ЕСПЧ подчеркнул, что защита репутации не должна превалировать над свободой выражения мнений

По мнению Европейского Суда, иск правительства Москвы о диффамации к столичной газете в связи с публикацией критического интервью о реставрации исторического комплекса «Царицыно» был удовлетворен необоснованно

В комментарии «АГ» адвокат Ксения Костромина, представлявшая интересы заявителя в ЕСПЧ, пояснила, что в рассматриваемом постановлении Европейский Суд реализовал принцип ключевого значения свободы выражения мнения для функционирующей демократии. В свою очередь эксперт «АГ» отметил, что постановление логично встраивается в ряд дел против России, посвященных свободе выражения мнений.

8 октября Европейский Суд по правам человека вынес Постановление по жалобе гражданина, выступившего с критикой реставрации музея-заповедника «Царицыно», на нарушение его права на свободу выражения мнения из-за удовлетворения российским судом иска о диффамации.

Андрей Маргулев возглавлял общественное объединение «Царицыно для всех», созданное для сохранения исторического комплекса XVIII в. В октябре 2007 г. газета «Московский корреспондент» опубликовала интервью, в котором Маргулев раскритиковал финансируемую правительством г. Москвы реставрацию «Царицыно». В частности, он расценил реставрационные работы, ведущиеся на объекте, как «осквернение исторического памятника». В публикации также отмечалось, что реставрация затронула исторический парк «Английский сад» на территории комплекса.

Впоследствии правительство г. Москвы предъявило к СМИ иск о диффамации. В судебном разбирательстве Маргулев участвовал в качестве третьего лица. В июле 2008 г. Басманный районный суд г. Москвы удовлетворил иск в связи с недоказанностью опубликованных в газете утверждений и обязал ответчика опубликовать опровержение в другом издании с аналогичным тиражом, поскольку в апреле того же года выпуск указанной газеты был приостановлен.

Не согласившись с решением, истец обжаловал его. В жалобе редакция газеты и Андрей Маргулев утверждали, что суждения последнего носили оценочный характер, поэтому не подлежали доказыванию. Тем не менее решение первой инстанции осталось в силе.

В марте 2009 г. Андрей Маргулев обратился с жалобой в ЕСПЧ, ссылаясь на нарушение ст. 10 (свобода выражения мнения) Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод. По мнению заявителя, решение суда о диффамации было непропорциональным вмешательством в свободу самовыражения. В качестве компенсации морального вреда заявитель указал 3000 евро, а также 1700 евро судебных и почтовых расходов.

В отзыве на жалобу Правительство России ссылалось на отсутствие у заявителя статуса жертвы по смыслу Конвенции, поскольку он был всего лишь третьим лицом, а не ответчиком по гражданскому делу. Государство-ответчик также полагало, что гражданин значительно не пострадал от вынесенного судом решения.

В возражениях на правительственные доводы Андрей Маргулев отметил, что лично ходатайствовал об участии в деле в деле в качестве третьей стороны, поскольку его цель сводилась к защите свободы слова. Он подчеркнул, что судебное преследование за клевету оказало на него пугающее воздействие, поскольку он стал воздерживаться от публичной критики реставрационных работ в «Царицыно».

При оценке приемлемости жалобы Европейский Суд напомнил, что термин «жертва» применяется к лицу, чьи права были затронуты соответствующим действием или бездействием властей. ЕСПЧ отметил, что так как национальные суды признали заявителя третьей стороной по делу, его свобода на выражение мнения фактически пострадала. Так, Андрей Маргулев выражал свое мнение по вопросу, представляющему общественный интерес. Разрешение национальным судом спора о клевете не в пользу газеты фактически запретило заявителю выражать свое мнение по указанному вопросу, в результате чего гражданин опасался высказывать в СМИ свою позицию по важным, принципиальным аспектам.

После изучения материалов дела ЕСПЧ отметил необходимость определения оправданности степени вмешательства государства в права заявителя и его необходимость в условиях демократического общества. Европейский Суд учел, что Андрей Маргулев возглавлял общественное объединение, которое по своей природе обращает внимание социума на важные вопросы, как и пресса. В этой связи в рассматриваемом деле Суд применил стандарты защиты прессы (высокий уровень защиты свободы выражения мнений по вопросам, представляющим общественный интерес; более широкие пределы публичной критики госслужащих и политиков; тщательное разграничение между фактами, которые могут быть доказаны, и оценочными суждениями).

