ВС признал аллергию на пчел достаточным основанием для демонтажа соседской пасеки

Суд подчеркнул, что формальное соблюдение ветеринарно-санитарных правил содержания ульев само по себе не является безусловным основанием для отказа в иске при наличии установленной судом угрозы здоровью, создаваемой содержанием пасеки

Представитель владельцев пасеки подчеркнул, что планирует оспорить процессуальные решения в порядке надзора в Президиум Верховного Суда. Представитель истицы по делу отметила, что суды учли не только положения гражданского законодательства, но и специальные нормы о размещении пасек и интересы безопасности граждан. Один из экспертов «АГ» считает, что ВС отдал приоритет праву на безопасность, сопоставляя его с правом на осуществление специфического вида деятельности. По мнению другого, больший интерес вызывает применение судом публично-правовых норм для защиты права собственности при отсутствии в ГК так называемых соседских прав.

Верховный Суд РФ опубликовал Определение от 27 мая 2019 г. № 37-КГ19-4, которым подтвердил правомерность решений нижестоящих инстанций, вынесенных в пользу демонтажа пасеки и спорных построек на границе соседних земельных участков.

Спор из-за пчел

В августе 2017 г. Лидия Дубровкина обратилась в суд с иском к супругам Шпнёвым, проживающим в доме по соседству с ней и занимающимся пчеловодством, об устранении препятствий в пользовании имуществом.

Истица указала, что размещение пасеки на смежном земельном участке, принадлежащем ответчикам, создает опасность для ее жизни и здоровья из-за аллергии на яд пчел. Кроме того, расположенные со стороны ответчиков по границе участков навес, забор и плодовые деревья затеняют ее участок, препятствуя его использованию по назначению.

Проанализировав справки аллерголога-иммунолога, его показания в судебном заседании и заключение судебно-медицинской экспертизы, суд согласился с наличием у истицы аллергии. Также суд отметил, что, согласно закону Орловской области об отдельных правоотношениях в сфере пчеловодства, пасеки должны размещаться с учетом интересов безопасности граждан и сельскохозяйственных животных. Кроме того, Методические рекомендации по техническому проектированию объектов пчеловодства, утвержденные Минсельхозом России 6 августа 2010 г., закрепляют, что размещение ульев на участках допустимо только в том случае, если на непосредственно примыкающих к ним участках не проживают граждане, имеющие заключение об аллергии на пчелиные укусы.

Учитывая наличие аллергии у Лидии Дубровкиной и несоблюдение ответчиками требований законодательства при размещении ульев, суд Решением от 29 марта 2018 г. по делу № 2-14/2018 удовлетворил исковые требования о демонтаже пасеки. Кроме того, сносу подлежали навес, забор и деревья, расположенные на границе участков, как мешающие истице использовать свой участок по назначению и нарушающие региональные градостроительные нормы.

Оспаривая данное решение в апелляцию, ответчики указали, что суд не принял во внимание отсутствие доказательств, свидетельствующих о наличии у истицы укусов пчел и последствий таких укусов. Обосновывая несогласие с необходимостью демонтажа построек и деревьев, ответчики подчеркнули, что инсоляция территорий приусадебных участков не нормируется. Более того, истица не предоставила доказательств потерь овощной продукции в результате затенения ее участка.

Суд апелляционной инстанции поддержал решение нижестоящего суда, подчеркнув, что законодательство связывает возможность размещения ульев не с отсутствием у соседей укусов пчел, а с отсутствием у них заключения об аллергической реакции на такие укусы, и Определением по делу № 33-1522/2018 от 5 июня того же года отказал в удовлетворении жалобы, посчитав, что заключение и консультация аллерголога-иммунолога позволяют сделать вывод о наличии у Лидии Дубровкиной аллергии на укусы пчел. Также он подтвердил позицию первой инстанции о наличии допущенных заявителями нарушений при размещении пасеки, высадке деревьев, возведении забора и навеса.

ВС поддержал позицию нижестоящих судов

Супруги Шпнёвы обжаловали решения судов в Верховный Суд РФ. В жалобе (имеется в распоряжении «АГ») они указали, что нижестоящие инстанции не оценили их доводы о том, что бывший собственник участка истицы не сообщил ей о наличии на соседнем участке пасеки, деревянного навеса и ограждения от пчел. Истица возражений относительно данных объектов не предъявляла.

