Суд признал незаконным досмотр вещей адвоката в красноярской колонии

Адвокат Виктория Дерменева уверена, что решение будет оспорено региональным ГУФСИН и борьба продолжится в краевом суде

Члены Комиссии по защите прав адвокатов АП Красноярского края сообщили «АГ», что в регионе участились случаи вмешательства в работу адвокатов, представляющих интересы заключенных, активно жалующихся на условия содержания в местах лишения свободы. В ФПА полагают, что участившиеся случаи досмотров адвокатов в СИЗО и ИК, изъятие у них документов, составляющих адвокатскую тайну, – это уже не тенденция, а печальная закономерность, в основе которой – безнаказанность за нарушения, которую можно расценить как поощрение подобных действий.

31 января Советский районный суд Красноярска признал незаконными действия сотрудников исправительной колонии, которые провели досмотр личных вещей адвоката Виктории Дерменевой после ее встречи с доверителем и изъяли документы из адвокатского досье (решение имеется у «АГ»).

Причины для досмотра вещей адвоката

Инцидент произошел еще 30 июля 2018 г., когда адвокат АП Красноярского края Виктория Дерменева прибыла в ИК-27 к своему подзащитному Евгению Чехлову. В ходе беседы тот заявил, что, по его мнению, к нему незаконно применено два дисциплинарных взыскания – выговор и водворение в штрафной изолятор сроком на пять суток. Евгений Чехлов отметил, что просил администрацию колонии уведомить адвоката о дате заседания дисциплинарной комиссии для оказания ему квалифицированной юридической помощи при рассмотрении вопроса о взысканиях, однако этого не было сделано. Кроме того, он утверждал, что в присутствии оперативного сотрудника колонии Пруткина в отношении него была предпринята попытка применения физического насилия (удушения) со стороны других заключенных.

Все указанные обстоятельства, а также жалобы на холод и недостаток освещения в камере ШИЗО Чехлов продиктовал в заявлении, которое записала Виктория Дерменева. После этого заключенный подписал документ и своей рукой добавил в конце текст, в котором указал, что боится провокаций со стороны сотрудников ИК-27 и опасается за свою жизнь и здоровье. В связи с этим он просил адвоката обратиться в компетентные органы для обеспечения его личной безопасности. Кроме того, Евгений Чехлов сообщил о существовании в отрядах колонии заключенных-«активистов», которые по указанию сотрудников учреждения могут совершить акты насилия, в том числе сексуального, с целью понизить социальный статус неугодного заключенного, чтобы «сломать ему жизнь».

Когда Виктория Дерменева вышла из кабинета, где проходила встреча, ее тут же остановили двое оперативных сотрудников ИК-27 – Андрей Пруткин и Кирилл Дойко. Они предъявили ей распечатанные снимки с камеры наблюдения (см. иллюстрацию к новости), на которых было запечатлено как адвокат и ее подзащитный держат в руках листы бумаги. Сотрудники колонии утверждали, что Чехлов незаконно передал адвокату какие-то записи, чем нарушил Правила внутреннего распорядка колонии, и в связи с этим все документы, которые находятся в настоящее время у адвоката, подлежат досмотру, а переданные заключенным записи – изъятию.

Как рассказала «АГ» сама Виктория Дерменева, несмотря на ее активные протесты и заявления, что ее бумаги охраняются адвокатской тайной, а переписка осужденного с защитником, оказывающим юридическую помощь на законных основаниях, цензуре не подлежит, ее личные вещи были досмотрены.

Кирилл Дойко забрал составленные защитником документы и указал, что, поскольку в заявлении есть приписка, сделанная лично Чехловым, и там содержатся жалобы на условия содержания в ИК-27 и на сотрудников учреждения, это заявление не может выйти за пределы колонии.

В свою очередь Андрей Пруткин два раза досмотрел папку Виктории Дерменевой, в которой содержались документы по уголовному делу в отношении Евгения Чехлова, переписка адвоката с ним и документы по другим его делам. При этом оперативник забрал два заявления Чехлова, написанные на имя начальника ИК-27 с просьбой разрешить ему телефонные разговоры по стационарному аппарату. Также он достал лист бумаги, на котором Чехлов для сведения адвоката записал данные двух других осужденных, которые, по его словам, могут подтвердить описанные им противоправные действия сотрудников ИК-27, но за безопасность которых он беспокоится. Пруткин разорвал этот лист на две части: половину с записями от руки адвоката отдал ей, а вторую часть с записками заключенного – оставил себе.

