Очереди, недопуски и угрозы: как адвокатам работается в СИЗО
Иллюстрация: Право.ru/Петр Козлов
Каждый третий адвокат сталкивался с тем, что его не пускали в СИЗО без причины. То не хватает кабинетов, то изолятор закрывают на санитарный день, то у защитника требуют то, чего у него быть не может. Проносить технику, будь то диктофон или ноутбук, тоже запрещено. Самостоятельно ничего передавать нельзя, даже книжечку с Уголовным кодексом, иначе адвокату грозят серьезные санкции, вплоть до лишения статуса. Адвокаты рассказали, как работают в таких условиях. Порой они сталкиваются с трудностями даже тогда, когда нужно просто пройти в ОВД к своему доверителю или в суд.
К доверителям сложно попасть
В воскресенье, 17 января, в Россию вернулся политик Алексей Навальный. С того дня задержали несколько его сторонников. На протяжении этих дней адвокатам пришлось нелегко. Под самыми разными предлогами их не пускали в отделения полиции, где находились задержанные.
21 января адвокат Мансур Гильманов приехал в московское ОВД к своему подзащитному, юристу Фонда борьбы с коррупцией Владлену Лосю. Там защитника избил полицейский, затем адвоката арестовали на пять суток.
23 января арестовали краснодарского адвоката Михаила Беньяша: полиции и суду не понравилось, что он в соцсетях призывал оказывать юридическую помощь задержанным на акциях протеста.
На фоне протестов последних дней издание «Адвокатская улица» обратило внимание и на другую тенденцию: адвокатов перестали порой пускать не только в ОВД, но и в суды. Адвокат АП Москвы Михаил Салкин не смог попасть к своему подзащитному в Зюзинский районный суд Москвы. С аналогичной проблемой столкнулся другой его коллега Максим Пашков в Таганском районном суде Москвы. Пока приставы не пускали защитника на проходной, его доверителя осудили. В подобном положении оказались и некоторые петербургские адвокаты.
Правозащитники и адвокатское руководство уже отреагировали на эту проблему: Совет по правам человека планирует обратиться в МВД из-за массовых недопусков адвокатов в ОВД, куда свозили задержанных на протестных акциях. А московская АП анонсировала «Исследование о недопуске к доверителям в отделы МВД». В МВД обратилась и ФПА: они пожаловались министру Владимиру Колокольцеву на многочисленные нарушения прав адвокатов и призвали ведомство к диалогу.
Одним словом, недопуск к подзащитным – это рабочие будни. Особенно остро проблема стоит в СИЗО. В своем исследовании для доклада Института права и публичной политики Федеральная палата адвокатов приводила результаты опроса 726 адвокатов, проведенного с 8 августа по 1 октября 2019 года. Более 30% респондентов тогда рассказали, что сталкивались с безосновательным недопуском в СИЗО. Эта проблема, по словам опрошенных адвокатов, особенно распространена в изоляторах Москвы, Санкт-Петербурга, Архангельска, Челябинска, Краснодара, Тюмени, Твери, Волгограда, Ростова-на-Дону, Бугульмы. «Сотрудники СИЗО могут не пускать адвокатов к подзащитным, а в наиболее грубой форме это происходит в СИЗО «Лефортово», – рассказал «Право.ru» зампредседателя комиссии ФПА по защите прав адвокатов Вадим Клювгант.
В СИЗО адвокатов не пускают и по внешне «правомерным», и по откровенно незаконным основаниям.
Трудности распорядка
Посещение подзащитного в СИЗО занимает целый рабочий день, делится заведующий адвокатской фирмой «ТонковЪ и Партнеры» Евгений Тонков: «2-3 часа ждешь снаружи, 2-3 часа ждешь внутри, 1-2 часа общаешься с подзащитным – это не считая дороги туда и обратно». Записаться по электронной очереди получается не всегда, просто не хватает мест (например, по словам адвоката Марии Эйсмонт, в период коронавирусных ограничений такая проблема была в столичном СИЗО № 2 «Бутырка»). По этой же причине зачастую не спасает и живая очередь.
