ВС напомнил о значимых обстоятельствах, необходимых для признания банковского договора заключенным

Верховный Суд отметил, что прием от гражданина денежных средств для внесения на счет подтверждается документами, которые были выданы ему банком и в тексте которых отражен факт их внесения

По мнению одного из экспертов, нижестоящие суды не учли, что гражданин, в отличие от банка, – более слабая в экономическом отношении сторона и к ее аргументам, правам, а также представляемым доказательствам необходимо наиболее пристальное внимание. Другой отметил: основная проблема данного спора была связана с тем, что вклад был открыт в иностранной валюте, а не в рублях. Третья поддержала позицию ВС о том, что банк является специальным субъектом предпринимательской деятельности, в отличие от гражданина-вкладчика, зачастую не знакомого с банковскими правилами и обычаями делового оборота.

Верховный Суд РФ опубликовал Определение № 5-КГ21-150-К2 по спору вкладчика и банка относительно того, были ли внесены денежные средства на счет вклада.

История спора

9 февраля 2015 г. Анна Ильина закрыла счет по банковскому вкладу. В тот же день она заключила новый договор вклада, в рамках которого, как она указала, внесла в банк 37 тыс. долл. США сроком на 11 месяцев и 29 дней под 5% годовых. При осуществлении операции по открытию вклада Анна Ильина предъявляла документ, удостоверяющий личность, а также использовала электронную подпись посредством введения пин-кода к выданной на ее имя банковской карте.

25 декабря 2017 г. вкладчик обратилась в банк с заявлением о выдаче суммы вклада и начисленных на нее процентов, однако получила отказ, мотивированный тем, что вклад не был открыт, так как деньги на счет не вносились. Впоследствии Анна Ильина обратилась в суд о взыскании с банка денежных средств по вкладу в размере 2,7 млн руб. и возмещении расходов на уплату госпошлины (около 9 тыс. руб.).

В судебном заседании представитель ответчика утверждал, что 9 февраля 2015 г. истица, закрывая первый вклад, сняла 38 тыс. долл. США. По версии ответчика, Анна Ильина открыла счет в рамках нового банковского вклада, однако тогда же была проведена кассовая операция, аннулирующая внесение наличных в размере 37 тыс. долл., что подтверждается выпиской по счету. Ответчик подчеркнул, что при завершении указанного операционного дня расхождений в остатках денежной наличности в офисе банка с данными бухучета обнаружено не было. Именно это обстоятельство, указал ответчик, давало основания предполагать, что денежные средства в сумме 38 тыс. долл. получены Анной Ильиной наличными.

Кроме того, представитель ответчика пояснил, что в соответствии с п. 1.1 Указания
Банка России от 25 ноября 2009 г. № 2346-У срок хранения документов о зачислении (списании) по счетам физлиц составляет пять лет, в связи с чем предоставить суду информацию об операции, совершенной 9 февраля 2015 г., не представляется возможным.

Истица в качестве подтверждения факта внесения денежных средств на банковский счет представила копию Условий по размещению денежных средств во вклад в рамках договора банковского обслуживания, подписанных 9 февраля 2015 г. от имени банка менеджером по продажам и вкладчиком с использованием электронных подписей. Кроме того, она приложила к исковому заявлению копию собственноручно подписанной сотрудником банка справки о проведенной операции с иностранной валютой и чеками, в которой указывалось о принятии от нее 37 тыс. долл. США наличными. Также истица представила суду справку банка о наличии действующих вкладов (счетов) по состоянию на 9 февраля 2015 г., из которой усматривалось наличие на счете по вкладу остатка в указанной сумме.

Суды посчитали факт внесения денежных средств на банковский счет недоказанным

Решением Никулинского районного суда г. Москвы от 1 сентября 2020 г. в удовлетворении исковых требований было отказано. Проанализировав положения ст. 433 и 834 ГК РФ, суд пришел к выводу, что договор банковского вклада признается заключенным с момента внесения вкладчиком денежных средств в банк. Суд полагал, что представленные истицей в обоснование своих требований документы не могут рассматриваться в качестве доказательств, подтверждающих факт внесения денежных средств на счет. Он также указал в качестве дополнительного основания для отказа в иске на пропуск срока исковой давности, исчисленного как с момента заключения договора, так и с момента окончания срока его действия в феврале 2016 г.