Исковое заявление и реакция красноярского ГУФСИН

В сентябре 2018 г. Виктория Дерменева обратилась с административным исковым заявлением (имеется в распоряжении «АГ») к ФКУ ИК-27 ГУФСИН России по Красноярскому краю, в котором она просила признать незаконными действия сотрудников колонии. Как подчеркнула адвокат, во время проведения досмотра она требовала от сотрудников исправительного учреждения составить акт досмотра, акт изъятия документов, но ничего этого в тот момент сделано не было.

Впоследствии Виктория Дерменева получила ответ на поданную сразу после досмотра жалобу от врио начальника ИК-27 Михаила Половникова (имеется у «АГ»), который указал, что досмотр вещей и изъятие документов были произведены в связи с имевшейся информацией о подготовке осужденным Чехловым отправки корреспонденции, содержащей в себе сведения, направленные на инициирование, планирование или организацию преступления, в связи с чем было вынесено постановление на осуществление контроля (цензуры) писем и иных сообщений осужденного. Однако дата вынесения постановления не была указана, да и само постановление адвокату по ее требованию не предъявлялось как основание для досмотра ее вещей. Кроме того, не было указано, какое именно преступление «планировал и организовывал» Чехлов с помощью переписки с адвокатом.

Вместе с тем в ответе Михаила Половникова утверждается, что по результатам досмотра адвоката был составлен протокол об изъятии корреспонденции, что, как отмечается в иске Дерменевой, не соответствует действительности: никакой протокол не составлялся и ей для ознакомления и подписания не предъявлялся.

Виктория Дерменева настаивала в иске на том, что ее досмотр был проведен незаконно и у нее были изъяты документы, на которые распространяется адвокатская тайна, предусмотренная ст. 8 Закона об адвокатской деятельности. В своих исковых требованиях она просила суд признать действия сотрудников ИК-27 незаконными, а также ходатайствовала о запросе у колонии записи с видеорегистраторов оперативников учреждения для подтверждения своих слов.

Представитель ИК-27 в отзыве на иск (имеется в распоряжении «АГ») высказал возражения, суть которых сводится к тому, что сотрудники колонии сделали все правильно. Вместе с тем в отзыве сообщалось, что готовящееся преступление, ставшее поводом для досмотра, как оказалось, готовил не Евгений Чехлов – он лишь указывал о возможных нарушениях закона сотрудниками ИК-27.

При этом, как следует из отзыва, изъятые у адвоката документы исправительным учреждением были направлены в отдел полиции № 5 Красноярска для принятия процессуального решения. Впоследствии было вынесено постановление об отказе в возбуждении уголовного дела, так как ни клевета в словах Чехлова, ни противоправность в действиях сотрудников исправительного учреждения обнаружены не были.

По поводу записей с видеорегистраторов оперативников ИК-27, которые запрашивала адвокат Дерменева, ГУФСИН Красноярского края ответило, что записи хранятся всего 15 суток (30 – в особых случаях). Но даже если бы названные сроки еще не прошли – записей все равно нет, потому что видеорегистраторы применяются лишь сотрудниками, осуществляющими надзор за осужденными.  

Суд встал на сторону адвоката

Выслушав доводы сторон, судья Сергей Севрюков пришел к выводу, что материалы дела не содержат каких-либо документов, с достоверностью свидетельствующих о наличии оснований для осуществления цензуры переписки осужденного и его адвоката. Он указал, что рапорт оперуполномоченного колонии Дойко о подготовке заключенным Чехловым сведений для инициирования преступления основан на предположениях, вследствие чего достоверность этой информации вызывает сомнения у суда. Таким образом, суд решил, что действия сотрудников ИК-27 в отношении адвоката Дерменевой были незаконными.

Несмотря на промежуточную победу, Виктория Дерменева полагает, что ГУФСИН обжалует данное решение и новое разбирательство по ее вопросу произойдет уже в краевом суде.

