Председатель военного суда предлагает сузить компетенцию суда присяжных

На общероссийском совещании судей председатель 2-го Восточного окружного военного суда Олег Юголайнин предположил, что следует подумать о выводе из подсудности суда присяжных тех дел, в которых содержится гостайна

Эксперты «АГ» не согласны с предложением. По их словам, в этом случае следователи смогут «засекречивать» любые дела и таким образом лишать обвиняемого права на суд присяжных.

Как сообщалось
ранее, 9 февраля по веб-конференции прошло совещание судей судов общей юрисдикции и арбитражных судов.

На нем среди прочих выступил Олег Юголайнин, председатель 2-го Восточного окружного военного суда. Там не так давно рассматривались два громких уголовных дела с участием присяжных – в отношении Рамиля Шамсутдинова, который расстрелял
сослуживцев, и в отношении бывших сотрудников ФСБ, обвиняемых, по словам Олега Юголайнина, в совершении более 20 преступлений. Основываясь на этом опыте, председатель военного суда выдвинул предложения по реформированию суда присяжных.

Первая идея связана с тем, что по УПК рассмотрение ряда ходатайств, в том числе о признании доказательств недопустимыми, проводится без участия присяжных. При отсутствии иных ограничений обсуждать такие вопросы в закрытом заседании нельзя, заметил Олег Юголайнин. Присяжных в заседании нет, но журналисты прийти могут. «Публикуя новостные сюжеты, они имеют возможность опосредованно довести до сведения присяжных как суть принимаемых решений, так и доводы сторон, ставящие под сомнение легитимность тех или иных доказательств, даже если судьей будет отказано в признании их недопустимыми. В связи с этим считаю целесообразным законодательно закрепить рассмотрение процессуальных вопросов в закрытом судебном заседании по аналогии с проведением предварительного слушания», – предложил Олег Юголайнин.

Уголовное дело в отношении бывших сотрудников ФСБ содержало государственную тайну. 2-й Восточный окружной военный суд, по словам его председателя, принял меры для ее сохранения. В частности, присяжные и другие участники процесса давали подписку о неразглашении, оглашение «соответствующих документов» производилось в закрытом судебном заседании «с применением технических средств защиты информации».

«Вместе с тем полагаю, что, рассматривая с участием присяжных заседателей дела, содержащие государственную тайну, мы не совсем обоснованно расширяем круг лиц, которым она становится известна. При этом, хотя у присяжных заседателей “отбирается” подписка о неразглашении указанных сведений, проконтролировать ее дальнейшее исполнение практически невозможно. В связи с чем существует вероятность умышленного или неосторожного разглашения секретных сведений. Возможно, по аналогии с преступлениями, предусмотренными ст. 275 и 276 УК России, следует рассмотреть вопрос о выводе из подсудности суда присяжных уголовных дел, содержащих сведения, составляющие государственную тайну», – указал Олег Юголайнин.

Последнее его предложение касается оплаты труда присяжных. «Хотелось бы, чтобы участие в отправлении правосудия подкреплялось более значимым материальным стимулом <…>. В отличие от вознаграждения защитника, на данную сумму не начисляются районные коэффициенты и надбавки за работу в удаленной местности, что представляется не совсем справедливым, особенно в отношении жителей регионов с неблагоприятными климатическими условиями», – пояснил председатель суда.

Эксперты, которых «АГ» попросила прокомментировать предложения судьи, поддержали лишь идею о повышении вознаграждения присяжных. «Следует согласиться с необходимостью распространения на данную сумму районных коэффициенты и надбавок за работу в удаленной местности. Более того, представляется необходимым нормативно регламентировать сроки выплаты компенсационных вознаграждений присяжным за участие в судебных заседаниях. Сейчас сроки не установлены, что создает риски нарушения прав присяжных заседателей на своевременное материальное обеспечение», – указал советник Федеральной палаты адвокатов Сергей Насонов.