24 февраля 2021 г. Московский городской суд апелляционным определением оставил решение без изменений. Апелляция признала ошибочными выводы первой инстанции об истечении срока исковой давности, поскольку в силу абз. 3 ст. 208 ГК исковая давность не распространяется на требования к банку о выдаче вкладов. Однако несмотря на это, апелляционная инстанция не усмотрела оснований для отмены судебного решения, поскольку согласилась с суждением нижестоящего суда о недоказанности факта реального внесения истицей денежных средств по спорному вкладу. Исследовав и оценив представленную истицей копию справки о проведенной операции с наличной валютой и чеками, подписанную менеджером по продажам собственноручно, апелляция заключила, что исходя из буквально содержащейся в документе фразы: «принято от физического лица 840 долл. США – 37 тыс.)» не ясно, в рублях или в долларах США принята денежная сумма, а также когда именно она была принята. Кассационный суд согласился с решениями нижестоящих инстанций.

Верховный Суд указал на допущенные нижестоящими судами ошибки

В кассационной жалобе в Верховный Суд Анна Ильина просила отменить принятые по делу судебные постановления как незаконные. Изучив материалы дела, Судебная коллегия по гражданским делам ВС указала, что суд первой инстанции, приходя к выводу о незаключении договора банковского вклада, не отразил в решении результаты оценки каждого из представленных сторонами доказательств. Также он не учел неоднократно выраженную Конституционным Судом РФ правовую позицию, согласно которой при рассмотрении дела суд обязан исследовать по существу все фактические обстоятельства с учетом доводов и возражений сторон спора и не вправе ограничиваться установлением формальных условий применения нормы.

Верховный Суд напомнил, что в соответствии с п. 1 ст. 834 ГК (действовавшей на момент возникновения спорных правоотношений) по договору банковского вклада одна сторона (банк), принявшая поступившую от другой стороны (вкладчика) или поступившую для нее денежную сумму (вклад), обязуется возвратить сумму вклада и выплатить проценты по ней на условиях и в порядке, предусмотренных договором. Суд отметил, что договор банковского вклада должен быть заключен в письменной форме (ст. 836 ГК) – в противном случае он является недействительным и ничтожным.

Обращаясь к Постановлению
КС от 27 октября 2015 г. № 28-П, ВС указал, что договор банковского вклада считается заключенным с момента, когда банком были получены конкретные денежные суммы, а право требования вклада, принадлежащее вкладчику, и корреспондирующая ему обязанность банка по возврату вклада возникают, соответственно, лишь в случае внесения средств вкладчиком.

Суд обратил внимание, что допускается подтверждение соблюдения письменной формы договора банковского вклада выданным банком вкладчику документом, отвечающим требованиям, установленным банковскими правилами и применяемыми в банковской практике обычаями делового оборота. Перечень документов, которые могут удостоверять факт заключения договора банковского вклада, не является исчерпывающим, пояснил ВС – внесение денежных средств на счет гражданином-вкладчиком, действующим при заключении договора банковского вклада разумно и добросовестно, может доказываться любыми выданными ему банком документами.

ВС отметил, что несение неблагоприятных последствий несоблюдения требований к форме договора банковского вклада и процедуры его заключения возлагается непосредственно на банк, поскольку как составление проекта такого договора, так и оформление принятия денежных средств от гражданина осуществляет именно банк.

Суд разъяснил, что банк, являясь коммерческой организацией, самостоятельно, на свой риск занимается особым видом предпринимательской деятельности, направленной на систематическое получение прибыли, обладает специальной правоспособностью и является – в отличие от гражданина-вкладчика, не знакомого с банковскими правилами и обычаями делового оборота, – профучастником сферы, требующей специальных познаний. ВС указал, что подобная ситуация имеет место и в случае, когда договор банковского вклада заключается работником банка, но без зачисления на счет по вкладу поступившей от гражданина-вкладчика денежной суммы, притом что для самого гражданина из сложившейся обстановки определенно ясно, что работник действует от имени и в интересах банка.