Рассмотрев материалы дела, ВС подтвердил выводы нижестоящих судов, указав, что заявители при высадке деревьев, возведении забора и навеса, а также размещении пасеки проигнорировали не только требования законодательства, но и необходимость обеспечения безопасности соседки, укусы пчел для которой представляют угрозу здоровью.

Применив ч. 3 ст. 17 Конституции РФ, Суд указал, что в случае возникновения конфликтов и противоречий при осуществлении гражданами прав и свобод должен быть установлен соответствующий баланс, который при недостижении соглашения может быть определен судом, с учетом того что жизнь и здоровье человека имеют первостепенную ценность.

ВС также подтвердил правомерность применения Лидией Дубровкиной негаторного иска. В определении указано, что данная гражданско-правовая норма, предоставляя собственнику защиту от нарушений, не связанных с лишением владения, в том числе предполагает возможность защиты его прав от действий владельца соседнего земельного участка.

Суд подчеркнул: формальное соблюдение ветеринарно-санитарных правил содержания ульев само по себе не является безусловным основанием для отказа в иске при наличии установленной судом угрозы здоровью, создаваемой содержанием пасеки. Поскольку размещение пасеки на соседнем участке создает угрозу здоровью и препятствует безопасно и в полной мере пользоваться собственнице принадлежащими ей домом и участком, иск удовлетворен правомерно.

По поводу необходимости демонтажа строений и деревьев на участке заявителей жалобы ВС указал, что факт незначительности нарушения ими прав собственника соседнего участка, связанный с затенением, не имеет значения. В частности, в Постановлении пленумов ВС и ВАС РФ от 29 апреля 2010 г. № 10/22 разъяснено, что при рассмотрении исков об устранении нарушений, не связанных с лишением владения, вызванных возведением ответчиком какого-либо сооружения, суд должен установить факт соблюдения строительных норм и правил. Даже незначительное несоблюдение таких требований может являться основанием для удовлетворения иска, если при этом нарушается право собственности или законное владение истца.

Так, заявители пытались сохранить высокий забор, сославшись на его необходимость для выполнения требований закона по содержанию пасеки. Однако ВС указал, что в данном случае возможность содержать пасеку производна от возможности установить такой забор.

Суд также оценил доводы заявителей о наличии согласия прежнего собственника участка истицы на содержание пасеки, сославшись на п. 48 Постановления № 10/22, где разъяснено, что отсутствие возражений предыдущего собственника имущества против нарушений права собственности само по себе не может являться основанием для отказа в удовлетворении иска нового собственника об устранении нарушений его права.

Вещное право или право на здоровье?

Представитель заявителей жалобы, адвокат АП Орловской области Андрей Рослов в комментарии «АГ» сообщил, что планирует обжаловать процессуальные решения в порядке надзора в Президиум ВС. «Наши доводы суды в полной мере не оценили. Необоснованно не был принят во внимание довод о том, что, приобретая участок, истица знала о пасеке, но тем не менее решила проживать именно на этом участке», – пояснил он.

По словам адвоката, суды основывались на заключении судмедэкспертизы, имеющем множество недостатков и являющемся недопустимым доказательством, так как в рамках экспертизы не проводились лабораторные исследования: «В ее основу были положены результаты единственного осмотра врачом-аллергологом, в ходе которого исключительно со слов истицы записано о наличии у нее аллергической реакции на укус пчелы в 2005 г., документально не подтвержденный, а также результаты единственного анализа крови, проведенного коммерческой клиникой, который эксперту принесла истица. В нем указывались минимальные отклонения от нормы при отсутствии в договоре на проведение лабораторных исследований паспортных данных пациентки».

Андрей Рослов также сослался на существенное нарушение первой инстанцией норм ГПК РФ. «Суд рассмотрел дело в отсутствие тяжелобольной ответчицы, не уведомленной надлежащим образом. При этом она ходатайствовала об отложении заседания, приложила медицинские документы, подтверждающие невозможность ее участия в связи с назначением постельного режима и запретом контакта с другими лицами», – отметил он.