Федеральный судья в отставке, профессор НИУ ВШЭ и заслуженный юрист России Сергей Пашин добавил: «На том бы и сосредоточиться вершителям и друзьям правосудия». Идея о дополнительных основаниях для закрытии судебных заседаний, по его мнению, противоречит принципу гласности. «Неприемлема она еще и потому, что “процессуальными” с тяжелой руки Верховного Суда объявляют сведения о пытках обвиняемого, о фальсификации материалов уголовных дел. Почему-то нельзя обсуждать в присутствии присяжных также сведения о личности подсудимого, потерпевшего и свидетелей, хотя эти данные важны и для оценки правдивости показаний, и как повод в вердикте присяжных отнестись к осужденному со снисхождением», – пояснил эксперт.

С ним солидарен и Сергей Насонов: «Ограничение гласности из-за гипотетической опасности будущих публикаций в СМИ – отсутствующих на момент принятия судом такого решения, с неизвестным еще содержанием, которое лишь вероятностно может затрагивать процессуальный спор и сведения об оспаривании допустимости доказательств, – представляется выходящим за рамки международных стандартов и не соответствующим критериям оснований ограничения гласности судоговорения (объективности, доказанности и т.д.), установленных ст. 241 УПК РФ».

Решить проблему, по мнению эксперта, можно по-другому – «разъяснительной» деятельностью председательствующего. «Судья должен ориентировать присяжных на восприятие только тех доказательств, которые прошли его проверку. Если до присяжных заседателей будут адекватно донесены все риски самостоятельного собирания недоброкачественной информации в интернете или в СМИ – это минимизирует рассматриваемую проблему куда более эффективно, чем идея ограничения гласности процесса», – пояснил Сергей Насонов.

Не согласен он и с предложением сузить компетенцию суда присяжных. «Закон уже изъял из подсудности суда присяжных дела по обвинению в государственной измене и разглашению государственной тайны. В отношении же иных категорий дел, которые содержат государственную тайну в отдельных своих материалах, ч. 24 ст. 328 УПК содержит работающий правовой механизм, позволяющий рассматривать такие дела с участием присяжных заседателей. Нет никаких оснований утверждать, что этот механизм, исправно действующий уже 19 лет, перестал функционировать», – подчеркнул эксперт.

Более того, добавил он, правовой режим гостайны таков, что особых сложностей в «засекречивании» отдельных сведений, которые могут содержаться в большинстве уголовных дел, у органов предварительного расследования не возникнет. «Правом обвиняемого на рассмотрение дела судом присяжных будет распоряжаться следователь. Как именно он им распорядится, догадаться несложно», – заметил Сергей Насонов.

Это подтверждает и адвокат АП Московской области Светлана Добровольская: «Следователь может засекретить любой вопрос, отнеся его к гостайне. И человек лишается права на рассмотрение его дела судом присяжных. Это неправильно. Хочется отметить, что в последнее время суд присяжных превращается в некое до невозможности заформализованное действо, где решению основного вопроса – “виновен – невиновен” – отводится второстепенная роль. И это печально».

Российские присяжные дают подписку о неразглашении государственной тайны – и этого достаточно, уверен Сергей Пашин: «Сопоставьте число осужденных за разглашение гостайны: бывших присяжных заседателей, с одной стороны, и офицеров и чиновников, с другой стороны. Какая категория носителей секретов держит пальму первенства?» Опыт показывает, что «шитые белыми нитками дела» легко засекречиваются по самым ничтожным поводам, подчеркнул Сергей Пашин. «Заведомо таинственными объявлены сведения о средствах и методах ОРД, данные об агентуре. Понятно, что будто бы пекущийся о казенных секретах председатель суда указывает путь для массового выведения дел из компетенции суда присяжных», – убежден эксперт.

Он напомнил, что с 2009 г. уголовные обвинения, в которых «заинтересовано» государство (например, о диверсии или госизмене), не рассматриваются с участием присяжных. «В правовых европейских государствах по-другому: конституции признают право человека на суд присяжных, если его преследуют за “противогосударственное” преступление, а порой в Основных законах закрепляется и обязательность “суда равных” в подобных случаях – ст. 91 Конституции Австрии, ст. 150 Конституции Бельгии», – подчеркнул Сергей Пашин.