КС выступил против бессрочного расследования уголовных дел после истечения срока давности

Суд счел, что в этой ситуации подозреваемый или обвиняемый, не считающий себя виновным, вынужден выбирать между неограниченным по времени продолжением уголовного преследования либо прекращением дела по нереабилитирующему основанию

По мнению одного адвоката, постановление КС носит «прорывной» характер, поскольку оно предписывает федеральному законодателю привести в соответствие с Конституцией РФ нормы УПК, связанные со сроками предварительного следствия и уголовного преследования. Другой считает, что выводы Суда поспособствуют пресечению волокиты при расследовании уголовных дел, по которым сроки давности привлечения к уголовной ответственности истекли. Третий полагает, что двоякость позиций КС не разрешит существующую проблему до изменений законодательства. В ФПА считают, что правовая позиция Суда имеет большое значение для защиты прав обвиняемого, поскольку устраняет дискриминационное ограничение его права опровергать предъявленное обвинение в том случае, если истек срок давности привлечения его к уголовной ответственности.

18 июля Конституционный Суд вынес Постановление № 33-П, которым признал не соответствующими Конституции ч. 2 ст. 27 «Основания прекращения уголовного преследования» УПК и п. «в» ч. 1 ст. 78 «Освобождение от уголовной ответственности в связи с истечением сроков давности» УК РФ.

Повод для обращения в КС

В 2010 г. по заявлению гражданина Нигерии о нанесенном ему как акционеру строительной фирмы ущербе было возбуждено уголовное дело по ч. 4 ст. 159 УК РФ, одним из его фигурантов стал предприниматель Вячеслав Рудников. В январе 2020 г. истек 10-летний срок давности привлечения к уголовной ответственности, при этом расследование дела так и не было завершено. Поэтому Вячеслав Рудников обратился к руководителю следственного органа, в чьем производстве находилось уголовное дело, с ходатайством о его прекращении за отсутствием состава преступления. Он указывал, что ранее предъявленное ему обвинение было несостоятельным, а срок давности по нему истек.

В удовлетворении ходатайства было отказано со ссылкой на отсутствие согласия обвиняемого на прекращение уголовного преследования по нереабилитирующему основанию. Сторона защиты заявителя оспорила это решение, однако суд оставил жалобу без удовлетворения, посчитав, что уголовное дело и уголовное преследование Вячеслава Рудникова не могут быть прекращены в связи с истечением срока давности согласно ст. 78 УК РФ. Это судебное решение устояло в апелляции, которая отметила, что проверка доводов об отсутствии состава преступления в действиях заявителя возможна лишь после исследования всех собранных по делу доказательств. На досудебной стадии производства по делу такая проверка в компетенцию суда не входит, поскольку, оценивая законность и обоснованность решений, действий или бездействия дознавателя, следователя, руководителя следственного органа и прокурора, он не должен предрешать вопросы, которые впоследствии могут стать предметом судебного разбирательства по существу дела.

В дальнейшем кассация (включая Верховный Суд) отказалась рассматривать жалобы Вячеслава Рудникова. По информации Генпрокуратуры, срок расследования по уголовному делу заявителя был продлен до 2 июля 2022 г.; ему было предъявлено обвинение по ч. 4 ст. 159 УК в окончательной редакции; в ближайшее время следствие планирует выполнить требования ст. 215–217 УПК.

В жалобе в Конституционный Суд Вячеслав Рудников указал, что ч. 2 ст. 27 УПК и п. «в» ч. 1 ст. 78 УК в контексте правоприменительной практики позволяют правоохранительным органам после истечения срока давности осуществлять уголовное преследование неопределенно долго, неограниченно продлевая срок предварительного следствия, проводя дополнительные следственные действия и применяя меры пресечения, включая заключение под стражу.

Конституционный Суд постановил внести изменения в УК и УПК

Изучив материалы дела, КС отметил, что спорные нормы являются предметом его рассмотрения в той мере, в какой на их основании после истечения на досудебной стадии уголовного судопроизводства срока давности уголовного преследования решается вопрос о продолжении уголовного преследования подозреваемого или обвиняемого в обычном порядке ввиду отсутствия его согласия на прекращение уголовного дела по этому нереабилитирующему основанию.