Представитель Лидии Дубровкиной, адвокат АП Орловской области Елена Куренкова, в свою очередь, отметила, что о пасеке истица узнала уже после приобретения участка. «Имея медицинское заключение о наличии аллергии на укусы пчел, она обратилась к соседям с просьбой демонтировать пасеку, пыталась решать эту проблему через местную администрацию, но безуспешно. Принятые по делу судебные решения учитывают не только положения гражданского законодательства, но и специальные нормы о размещении пасек и интересы безопасности граждан. Наши доводы на протяжении всего судебного разбирательства сводились к тому, что затем отметил и ВС: жизнь и здоровье человека имеют первостепенную ценность», – подчеркнула она.

Старший юрист АБ «Халимон и Партнеры» Денис Глухов полагает, что выводы судов законны и обоснованны. «При разрешении спора перед судьями стоял вопрос о балансе интересов ответчика на осуществление специфического вида деятельности и права истца на безопасность. Пчеловодство как особый вид деятельности регламентировано определенными требованиями, в частности к месту его осуществления и безопасности. Требование об удаленности пасек от мест проживания лиц с аллергией на укус пчел, установленное в Орловской области, имеется в законодательстве не каждого субъекта РФ. В таком споре любой суд вынужден учитывать специфику местного законодательства», – говорит он.

Вместе с тем Денис Глухов отметил, что в рассматриваемых актах не изучался вопрос о том, кто из спорящих сторон ранее приобрел свой участок, с какого момента осуществляется пчеловодство ответчиком и когда истице стало известно о наличии аллергии. «На мой взгляд, это имеет значение, так как при определенных обстоятельствах можно утверждать о злоупотреблении истицей своими правами», – полагает он.

Руководитель практик юридической фирмы INTELLECT Александр Латыев назвал определение ВС примером совершенно правильного по существу решения. «При этом, правда, оно в значительной мере мотивировано совершенно не относящимися к делу обстоятельствами, – добавил он. – Не имеет значения наличие или отсутствие аллергии у истицы. Соответственно, здесь нет конфликта права собственности и права на здоровье – вопрос находится исключительно в пределах действия вещного права, законодательство об охране здоровья упоминается в судебных актах напрасно». Заявление об аллергии, по мнению эксперта, в данном случае можно рассматривать лишь как некое моральное обоснование того, что гражданка предъявила иск для защиты своих прав, а не в целях злоупотребления ими.

Самая большая сложность подобных дел, по мнению юриста, заключается в убежденности суда в том, что право собственности на земельный участок распространяется и за его пределы, накладывая ограничения на собственников соседних участков. «Когда истец требует снести строения, возведенные с нарушением отступов на соседних участках, он в действительности требует защиты судом права собственности на свой участок. Осознание этого часто оказывается тяжелым для судов, а в рассматриваемом деле все инстанции успешно с ним справились», – пояснил он.

Александр Латыев также указал, что в проекте поправок в ГК о вещном праве «расширение» права собственности на недвижимость путем ограничения прав соседей называлось «соседскими правами». «Будь эти изменения приняты, на вопрос суда, что защищает истица своим иском, можно бы было ответить: “соседское право”. Пока такие ограничения предусмотрены лишь строительными нормами, поэтому возможность добиться их соблюдения вещно-правовыми исками не всегда очевидна. Тем отраднее, что суды продемонстрировали свою готовность применять гражданско-правовые способы защиты», – считает он.

Продолжая рассуждать о «соседских правах», эксперт отметил, что их прямое закрепление в ГК позволило бы отступить от императивного градостроительного регулирования, предоставив возможность установить сервитут, допускающий размещение объектов ближе нормативно установленного расстояния. «Некоторый намек на это содержится и в судебных актах по рассматриваемому делу – в частности, где ответчики ссылались, что согласие на слишком близкое строительство было получено ими у правопредшественника истца. Будь это согласие облечено в форму сервитута, истица была бы вынуждена мириться с ним, несмотря на аллергию. Но в отсутствие соответствующих норм в ГК возражение о согласии если и могло сработать, то разве что против прежнего собственника участка истицы – того, кто давал такое согласие, – в качестве эстоппеля. Для истицы такое согласие, конечно, значения не имеет», – пояснил он.

«Роман Бевзенко, раскритиковавший определение ВС за использование градостроительных норм в качестве обоснования выводов, может быть, несколько категоричен, так как на существо решения это вряд ли повлияло. Но вот на возможность более гибкого регулирования отсутствие соответствующих правил в ГК влияет», – резюмировал Александр Латыев.