Встречаются случаи, когда адвокаты с боями (в прямом смысле этого слова) прорываются в изолятор. Особенно остро эта проблема стоит в Москве, где защитники разыгрывают место в очереди в лотерею (СИЗО «Лефортово»), занимают очередь в 4-5 утра, что, к слову, не гарантирует проход в изолятор.
Князев и партнеры
Федеральный рейтинг.
группа
Уголовное право
×
Причин несколько. В первую очередь не хватает следственных кабинетов. Их, по словам партнера Romanov & Partners Law Firm
Romanov & Partners Law Firm
Федеральный рейтинг.
группа
Уголовное право
Профайл компании
×
Матвея Протасова, всегда меньше, чем желающих. В некоторых изоляторах еще хуже: комнаты для свиданий разделены на «следственные кабинеты», где нельзя увидеться без следователя, и «комнаты для свиданий с адвокатом», рассказывает Виктор Ушакевич, партнер АБ Адвокатское бюро «Q&A»
Адвокатское бюро «Q&A»
Региональный рейтинг.
группа
Семейное и наследственное право
группа
Уголовное право
группа
Арбитражное судопроизводство
×
. «Последних, конечно же, меньше», – добавляет он.
Попасть на свидания можно только в ограниченное время – с 10 до 15 или 17 часов, с перерывом на обед. А в выходные СИЗО закрыты для посещений. Это, по словам Эйсмонт, довольно существенная проблема: «Большой помощью для адвокатов было бы открытие изоляторов в выходные – для тех, кто готов работать в эти дни».
Работу адвокатов усложняет запрет на технику (ст. 18 закона о содержании под стражей): ее нельзя использовать во время свидания с подзащитным и вообще проносить в изоляторы (в колониях подобный запрет ВС отметил в 2017-ом – дело № АКПИ17-867). В итоге адвокату приходится заранее решать, какие документы могут понадобиться ему на встрече с доверителем, и распечатывать их, рассказывает Ушакевич. Но это неудобно, потому что не все можно предусмотреть заранее.
По словам Тонкова, адвокаты с большими портфелями постоянно забывают вынуть из многочисленных карманов флэшки, провода, зарядки, наушники, айпады, запасные телефоны и так далее. За нарушение порядка, даже ненамеренное, могут ждать серьезные санкции.
Если адвокат вспомнил перед досмотром, что на первом «рубеже» он забыл сдать флэшку, ему обеспечено административное или дисциплинарное производство с возможным лишением адвокатского статуса. К активным защитникам сотрудники СИЗО относятся с повышенным вниманием и рады любой их ошибке.
Запрещено меняться любыми документами и вещами с подзащитными, кроме как через сотрудников СИЗО. По словам партнера Адвокатское бюро «ЗКС»
Адвокатское бюро «ЗКС»
Федеральный рейтинг.
группа
Уголовное право
14место
По выручке на юриста (менее 30 юристов)
48место
По выручке
Профайл компании
×
Андрея Гривцова, такой порядок усложняет процесс согласования позиции по делу. Сдав документы в канцелярию изолятора, нельзя быть на 100% уверенным, что подзащитный получит их не через неделю или месяц, замечает Тонков. «Он может их вообще не получить, потому что их перешлют следователю или в неизвестном направлении», – делится эксперт.
Запрет на прямой обмен нередко нарушают. Санкции за это никто не отменял, только вот действуют они избирательно. Сотрудники ФСИН «сквозь пальцы» смотрят на обмен документами и вещами между следователями и арестованными, но могут возбудить административные производства в отношении адвокатов, отмечает Тонков. «Мой коллега, известный московский адвокат, долго переживал за свой адвокатский статус, потому что у его подзащитного после встречи изъяли Уголовный кодекс. Да-да, обычную типографскую книжку красно-белого цвета в мягкой обложке, которую, с точки зрения права и разума, можно и нужно передавать в СИЗО», – рассказывает адвокат.
Злоупотребления сотрудников СИЗО
Встречаются и злоупотребления со стороны сотрудников СИЗО. В основном, по словам Чекоткова, с целью склонить обвиняемого признать вину или дать показания на других лиц. Для этого в изоляторах используют разные формы давления: «наезды» со стороны сокамерников, встречи заключенных с оперативниками «без протокола» и, соответственно, без адвоката, различные поощрения и наказания (перевод в «плохие» или «хорошие» камеры), рассказывает Протасов.