Применительно к рассматриваемому делу ЕСПЧ отметил, что российский суд проигнорировал ряд ключевых факторов. В частности, московское правительство периодически подвергалось более масштабной критике, чем в указанном гражданском деле. Национальный суд безосновательно отверг довод ответчиков о том, что вышеуказанный орган не был напрямую упомянут в статье, что нарушило принцип наличия объективной связи между спорным утверждением и истцом. Кроме того, он не стал анализировать цель спорной публикации и ее значение для общественности. Таким образом, подчеркивается в постановлении, российское правосудие в рассматриваемом деле отдало предпочтение защите репутации в ущерб свободе выражения мнений.

В связи с этим ЕСПЧ признал нарушение ст. 10 Конвенции и присудил выплатить заявителю около 4000 евро в качестве компенсации морального вреда и возмещения судебных расходов.

Адвокат МГКА «Далет» Ксения Костромина, представлявшая интересы Андрея Маргулева в Европейском Суде, в комментарии «АГ» отметила, что ЕСПЧ, признав нарушение права заявителя, реализовал в данном постановлении принцип ключевого значения свободы выражения мнения для функционирующей демократии. «При этом было подчеркнуто, что репутационные интересы юрлица не могут иметь столь же высокий уровень защиты, как репутация человека – особенно, когда истцом является госорган. Напротив, в вопросах общественного интереса защите свободы выражения мнений должен предоставляться приоритет. Российские же суды опирались на неявное предположение о том, что интересы, связанные с защитой репутации, должны превалировать над свободой слова во всех обстоятельствах», – пояснила она.

Адвокат добавила, что российские суды не приняли во внимание разъяснения Верховного Суда РФ (Постановление Пленума от 24 февраля 2005 г. № 3), касающиеся разграничения оценочных суждений и утверждений о фактах. «ЕСПЧ отметил, что различия этих категорий имеют меньшее значение, когда оспариваемое заявление делается по вопросу, представляющему общественный интерес. Представители гражданского общества и журналисты должны пользоваться широкой свободой критики публичной власти, даже если эта критика не имеет четкой основы», – подчеркнула Ксения Костромина.

По мнению эксперта по работе с ЕСПЧ Антона Рыжова, данное постановление логично встраивается в ряд дел против России, посвященных свободе выражения мнений. «Европейский Суд уже не раз критиковал российские суды за излишне формалистский, негибкий подход к рассмотрению подобных кейсов о защите деловой репутации. Вот и в этот раз европейские судьи повторили, казалось бы, известные тезисы о том, что правозащитные организации и СМИ имеют высокий уровень защиты со стороны Конвенции, так как вещают по вопросам публичного интереса – так сказать, “вскрывают язвы общества”», – отметил он.

Юрист добавил, что по мнению ЕСПЧ, при рассмотрении таких дел крайне важна тематика задевшей кого-то публикации: деятельность органов власти и госслужащих подразумевает более широкие границы для критики, поэтому они должны проявлять более высокий градус толерантности в отношении публикаций. «ЕСПЧ закономерно подчеркнул, что российские суды, вынося решение в пользу правительства Москвы, не учли позицию заявителя как главы НКО и позицию истца как представителя власти, не рассмотрели вопрос добросовестности действий Маргулева, не изучили цели публикации и ее значимость для общества. Также, по мнению европейских судей, суды не сделали различий между фактами и оценочными суждениями, тем самым проигнорировав рекомендации ВС РФ. В этой связи ЕСПЧ счел, что Россией не был соблюден баланс между свободой слова заявителя и защитой репутации других лиц», – пояснил эксперт.

Антон Рыжов подчеркнул, что маятник может качнуться и в другую сторону. «Аналогичным образом Конвенция защищает не только прессу, но и тех, о ком пишут СМИ. Например, по одному из подобных дел, находящихся у меня в производстве, ожидается постановление ЕСПЧ по существу вопроса. Речь идет об индивидуальном предпринимателе в сфере ЖКХ, чье исковое заявление об оспаривании диффамационного интервью не было удовлетворено. Я и мои коллеги утверждаем, что власти нарушили право на уважение частной жизни заявителя, включающее элемент деловой репутации, поскольку не учли ряд ключевых факторов (в частности, что заявитель не являлся представителем власти и, соответственно, критика в его адрес не имела столь широких границ)», – подытожил он.