Судебная коллегия ВС подчеркнула, что суд не вправе квалифицировать как ничтожный или незаключенный договор банковского вклада с гражданином на том лишь основании, что он заключен неуполномоченным сотрудником банка и в банке отсутствуют сведения о вкладе. Данное правило действует в тех случаях, когда разумность и добросовестность действий вкладчика при заключении договора и передаче денег неуполномоченному работнику банка не опровергнуты. В такой ситуации бремя негативных последствий также должен нести банк – в частности, создавший условия для неправомерного поведения своего сотрудника, уточнил Суд.

«При этом на гражданина-вкладчика, не обладающего профессиональными знаниями в сфере банковской деятельности и не имеющего реальной возможности изменить содержание предлагаемого от имени банка набора документов, необходимых для заключения данного договора, возлагается лишь обязанность проявить обычную в таких условиях осмотрительность при совершении соответствующих действий», – отмечается в определении.

Таким образом, Верховный Суд установил, что положения, закрепляющие требования к форме договора банковского вклада, не препятствуют суду на основании анализа фактических обстоятельств конкретного дела признать требования к форме договора банковского вклада соблюденными, а договор – заключенным. При этом необходимо установить, что прием от гражданина денежных средств на банковский счет подтверждается документами, которые были выданы банком и отражают факт внесения соответствующих денежных средств, и что поведение гражданина было разумным и добросовестным.

Кроме того, Суд обратил внимание, что вывод суда апелляционной инстанции о том, что в рассматриваемом случае не представляется возможным установить валюту, в которой принимались денежные средства, нельзя признать правильным. ВС указал, что «840» в тексте справки подразумевает цифровой код валюты – доллара США, что подтверждается Общероссийским классификатором валют, утвержденным Постановлением Госстандарта России 11 от 25 декабря 2000 г. № 405-ст, а также содержанием представленной банком выписки.

Суд отметил, что нижестоящие инстанции, делая вывод о недоказанности факта внесения истицей денежных средств по спорному вкладу, оставили без надлежащей оценки приведенные представителем истца доводы о невыясненности причин, по которым спустя два часа после открытия счета по вкладу была проведена кассовая операция, аннулирующая операцию внесения наличных денежных средств. Также невыясненной осталась информация о лице, по чьей инициативе была проведена данная операция. ВС разъяснил, что судам в целях объективного и всестороннего рассмотрения дела следовало проанализировать обстоятельства, связанные со снятием денежных средств со счета по первому вкладу, однако этого также не было сделано.

В связи с изложенным Судебная коллегия ВС отменила акты нижестоящих судов, направив дело на новое рассмотрение в суд первой инстанции.

Мнения экспертов

Адвокат Московской коллегии адвокатов «Международный правовой центр» Герман Ясиновский считает проблему, затронутую в определении, актуальной и своевременной, поскольку в настоящее время скорость перемещения финансовых средств граждан стремительно увеличилась. Также, по мнению эксперта, меры по обеспечению безопасности и надежности банковских вкладов – в частности, в отношении юридической фиксации доказательств оформления и реализации финансовых правоотношений с вкладчиками – существенно отстают от требований времени.

Эксперт выразил согласие со всеми выводами ВС, указанными в определении, и отметил, что в данном деле не опровергнуты разумность (т.е. обычная осмотрительность) и добросовестность действий гражданина при заключении договора и передаче денег предположительно неуполномоченному работнику банка.

Он подчеркнул, что согласно фактическим обстоятельствам в деле имелись два юридически значимых факта, необходимых для признания банковского договора заключенным, – письменное соглашение (справка) между банком и гражданином и фактическая передача (перечисление) гражданином банку конкретной денежной суммы, зачисленной на счет физлица. По мнению Германа Ясиновского, этих фактов более чем достаточно для признания законности таких доказательств и наличия денежного вклада, а также права гражданина на его истребование, что и должны были исследовать и оценить суды первой и апелляционной инстанций согласно нормам процессуального права.