Сотрудники СИЗО могут изымать ценности у обвиняемого, а следователь – отказывать ему в свидании с родными, добавляет Чекотков. В результате адвокату приходится оказывать не только юридическую, но и психологическую помощь. Кроме того, подобное давление может далеко не лучшим образом повлиять на исход дела.
По словам Чекоткова, следствие и ФСИН упорно игнорируют положения закона о том, что защитнику для свидания с доверителем не нужно получать разрешение следователя. Как правило, такое разрешение в изоляторах требуют у тех адвокатов, которые впервые приходят к доверителю, чтобы заключить соглашение. Например, в подобной ситуации в августе прошлого года оказался адвокат АП Ростовской области Магомет Аушев. Он хотел встретиться с Багаудином Евлоевым, чтобы получить его согласие на участие в качестве защитника в уголовном деле. Но сотрудники владикавказского СИЗО-6, в котором содержался Евлоев, отказались пустить адвоката без разрешения следователя.
На эту проблему обращала внимание и Федеральная палата адвокатов в своей «переписке» с ФСИН, подчеркивая, что для первого свидания защитнику достаточно предъявить лишь удостоверение и ордер. Впрочем, ничего предосудительного в такой практике сама ФСИН не увидела, сославшись в своем ответе ФПА на неопределенность в законодательстве.
А некоторые московские СИЗО требуют от адвокатов при каждом посещении предъявлять новый ордер (такая практика, в частности, имела место в СИЗО-3 «Пресня» и СИЗО-4 «Медведь»). Сама ФСИН признала это требование незаконным, пообещав провести разъяснительную работу в региональных управлениях.
Но и это еще не все. Кабинет, где проходит встреча с подзащитным, может прослушиваться, особенно если доверителя обвиняют в экономическом или должностном преступлении, терроризме, экстремизме, а также если это по другим причинам резонансное дело, отмечает Ушакевич.
Вряд ли, конечно, запись вашей беседы напрямую попадет в материалы дела, но вся нужная информация принимается к сведению, в чем и я, и коллеги многократно убеждались. Однажды я даже пробовал намеренную дезинформацию, зная, что наши разговоры слушаются с особым вниманием.
Romanov & Partners Law Firm
Федеральный рейтинг.
группа
Уголовное право
Профайл компании
×
В пандемию проблема конфиденциальности только обострилась. По словам Чекоткова, в некоторых изоляторах приходилось общаться с доверителем не в кабинетах для следственных действий, а в помещениях для свиданий в присутствии других адвокатов и обвиняемых. Общение при этом проходило через стекло, по телефону. Ранее Тонков высказывал опасения, что такие переговоры могут записываться, а затем попадать к оперативным сотрудникам и следователям.
Как с этим бороться?
В «переписке» с Федеральной палатой адвокатов ФСИН заявила, что проблема с очередями в СИЗО находится вне ее компетенции. Долгое ожидание ведомство объяснило переполненностью изоляторов и тем, что многие из них строились еще до введения нормативов по числу кабинетов для свиданий (45 или 50 на 1000 человек). Увеличить же число комнат для встреч сейчас невозможно «из-за конструктивных особенностей зданий», пояснила ФСИН.
В свою очередь, выделение кабинетов следователям в приоритетном порядке служба объяснила требованиями ст. 28 закона о содержании под стражей, которая обязывает администрацию предоставить следователю помещение для следственных действий.
«Вмешиваться в следственные действия или препятствовать им администрация СИЗО не вправе. Это обстоятельство, в числе прочего, препятствует электронной записи адвокатов на свидания, а также предоставлению адвокату кабинета для работы с подозреваемым и обвиняемым в приоритетном порядке», – говорится в ответе ведомства («Адвокатская улица»).