Со ссылкой на Постановление № 20-П от 19 мая 2022 г. КС напомнил, что положения ст. 78 УК, а также п. 3 ч. 1 ст. 24 и ст. 27 УПК в единстве с ч. 4 его ст. 7 и ст. 213 обязывают дознавателя, следователя при вынесении постановления о прекращении уголовного дела и (или) уголовного преследования в связи с истечением срока давности привести фактическое и правовое обоснование такого прекращения. Мотивировка такого решения должна базироваться на нормах материального и процессуального права, а равно на доказательствах, подтверждающих само событие и правильность квалификации деяния, срок давности уголовного преследования за которое истек, совершение деяния (подозрение в совершении) конкретным лицом, наличие в деянии всех признаков состава преступления, нашедших отражение в материалах уголовного дела.

При этом, как пояснил Суд, прекращение уголовного преследования в связи с истечением срока давности допустимо при наличии на момент принятия соответствующего процессуального решения оснований, предусмотренных ст. 78 УК РФ, при условии законности и обоснованности подозрения/обвинения, а также при отсутствии возражений подозреваемого/обвиняемого против прекращения уголовного преследования по нереабилитирующему основанию. Необходимость волеизъявления подозреваемого или обвиняемого для прекращения уголовного преследования в связи с истечением срока давности обусловлена тем, что прекращение уголовного преследования по нереабилитирующему основанию возможно, лишь если будут обеспечены гарантируемые Конституцией РФ права участников уголовного судопроизводства. В частности, подозреваемому, обвиняемому должна предоставляться возможность судебной защиты его прав, в том числе права на возможную реабилитацию.

В силу принципа состязательности стороны самостоятельно и по собственному усмотрению определяют свою позицию по делу, включая вопрос об уголовной ответственности, указал КС. Соответственно, нельзя считать права и законные интересы подозреваемого или обвиняемого нарушенными ни решением о прекращении уголовного дела (при условии достаточной обоснованности этого решения), если он не возражает против прекращения уголовного преследования по соответствующему основанию, ни как таковым продолжением производства по делу, если он не согласен с прекращением. «Вместе с тем получение согласия подозреваемого или обвиняемого на прекращение уголовного дела в связи с истечением срока давности не может расцениваться в системе уголовно-процессуального регулирования как обстоятельство, подменяющее доказанность события и состава преступления, обязательным элементом которого выступает вина. Напротив, как указывает УПК РФ, подозреваемый или обвиняемый не обязан доказывать свою невиновность (ч. 2 ст. 14), а признание обвиняемым своей вины в совершении преступления может быть положено в основу обвинения лишь при подтверждении его виновности совокупностью имеющихся по уголовному делу доказательств (ч. 2 ст. 77)», – подчеркнуто в постановлении. В нем также отмечено, что подозреваемый или обвиняемый, срок давности уголовного преследования которого истек, не утрачивает права, предусмотренные УПК РФ, в частности знать, в чем он подозревается или обвиняется, давать объяснения и показания по поводу имеющегося в его отношении подозрения или по предъявленному обвинению.

Реализация подобных прав предполагает возможность следственных и иных процессуальных действий, в том числе с участием подозреваемого или обвиняемого. Следовательно, продолжение производства по уголовному делу, обусловленное его позицией, после истечения срока давности направлено прежде всего на устранение сомнений в его виновности, защиту его прав, выяснение обстоятельств исходя из доводов против подозрения или обвинения, разрешение ходатайств, в том числе о назначении экспертиз, о следственных действиях, на проведении которых настаивает сторона защиты. В противном случае, указал Суд, доводы подозреваемого или обвиняемого остались бы без внимания, а его права – без защиты. Продолжение предварительного расследования не лишает возможности проводить и иные процессуальные действия, необходимые для установления обстоятельств расследуемого деяния и для его правильной юридической оценки.

«Вместе с тем уголовно-процессуальный закон, устанавливая запрет на прекращение уголовного преследования в связи с истечением срока давности, если подозреваемый или обвиняемый против этого возражает, не закрепляет каких-либо предельных сроков допустимого продолжения расследования, притом что предусмотренные ст. 162 УПК РФ сроки могут продлеваться, хотя и в исключительных случаях. Это ставит подозреваемого или обвиняемого, срок давности уголовного преследования которого истек, в состояние неопределенности относительно его правового положения, не гарантируя в системе действующего правового регулирования разрешения его дела в разумные сроки», – отметил КС.