Тенденция нарушения прав адвокатов в Красноярском крае

Это уже не первый случай конфликтного досмотра адвоката в учреждениях красноярского ГУФСИН за последние полгода, о которых писала «АГ». Ранее сообщалось о личном обыске и досмотре вещей в красноярской ИК-31, которому подверглась адвокат Кунай Ильясова, исковое заявление которой в настоящий момент рассматривается в суде.

Член Комиссии по защите прав адвокатов АП Красноярского края Александр Брестер согласился, что эти случаи очень похожи. «И там, и там речь идет о том, что адвоката подозревали в выносе корреспонденции, минуя администрацию колонии, хотя речь шла о рабочих юридических документах. Оба случая оформлены отвратительно: не поймешь, в какой процедуре все происходило – то ли в рамках УИК, то ли по КоАП. Часть документов, по словам адвокатов, вообще не соответствуют действительности и писались задним числом. И оба случая связаны с досмотром лицами разного пола или в присутствии лиц другого пола», – проводит параллели Александр Брестер.

При этом он отмечает, что в Красноярском крае стала заметна определенная негативная тенденция учащения вмешательства в работу адвокатов, представляющих интересы активных жалобщиков на условия содержания и обращения с заключенными в местах лишения свободы. «Это может проявляться в длительном ожидании адвокатом начала свидания, в препятствии прохода защитника в колонию с телефоном или диктофоном, в препятствии пользования адвокатом телефоном для записи, фотографирования или демонстрации осужденному с него изображений и документов, в попытках прервать свидание под надуманными поводами, ну и, конечно, в досмотрах адвокатов и их вещей и изъятии документов, как было в данных конкретных случаях», – перечисляет Александр Брестер.

Адвокат Иван Хорошев, представляющий интересы и Виктории Дерменевой, и Кунай Ильясовой в судебных спорах с ГУФСИН, также подтвердил, что в красноярской системе исполнения наказаний случаев нарушений прав адвокатов достаточно много: «Но адвокаты не всегда стремятся это афишировать. Прежде всего, в интересах клиентов. У нас получилось зафиксировать эти два случая и предать их огласке потому, что доверители одобрили нашу тактику обжалования».

Адвокат добавил, что еще один фактор, который нужно отметить в данной ситуации, – это энергичная работа Комиссии по защите прав адвокатов АП Красноярского края, в которую он также входит: «Корпорация должна активно отстаивать интересы своих членов», – резюмировал Иван Хорошев.

Пути решения проблемы, предлагаемые ФПА

Исполнительный вице-президент ФПА Андрей Сучков в комментарии для «АГ» отметил, что, несмотря на промежуточную судебную победу по данному случаю, сущностная проблема во взаимоотношениях адвокатов с пенитенциарной системой в целом продолжает оставаться острой.

«Речь идет об ограничении конституционного права на квалифицированную юридическую помощь лиц, которые в ходе следствия или отбывания наказания находятся в местах лишения свободы. Это выражается, прежде всего, в цензуре переписки защитника и доверителя, а также в запрете обмениваться документами в целях оказания юридической помощи. Доказывать неправомерность таких ограничений со ссылкой на нарушение Конституции РФ – дело трудное в суде и практически бесперспективное в споре с сотрудником СИЗО или ИК. Поэтому крайне важным является принятие нормы прямого действия о праве адвоката и доверителя обмениваться документами и запрете цензуры переписки между ними», – говорит Андрей Сучков.

Он напомнил, что текст соответствующего законопроекта разработан Минюстом России совместно с представителями ФПА РФ и адвокатского сообщества. Кроме того, на решение этой проблемы направлен и проект федерального закона об ответственности за противодействие адвокатской деятельности.

В ФПА полагают, что участившиеся случаи досмотров адвокатов в СИЗО и ИК, изъятие у них документов, составляющих адвокатскую тайну, – это уже не тенденция, а печальная закономерность, в основе которой безнаказанность за нарушения, которую можно расценить как поощрение подобных действий. «Решение проблемы – только в принятии вышеуказанных законопроектов и развитии судебной практики их позитивного применения», – резюмировал Андрей Сучков.