ВС отказал в компенсации морального вреда близким погибших при обстреле села в Чечне

Как пояснил Суд, в рассматриваемом споре отсутствуют доказательства вины российских военнослужащих, поэтому Минфин РФ не обязан компенсировать моральный вред

Адвокаты разошлись в оценке выводов Верховного Суда. По мнению одного из них, ВС занял двойственную позицию в спорах такой категории, что приводит к противоречиям в сложившейся правоприменительной практике. Другая отметила, что в указанных обстоятельствах суд, действительно, не мог вынести решение в пользу пострадавших, так как конкретные виновники не установлены, а предположения в таких делах невозможны.

Верховный Суд опубликовал Определение № 23-КГ19-11 по спору о взыскании компенсации морального вреда родственниками жителей чеченского села Старая Сунжа, погибших во время обстрела населенного пункта в 1995 г.

Семеро жителей Чечни Нурседа Гарасаева, Абдул-Вахид Изрипов, Айна Мусханова, Аза Умарова, Дагман Хасуева, Руман Хасуева и Саламу Эльмурзаев обратились в Ленинский районный суд г. Грозного с иском о взыскании компенсации морального вреда, причиненного действиями российских военнослужащих, в размере 6 млн руб. в пользу каждого из истцов. Ответчиком по гражданскому делу было Министерство финансов РФ в лице Управления федерального казначейства по Чеченской Республике.

В обоснование исковых требований граждане ссылались на то, что 8 февраля 1995 г. в чеченском селе Старая Сунжа неизвестные вооруженные лица, одетые в камуфлированную форму и передвигавшиеся на бронетехнике, расстреляли 13 жителей. Среди жертв были и члены семей истцов, последние были уверены, что убийцами их близких были военнослужащие федеральных сил РФ.

В апреле 2010 г. российские правоохранительные органы возбудили уголовное дело, в ходе которого истцы были признаны потерпевшими. В июне 2013 г. предварительное следствие по делу было приостановлено в связи с неустановлением лиц, подлежащих привлечению в качестве обвиняемых.

Суд первой инстанции удовлетворил иск частично, взыскав с ответчика в пользу каждого из истцов по 1 млн руб. Он счел доказанным факт причинения представителями федеральных сил России морального вреда истцам в связи с убийством их близких и родственников. При определении размера присуждаемой компенсации суд исходил из сложившейся судебной практики и принципа разумности.

Тем не менее апелляция отменила это решение, отказав в удовлетворении исковых требований. Вторая инстанция отметила, что обязанность по компенсации морального вреда за счет казны РФ может быть возложена на государственные органы или должностных лиц таких органов лишь при наличии их вины в причинении вреда. В этой связи апелляционный суд указал на отсутствие в рассматриваемом деле доказательств, подтверждающих совершение противоправных действий российскими военнослужащими.

В свою очередь Президиум Верховного Суда Чеченской Республики отменил апелляционное определение и оставил в силе решение первой инстанции. В обоснование кассация указала, что согласно материалам уголовного дела гибель членов семей истцов наступила в результате автоматных выстрелов лиц, которые передвигались на бронетранспортерах и автомобиле марки «Урал», эти обстоятельства никем не оспаривались и судом не опровергались. Как пояснила третья инстанция, бронетехника на территории РФ имеется только у военнослужащих Вооруженных сил, и этот факт доказыванию не подлежит, использование же бронетехники иными лицами судом не установлено.

Минфин России обжаловал постановление Президиума ВС Чеченской Республики в Верховный Суд РФ, Судебная коллегия по гражданским делам которого нашла жалобу обоснованной.

Высшая судебная инстанция напомнила, что одним из обязательных условий наступления ответственности за причинение морального вреда является вина причинителя, исключение составляют случаи, прямо предусмотренные законом. «Следовательно, обязанность по компенсации морального вреда за счет соответствующей казны (в данном случае заявлены исковые требования о компенсации морального вреда к государственному органу – Министерству финансов РФ за счет казны РФ) может быть возложена на государственный орган или должностных лиц этого органа при наличии противоправности деяния и вины указанного органа и лиц в причинении вреда. Если не представляется возможным установить непосредственного причинителя вреда, а также его вину, то основания для компенсации морального вреда по правилам норм гл. 59 ГК РФ отсутствуют», – отмечено в определении.

Как пояснил Верховный Суд, Ленинский районный суд г. Грозного признал право истцов на возмещение морального вреда с возложением обязанности по его возмещению на Минфин РФ за счет российской казны, ссылаясь только на сам факт причинения смерти членам семей истцов, не установив обязательные для этого условия в силу норм гл. 59 ГК РФ. «Суд первой инстанции в нарушение требований ст. 195, 196, 198 ГПК РФ разрешил спор в отсутствие надлежащих доказательств, подтверждающих совершение противоправных действий военнослужащими Вооруженных Сил РФ и их вину в непосредственном причинении вреда жизни членам семей истцов», – указал ВС.