Он добавил, что в такой ситуации подозреваемый или обвиняемый, не считая себя виновным, вынужден делать выбор: настаивать на не ограниченном по времени продолжении своего же уголовного преследования либо соглашаться с прекращением такового по нереабилитирующему основанию. В свою очередь, чрезмерное затягивание расследования снижает эффективность последующей судебной защиты лицом своих прав и законных интересов (в том числе чести, достоинства и доброго имени), что противоречит конституционным принципам.

Таким образом, КС счел, что ч. 2 ст. 27 УПК и п. «в» ч. 1 ст. 78 УК РФ не соответствуют Конституции в той мере, в какой они – допуская в своей взаимосвязи продолжение уголовного преследования после истечения на досудебной стадии уголовного судопроизводства срока давности привлечения к уголовной ответственности в случае, если подозреваемый или обвиняемый возражал в момент истечения этого срока против прекращения уголовного преследования по данному нереабилитирующему основанию, – не гарантируют достижения в разумные сроки определенности правового положения такого лица применительно к подозрению или обвинению в совершении преступления.

Федеральному законодателю предписано внести изменения в действующее правовое регулирование. До этого момента продолжение расследования уголовного дела по истечении срока давности уголовного преследования, когда подозреваемый или обвиняемый возражал в момент истечения этого срока против прекращения уголовного дела по этому нереабилитирующему основанию, допускается в срок, не превышающий 12 месяцев со дня истечения срока давности уголовного преследования. По истечении такого срока, если уголовное дело в установленном порядке не передано в суд, оно незамедлительно прекращается и без согласия на то подозреваемого или обвиняемого, который вправе оспорить такое решение в суд, а суд обязан разрешить его жалобу по правилам, предусмотренным ст. 125.1 УПК.

Суд подчеркнул, что такой порядок начинает применяться по уголовным делам о преступлениях небольшой тяжести – через три месяца, о преступлениях средней тяжести – через шесть месяцев, о тяжких преступлениях – через девять месяцев, об особо тяжких преступлениях – через год после вступления в силу данного постановления. Касательно дела заявителя КС отметил, если его уголовное дело не передано в установленном порядке для рассмотрения в суд, оно подлежит прекращению безотносительно к девятимесячному сроку с момента вступления в силу постановления КС РФ. При несогласии заявителя с основанием прекращения дела он вправе обратиться за судебной защитой своих прав в порядке, предусмотренном ст. 125.1 УПК РФ.

Адвокаты поддержали подход Суда

Управляющий партнер АБ «Правовой статус» Алексей Иванов отметил, что в действующей редакции УПК допускает две принципиальные вещи: «Во-первых, это зависимость прекращения уголовного преследования в связи с истечением срока давности привлечения к уголовной ответственности от наличия согласия подозреваемого или обвиняемого о прекращении по нереабилитирующему основанию (нет согласия – нет прекращения). Во-вторых, истечение срока давности привлечения к уголовной ответственности и отсутствие согласия подозреваемого или обвиняемого о прекращении уголовного преследования по нереабилитирующему основанию не выступают безусловным основанием для прекращения уголовного преследования в связи с истечением срока давности к уголовной ответственности, что позволяет не прекращать уголовное преследование, а проводить следственные действия. Это косвенно подтвердили суды первой, апелляционной и кассационной инстанций в рассматриваемом случае, т.е. существующий механизм содержит в себе элемент злоупотреблений и неопределенности. КС РФ обоснованно обратил внимание на эти проблемы».

С другой стороны, по словам эксперта, КС высказал позицию о том, что ни решение о прекращении уголовного дела, если подозреваемый или обвиняемый не возражает против этого, ни продолжение производства по делу, если он с таким прекращением не согласен не являются нарушением прав и законных интересов такого лица. «Здесь заложена “мина замедленного действия”, позволяющая правоприменителю с легкостью отказывать в жалобах на несоблюдение требований закона, что, кстати, и продемонстрировали суды разных инстанций, куда обращался заявитель. Полагаю, что подобная двоякость позиций КС РФ не разрешит существующую проблему до принятия соответствующих изменений на законодательном уровне», – заключил Алексей Иванов.