Впрочем, есть пример, когда повлиять на сокращение очередей в СИЗО, вероятнее всего, помогли административный иск и внимание общественности. 27 апреля 2020-го Тонков подал иск к петербургскому СИЗО-1 «Кресты». Он пожаловался на постоянные недопуски к подзащитному, которые, в частности, объяснялись санитарным днем по пятницам и нехваткой кабинетов для адвокатов из-за приоритетной очереди для следователей. 29 апреля об иске написал «Коммерсант». В тот же день в СИЗО перенесли санитарный день на субботу и пообещали в ближайшие дни открыть сначала 11, а затем еще 12 кабинетов для встреч с адвокатами. В дальнейшем Тонков отозвал свой иск из-за угроз, которые начали поступать его подзащитному.
Если же говорить о злоупотреблениях, то способы борьбы с ними зависят от характера нарушения. «Если, к примеру, адвокат предъявил ордер на защиту и удостоверение, а ему безосновательно отказывают в свидании с доверителем – это злоупотребление явное, и да, обжаловать его, конечно же, можно и нужно», – комментирует Ушакевич.
Успешный пример судебного обжалования приводит Тонков. В декабре 2018-го Московский райсуд Санкт-Петербурга признал незаконным отказ петербургского СИЗО-1 выдать адвокату Марии Стрельник пропуск на посещение подзащитного. Изолятор объяснил свои действия тем, что сейчас с другим обвиняемым по тому же делу работает его адвокат. Если организовать встречу Стрельник с ее подзащитным, то два фигуранта могут столкнуться, а им запрещено общаться, решили в СИЗО. Но две судебные инстанции такое обоснование не устроило (№ 33а-9433/2019).
Впрочем, практика знает и немало случаев отказа в подобных исках (например, решение Мосгорсуда по делу № 33а-2390/2018). Ждать решения по делу можно не один месяц. За это время многое может измениться, например, человека переведут в другой СИЗО. Поэтому эффективнее, конечно, постараться решить проблему с недопуском на месте. Тем более, по словам Ушакевича, нередко они возникают из-за некомпетентности рядовых сотрудников СИЗО. «Допустим, конвойный потребовал у адвоката разрешение следователя на свидание с подзащитным, тогда как по закону нужны только адвокатский ордер и удостоверение. Проблему такого рода, как правило, можно решить, если посетить начальника СИЗО или его заместителя, а то и просто дежурную часть», – делится Ушакевич.
Если же адвокат подозревает, что кабинет прослушивают, то без каких-то весомых доказательств жалоба вряд ли будет результативной, предупреждает Ушакевич. В таких случаях можно прибегнуть к «письменному разговору», советует адвокат.
В свою очередь, проблему с давлением на подзащитного и его возможными последствиями для дела лучше всего решит психологическая подготовка доверителя, уверен Протасов: «Те, кто стоек и хорошо информирован, не поддаются прессингу на уровне СИЗО». Но если такое давление угрожает жизни и здоровью подзащитного, то эффективным решением может стать административный иск. Причем вовсе не обязательно, чтобы суд его удовлетворил.
Судьи по административным делам вынуждены вызывать представителей СИЗО и управления ФСИН по субъекту, истребовать документы, допрашивать заявленных свидетелей, в том числе сотрудников изолятора. Сами процессы, длящиеся месяцами, отрезвляют администрацию, напоминают о возможности увольнения и заставляют соблюдать права людей.
Адвокат рассказал, что однажды его подзащитного, которого прежде не привлекали к уголовной ответственности, подселили к осужденному за убийство, хотя закон прямо запрещает содержать таких лиц в одной камере. «Опытный сиделец, вероятно, «отрабатывая свое УДО», по воле следователя и опера склонял сокамерника к признанию вины, пытал его холодом: в морозные зимние ночи открывал окно на улицу и запрещал его закрывать», – рассказывает Тонков. По словам адвоката, эта ситуация решилась после обращений к руководителю СИЗО, серии жалоб и административного иска. В итоге подзащитного перевели сначала в медицинскую часть (он простудился из-за открытого окна), а потом в другую камеру к более спокойному сокамернику, рассказывает Тонков. По его словам, от иска впоследствии пришлось отказаться, потому что доверителю начали угрожать. Но добиться своего все же удалось, резюмирует адвокат.
Еще с сайта:
Оставьте комментарий к этой записи ↓
