аффилированным лицом требования к должнику после его признания банкротом не может рассматриваться как способ компенсационного финансирования

По мнению одного из экспертов, определение ВС крайне важно для судебной практики по делам о банкротстве, так как оно поставило точку в вопросе о том, подлежит ли субординации или даже отказу во включении в реестр требование аффилированного с должником кредитора, который приобрел данное требование у независимого кредитора после введения процедуры банкротства в отношении должника. Другой полагает, что правовая позиция Суда не является универсальной и принята с учетом фактических обстоятельств конкретного дела. Третий отметил, что разъяснения высшей судебной инстанции определяют значимый принцип при рассмотрении требований аффилированных с должником кредиторов.

Судебная коллегия по экономическим спорам Верховного Суда РФ опубликовала Определение от 20 августа 2020 г. № 305-ЭС20-8593 по делу о включении в реестр требований кредиторов организации-банкрота требования аффилированного лица.

Суды трех инстанций разошлись в оценке прав аффилированного с должником лица, выкупившего право требования к нему

В августе 2018 г. арбитражный суд включил в третью очередь реестра кредиторов ООО «Международная Телекоммуникационная Компания – ЭРА» требования ПАО «Ростелеком» в лице макрорегионального филиала «Центр» на сумму свыше 2 млн руб. (задолженность по договору и проценты за пользование чужими денежными средствами).

Впоследствии «Ростелеком» по договору цессии уступил Сергею Косову право требования к должнику. Косов обратился в суд с заявлением о процессуальной замене ПАО «Ростелеком» на правопреемника в его лице.

Первая инстанция и апелляция удовлетворили заявление, исходя из исполнения договора цессии, которое повлекло материальное правопреемство в гражданско-правовом отношении, являющееся основанием для процессуальной замены кредитора в реестре требований. Апелляция отметила, что факт замены одного кредитора на другого, в том числе аффилированного с должником (Сергей Косов является сыном участника общества-должника), сам по себе не приводит к нарушению прав конкурсных кредиторов.

В дальнейшем окружной суд частично изменил акты нижестоящих судов. Он признал требование Сергея Косова к должнику на сумму свыше 2 млн руб. обоснованным, однако счел его подлежащим удовлетворению после погашения требований, указанных в п. 4 ст. 142 Закона о банкротстве, но приоритетно по отношению к требованиям лиц, получающих имущество должника по правилам п. 1 ст. 148 этого Закона и п. 8 ст. 63 ГК РФ (очередность, предшествующая распределению ликвидационной квоты). При этом кассация исходила из того, что поскольку аффилированное лицо приобрело право требования к должнику уже в процедуре банкротства (в очевидном для заявителя состоянии неплатежеспособности должника), то очередность требования нового кредитора, аффилированного с должником, должна быть понижена.

ВС пояснил, почему права требования аффилированного кредитора в рассматриваемом случае не подлежат субординации

Сергей Косов обжаловал постановление кассации в Верховный Суд.

Изучив материалы дела № А40-113580/2017, Судебная коллегия по экономическим спорам ВС отметила, что законодательство о банкротстве не содержит положений, согласно которым заинтересованность (аффилированность) лица является самостоятельным основанием для отказа во включении в реестр кредиторов либо основанием для понижения очередности удовлетворения требований аффилированных (связанных) кредиторов по гражданским обязательствам, не являющимся корпоративными.

Вместе с тем, пояснил ВС, из этого правила есть ряд исключений, которые проанализированы в Обзоре судебной практики разрешения споров, связанных с установлением в процедурах банкротства требований контролирующих должника и аффилированных с ним лиц (утв. Президиумом ВС от 29 января 2020 г.). Так, в п. 6.2 обзора рассмотрена ситуация, когда очередность удовлетворения требования кредитора, являющегося контролирующим должника лицом, понижается (требование подлежит удовлетворению в очередности, предшествующей распределению ликвидационной квоты), если этот кредитор приобрел у независимого кредитора требование к должнику на фоне имущественного кризиса последнего, создав тем самым условия для отсрочки погашения долга, – т.е. фактически профинансировал должника.