Старший партнер АБ «Нянькин и партнеры» Алексей Нянькин полагает, что постановление носит «прорывной» характер, поскольку содержит предписания для федерального законодателя привести в соответствие с Конституцией РФ нормы УПК, связанные со сроками предварительного следствия и уголовного преследования. «Впервые российское процессуальное законодательство будет содержать норму о предельных сроках расследования, пусть и во взаимосвязи с институтом истечения срока давности привлечения к уголовной ответственности. Важным представляются сделанные суждения о недопустимости нахождения под угрозой применения уголовной ответственности не ограниченное нормативными пределами время. Предложенные в постановлении КС предельные сроки расследования уголовных дел являются разумными и справедливо дифференцированы в зависимости от категории преступлений применительно к реализации постановления в ближайший год после его вынесения», – считает он.

Вместе с тем у адвоката вызвало опасения то, каким образом законодатель сконструирует нормы ст. 27 УПК и 78 УК применительно к случаям, когда лицо, подлежащее привлечению к уголовной ответственности, установлено за пределами сроков давности, поскольку в постановлении КС предлагается исчислять 12 месяцев не со дня отказа от прекращения производства по уголовному делу по п. 3 ст. 24 УПК, а со дня истечения сроков давности.

Старший партнер АБ ZKS Андрей Гривцов назвал постановление КС важным с практической точки зрения. «Во-первых, оно в обязательном порядке повлечет за собой внесение изменений в УПК РФ, а, во-вторых, может способствовать пресечению волокиты при расследовании уголовных дел, по которым сроки давности привлечения к уголовной ответственности истекли, а подозреваемый (обвиняемый) настаивает на прекращении преследования по реабилитирующим основаниям. Думаю, назрел вопрос и введения ограничений в части общих сроков расследования дел, где есть конкретный подозреваемый (обвиняемый)», – полагает он.

По словам адвоката, зачастую при проведении расследования в ситуациях, когда обвиняемый не содержится под стражей, домашним арестом, запретом определенных действий (применение этих мер пресечения ограничено предельными сроками), допускается серьезная волокита, что существенным образом нарушает право на доступ к правосудию в разумные сроки. «Введение предельных сроков расследования в таких ситуациях помогло бы поставить перед такой волокитой барьер», – убежден Андрей Гривцов.

Советник Федеральной палаты адвокатов РФ Сергей Насонов полагает, что изложенная в постановлении правовая позиция имеет большое значение для защиты прав обвиняемого, поскольку устраняет дискриминационное ограничение его права опровергать предъявленное обвинение. «Как верно отметил Конституционный Суд, подозреваемый или обвиняемый, не считающий себя виновным, вынужден делать выбор: настаивать на не ограниченном по времени продолжении своего же уголовного преследования (при возражении на прекращение дела в связи с истечением срока давности) либо соглашаться с прекращением дела по указанному нереабилитирующему основанию. Этот вынужденный выбор обусловлен пробелом в УПК: закон, устанавливая запрет на прекращение уголовного преследования в связи с истечением срока давности, если подозреваемый или обвиняемый против этого возражает, не закрепляет каких-либо предельных сроков допустимого продолжения расследования», – пояснил адвокат.

Он заметил, что КС, признав оспариваемую норму УПК не соответствующей Конституции РФ, указал законодателю на необходимость скорейших поправок в этот Кодекс. «До этого момента КС указал на возможность продолжения расследования такого уголовного дела в срок, не превышающий 12 месяцев со дня истечения срока давности уголовного преследования; по истечении указанного срока, если уголовное дело в установленном порядке не передано в суд, оно подлежит незамедлительному прекращению и без согласия на то подозреваемого или обвиняемого. Вместе с тем подход КС РФ, устраняя указанную проблему, порождает другую: риск бездействия органов предварительного расследования в течение указанного в постановлении срока и последующего прекращения органами расследования уголовного дела по нереабилитирующему основанию. Фактически обвиняемый лишается права на реабилитацию спустя формальный определенный срок. Вряд ли это будет адекватно компенсировано правом на обжалование такого постановления в судебном порядке», – заметил Сергей Насонов.