Эксперт отметил, что предполагаемые действия работника банка, вопреки интересам работодателя, не являются существенными обстоятельствами для определения правомерности истребования вклада. «В связи с этим позиция нижестоящих судов вызывает недоумение: в данном деле вообще нет правовой неопределенности или сложностей в толковании доказательств наличия вклада. Другое дело, если бы упомянутые доказательства были подложными, но об этом нет никаких заявлений и сведений. Следовательно, в силу норм процессуального права доказательства вкладчика являются допустимыми и относимыми, подлежат исследованию в суде, оценке и упоминанию в решении в качестве существенных фактических обстоятельств по делу», – подчеркнул Герман Ясиновский.

Суды первых трех инстанций также не учли, что отдельный гражданин по делу, в отличие от банка, – более слабая в экономическом отношении сторона и к ее аргументам, правам, а также представляемым доказательствам необходимо наиболее пристальное внимание, указал эксперт. Ссылаясь на правовую позицию КС, Герман Ясиновский напомнил, что гражданин как экономически слабая сторона в этих правоотношениях нуждается в особой защите своих прав, что влечет необходимость в соответствующем правовом ограничении свободы договора и для другой стороны, т.е. для банков (п. 4 Постановления № 4-П от 23 февраля 1999 г.).

По мнению эксперта, законодателю в век резко ускоряющегося электронного взаимодействия и в помощь судейскому правоприменению следует разработать поправки в законодательство, касающиеся защиты финансовых прав граждан. Он добавил, что законом должны быть предусмотрены преимущества (привилегии) для граждан как слабой стороны подобных споров.

Партнер ООО «Правовая группа», адвокат Владимир Шалаев полагает, что рассматриваемая проблема – частный случай, который был рассмотрен соответствующими судами. Эксперт убежден, что основная проблема была связана с тем, что вклад был открыт в долларах США, а не в рублях. «Апелляция пришла к выводу о невозможности установить валюту вклада, с чем не согласился Верховный Суд. Хотя вызывает вопросы и тот факт, что в данном случае валюту вклада устанавливает ВС», – заметил он. Касательно претензий ВС к нижестоящим инстанциям Владимир Шалаев полагает, что речь идет в основном о недостаточно полном исследовании обстоятельств дела.

Руководитель Департамента правового регулирования экономической деятельности Финансового университета при Правительстве РФ, д.ю.н., профессор Гульнара Ручкина отметила, что проблема взаимоотношений банка и вкладчика, несомненно, актуальна.

Эксперт согласна с позицией ВС о том, что банк является специальным субъектом предпринимательской деятельности, в отличие от гражданина-вкладчика, не знакомого с банковскими правилами и обычаями делового оборота. Гульнара Ручкина уточнила, что вкладчик не должен оценивать правомерность действий работников банка, на него возлагается лишь обязанность проявить обычную в таких условиях осмотрительность при совершении соответствующих действий (заключить договор в здании банка, передать денежные суммы работникам банка, получить в подтверждение совершения операции, опосредующей передачу, удостоверяющий документ). Она добавила, что, как правило, вкладчик действует в подобной ситуации, исходя из рекомендаций работника банка, например: «приложите карточку к считывающему устройству, введите пин-код, подтвердите пин-код и т.д.».

Эксперт подчеркнула, что клиенты банка порой не догадываются (и, как указал ВС, – не обязаны понимать) о технических аспектах банковской деятельности. «В данной ситуации мы упускаем из виду вопрос взаимоотношений банка и лиц старшего поколения, которые в большинстве случаев полностью доверяются работникам банка», – поделилась Гульнара Ручкина.

Учитывая особенности договора банковского вклада и специальные требования к его заключению, нижестоящим судам требовалось определить и установить юридически значимые обстоятельства – в частности, факты снятия денежных средств со счета и их внесения на новый счет, причину отмены операции, иные доводы истца и т.д., пояснила эксперт. Гульнара Ручкина также обратила внимание, что в судебных заседаниях не поднимался и вопрос об использовании средств технической фиксации операций. «Все это позволяет считать позицию ВС обоснованной, а направление дела на новое рассмотрение в суд первой инстанции – логически верным», – заключила она.