В рассматриваемом деле, подчеркнул Суд, приобретение требования к должнику по договору цессии осуществлено аффилированным лицом после признания должника банкротом. Это обстоятельство не позволяет рассматривать такое приобретение как способ компенсационного финансирования должника в смысле, который заложен в п. 6.2 обзора. «Когда должник находится в состоянии имущественного кризиса, приобретение требования у независимого кредитора позволяет отсрочить погашение долга, вводя третьих лиц в заблуждение относительно платежеспособности должника и создавая у них иллюзию его финансового благополучия, что исключает необходимость подачи заявлений о банкротстве. В такой ситуации контролирующее либо аффилированное лицо принимает на себя риск того, что должнику посредством использования компенсационного финансирования в конечном счете удастся преодолеть финансовые трудности и вернуться к нормальной деятельности (п. 3.1 обзора). В ситуации, когда скрытый от кредиторов план выхода из кризиса не удалось реализовать, естественным следствием принятия подобного риска является запрет на противопоставление требования о возврате компенсационного финансирования независимым кредиторам, из чего вытекает необходимость понижения очередности удовлетворения требования аффилированного лица», – отмечается в определении.

Верховный Суд пояснил, что, в отличие от ситуации, приведенной в обзоре, после введения процедуры банкротства невозможно скрыть неблагополучное финансовое положение должника, поскольку такая процедура является публичной, открытой и гласной. «Об осведомленности независимых кредиторов о наличии процедуры банкротства свидетельствует и сам факт включения их требований в реестр. В связи с этим выкуп задолженности у таких кредиторов не может рассматриваться как направленный на предоставление должнику компенсационного финансирования. Таким образом, п. 6.2 обзора не подлежит применению в случае, когда аффилированное лицо приобретает требование у независимого кредитора в процедурах банкротства», – указал ВС.

Там же подчеркивается, что обратный подход приведет к негативным последствиям в виде отказа контролирующих должника и аффилированных с ним лиц от приобретения прав требования у независимых кредиторов, лишая тех возможности хотя бы частично удовлетворить свои требования подобным образом. При этом само по себе включение в реестр аффилированного с должником лица не влечет для независимых кредиторов негативных последствий и не является противозаконным. В связи с этим Верховный Суд отменил постановление окружного суда, оставив в силе решения первой и апелляционной инстанций.

Эксперты отметили важность позиции ВС для банкротной практики

Комментируя «АГ» определение, адвокат АП г. Москвы Виталий Ульянов отметил, что в нем Верховный Суд признал право аффилированного с должником лица при выкупе задолженности у независимого кредитора на стадии конкурсного производства претендовать на конкурсную массу наравне с остальными кредиторами – т.е. отказался его субординировать. «Такая позиция не является универсальной и принята с учетом фактических обстоятельств конкретного дела. При этом Суд установил, что субординация таких требований будет дестимулировать контролирующих должника и аффилированных с ним лиц в приобретении прав требования у независимых кредиторов», – считает он.

По мнению адвоката, такой подход представляется недостаточно обоснованным. «В реальности целью любой сделки уступки в банкротстве является получение определенных благ, которыми могут быть права требования (право на получение части конкурсной массы) либо получение прав кредитора, предоставленных Законом о банкротстве (голосование на собрании кредиторов, контроль деятельности конкурсного управляющего), либо вывод из дела о банкротстве активного кредитора (оспаривающего сделки, подающего заявления о субсидиарной ответственности и т.п.). В рассматриваемом случае сын участника должника выкупил права требования за 10% от номинальной стоимости, что, возможно, связано с желанием получить удовлетворение требований, поэтому ранее суд правильно установил, что компенсационного финансирования в данном случае нет», – пояснил Виталий Ульянов.

У эксперта возник вопрос: если у сына контролирующего должника лица имеются средства на покупку отдельного требования, почему остальные кредиторы лишаются права на такое же удовлетворение требований и впоследствии должны разделить с аффилированным кредитором конкурсную массу? «Ответа на данный вопрос определение не содержит. Логичным выглядело бы поведение такого кредитора, когда в условиях неясности цели сделки на него должно быть перенесено бремя доказывания своей добросовестности, – полагает Виталий Ульянов – С учетом принципа состязательности арбитражного процесса возможен также подход, когда конкурсный управляющий либо независимый кредитор приводит убедительные доводы о недобросовестной цели уступки (например, приобретение мажоритарной задолженности с целью контроля над делом о банкротстве, смены арбитражного управляющего, лишения кредиторов доступа к информации и т.д.), а бремя доказывания обратного должно возлагаться на аффилированного кредитора. Если он не может опровергнуть доводы управляющего, такие требования должны быть понижены в очередности как санкция за недобросовестное поведение (ст. 10 ГК РФ)».