Как пояснил Суд, выводы первой инстанции основаны исключительно на утверждениях истцов. В свою очередь Президиум Верховного Суда Чеченской Республики неверно истолковал и применил к спорным отношениям нормы материального права, проигнорировав разъяснения п. 1 и 3 Постановления Пленума ВС РФ от 20 декабря 1994 г. № 10 о некоторых вопросах применения законодательства о компенсации морального вреда. Таким образом, Верховный Суд отменил судебные акты первой и третьей инстанций, оставив в силе определение апелляции.

Адвокат АП Чеченской Республики Докка Ицлаев считает, что при разрешении рассматриваемого дела выявились два принципиально разных подхода судов разных инстанций к данному вопросу. «С одной стороны, районный суд и Президиум Верховного Суда Чеченской Республики решили, что применительно к обстоятельствам данного дела суд имеет право рассмотреть в целом вопрос о доказанности или недоказанности ответственности государства за действия лиц, которые 8 февраля 1995 г. в Старой Сунже расстреливали мирных жителей, именно на основании представленных сторонами доказательств. В свою очередь, апелляция и ВС РФ заняли иную позицию, суть которой заключается в том, что до тех пор, пока приговором суда не будет осужден конкретный солдат за данное преступление, у истцов отсутствует какое-либо право требовать у государства компенсации морального вреда», – отметил он.

По словам эксперта, если обсуждать второй подход, то сразу же встает вопрос – не следовало ли в таком случае суду первой инстанции приостановить производство по делу до разрешения уголовного дела (ст. 215 ГПК РФ)? «Ведь в рамках именно уголовного судопроизводства или после его завершения отдельным гражданским иском должен был найти свое решение вопрос о компенсации морального вреда. Однако, соглашаясь с тем, что суд первой инстанции поступил правильно, рассмотрев исковое заявление по существу, Верховный Суд РФ занял, на мой взгляд, двойственную позицию, поскольку исход судебного разбирательства был предопределен отсутствием приговора суда по уголовном уделу, хотя тот же ГПК РФ устанавливает, что никакие доказательства не имеют для суда заранее установленной силы (ст. 67 ГПК РФ)», – полагает Докка Ицлаев.

Он предположил, что вышеуказанной статьей ГПК РФ руководствовался и Президиум Верховного Суда ЧР. «К интересному выводу также пришел Конституционный Суд РФ, рассматривая права потерпевших от преступления. Так, в Постановлении от 24 апреля 2003 г. № 7-П Суд установил, что Конституция РФ, гарантируя конституционные права лиц, потерпевших от преступлений, непосредственно не определяет, в какой именно процедуре должен обеспечиваться доступ потерпевших к правосудию в целях защиты своих прав и законных интересов и компенсации причиненного ущерба, и возлагает решение этого вопроса на законодателя. Конституционно важно при этом, чтобы доступ потерпевшего к правосудию был реальным, давал ему возможность быть выслушанным судом и обеспечивал эффективное восстановление его в правах. При этом суд, рассматривающий по заявлению потерпевшего гражданское дело о возмещении вреда, причиненного преступлением, в силу провозглашенного в ч. 1 ст. 120 Конституции принципа независимости судей и их подчинения только Основному закону государства и федеральному закону, должен основывать свое решение о восстановлении нарушенных прав потерпевшего на собственном исследовании обстоятельства дела», – отметил адвокат.

Докка Ицлаев добавил, что в рассматриваемом деле Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда РФ решила, что судья районного суда не имел права устанавливать факты, относящиеся к ответственности государства за смерть близких родственника истцов. «Конечно, в связи с такой трактовкой Верховным Судом положения ст. 1069 ГК РФ возникает вопрос о противоречии сложившейся правоприменительной практики ст. 52 и 53 Конституции. Ведь по многим фактам гибели людей или их насильственных исчезновений в Чечне были возбуждены уголовные дела, но следствие по ним было и остается крайне неэффективным, хотя в то же время имеются неоспоримые доказательства того, что люди погибли, к примеру, в результате бомбардировки авиацией федеральных сил, но вина конкретного летчика не установлена», – отметил эксперт.

Адвокат АК № 22 «Гражданские компенсации» Нижегородской областной коллегии адвокатов Ирина Фаст выразила согласие с выводами Верховного Суда. «Действительно, в указанных обстоятельствах суд не мог вынести решение в пользу пострадавших, так как конкретные виновники не установлены, а предположения в таких делах невозможны. В моей практике были дела, связанные с возмещением вреда жертвам Чеченской войны, но во всех случаях обязательно установление конкретного виновника, а также причинной связи между его действиями и наступившими последствиями, иначе основания для возложения ответственности отсутствуют», – отметила она.