Партнер АБ «Бартолиус» Наталья Васильева считает позицию ВС крайне важной для судебной практики в сфере банкротства. «Она поставила точку в вопросе о том, подлежит ли субординации или даже отказу во включении требование аффилированного с должником кредитора, который приобрел это право у независимого кредитора после введения в отношении должника процедуры банкротства», – отметила она.

Данная тема, заметила эксперт, имеет длительную историю. «Вначале Верховный Суд пресек попытки кредиторов по скупке кредиторской задолженности на основании ст. 313 ГК после введения процедуры банкротства. Далее начала складываться практика с применением аналогичных подходов, но уже к приобретению прав требований на стадии наблюдения или конкурсного производства по договорам цессии (см. Постановление АС Московского округа от 29 декабря 2018 г. по делу № А41-26907/2017). И лишь сейчас Верховный Суд одобрил такую схему: после введения процедуры банкротства аффилированное с должником лицо вправе на основании договора цессии приобретать права требования у независимых кредиторов и заявлять о процессуальном правопреемстве, в ходе рассмотрения которого его требование не подлежит субординации, поскольку факт компенсационного финансирования должника в условиях имущественного кризиса с целью сокрытия последнего от иных кредиторов фактически не имеет места при заключении договора цессии в отношении банкрота», – пояснила Наталья Васильева.

Она добавила, что определение содержит универсальные выводы, подлежащие применению при рассмотрении любого аналогичного дела. «Таким образом, деятельность аффилированных с должником лиц по скупке кредиторской задолженности с целью получения контроля над процедурой банкротства, которая на время (с 2018 по 2020 г.) не имела успеха (как отмечалось, практика начала складываться в негативную для аффилированных кредиторов сторону), получила одобрение со стороны Верховного Суда», – заметила Наталья Васильева.

Данная позиция, полагает она, может быть оценена как позитивно (независимые кредиторы, особенно с небольшим размером долга, которого зачастую не хватает для получения 51% голосов, сохраняют возможность «выторговать» свою задолженность даже на стадии банкротства должника), так и негативно. «Дело в том, что теперь должник будет более решительно через аффилированных лиц аккумулировать голоса при подготовке к собранию кредиторов, скупая права требования у одних кредиторов – и давая им тем самым возможность получить хотя бы часть долга, – и оставляя независимых кредиторов как с непогашенным долгом, так и с меньшинством голосов на собрании, хотя основная цель процедуры банкротства – пропорциональное удовлетворение требований всех кредиторов», – подчеркнула эксперт.

Наталья Васильева заключила, что с точки зрения развития банкротной практики правовой подход ВС можно назвать скорее неожиданным, нежели закономерным, хотя определение содержит понятное и логичное обоснование.

Адвокат, руководитель практик разрешения споров и международного арбитража ART DE LEX Артур Зурабян отметил, что позиция ВС определяет еще один значимый принцип при рассмотрении требований аффилированных с должником кредиторов. «Как следует из определения, если аффилированное лицо приобретает право требования у независимого кредитора после открытия процедуры по делу о банкротстве, такой выкуп задолженности по общему правилу не может рассматриваться как направленный на предоставление должнику компенсационного финансирования, и, соответственно, право требования такого лица не может быть понижено в очередности», – полагает он.

Как пояснил адвокат, если будет установлена недобросовестность аффилированного с должником лица (направленная, например, на исключение привлечения контролирующих должника лиц к субсидиарной ответственности), суд может сделать исключение из данного правила.

Вместе с тем, резюмировал он, определенность по данному вопросу важна для практики. «Так, например, аналогичный вопрос в настоящее время рассматривается по второму кругу в рамках дела о банкротстве ОАО “ГлобалЭлектроСервис” (№ А40-69663/2017), где общество, аффилированное с контролирующими должника лицами (по крайней мере, если исходить из аргументов заявления о привлечении к субсидиарной ответственности), выкупило у основного кредитора права требования на сумму порядка 9 млрд руб. Кассация направила данный обособленный спор на новое рассмотрение, использовав сходную с данным определением ВС аргументацию. Соответственно, АС г. Москвы определением от 23 июля подтвердил правопреемство – в начале сентября состоится заседание апелляции», – в заключение отметил Артур Зурабян.