Бывшие адвокаты, совершившие преступление, смогут быть представителями в суде?

Минюст подготовил законопроект, согласно которому ограничение на представительство будет равно сроку судимости за совершение умышленного преступления, но не менее пяти лет с момента принятия решения о прекращении статуса адвоката

Вице-президент ФПА Олег Баулин указал, что предложения законопроекта соответствуют позиции Федеральной палаты адвокатов, которая неоднократно высказывалась о том, что неблагоприятные последствия совершения преступления, включая запрет на представительство, не могут быть бессрочными. Один из адвокатов полагает, что законопроект требует дополнительной проработки, а срок запрета на представительство должен зависеть и от таких факторов, как характер, тяжесть совершенного преступления и назначенное судом наказание. Второй заметил, что осуждение адвоката за совершение умышленного преступления – исключительная и чрезвычайно редкая ситуация.

Минюст опубликовал для общественного обсуждения проект закона, которым предусматривается ограничение во времени действия запрета на представительство в суде лица, статус адвоката которого прекращен в связи со вступлением в законную силу приговора о признании его виновным в умышленном преступлении. Документ разработан во исполнение Постановления Конституционного Суда № 49-П/2022 от 10 ноября.

Напомним, с жалобой в Конституционный Суд обратился юрист Сергей Шалавин, которому Раздольненский районный суд Республики Крым вернул исковое заявление, поданное в качестве представителя К., посчитав, что он не вправе осуществлять судебное представительство. Суд пояснил, что статус адвоката Сергея Шалавина был прекращен 11 августа 2005 г. на основании подп. 4 п. 1 ст. 17 Закона об адвокатуре, то есть в связи со вступлением в законную силу приговора о признании его виновным в умышленном преступлении, а потому в силу абз. 2 п. 3 той же статьи он не вправе быть представителем в суде, за исключением участия в процессе в качестве законного представителя. Решение было оставлено вышестоящими судами без изменения.

Так как статус адвоката Сергея Шалавина был прекращен 11 августа 2005 г. в связи со вступлением в законную силу приговора, а абз. 2 п. 3 ст. 17 Закона об адвокатуре вступил в силу 1 марта 2021 г., он посчитал, что это законоположение не соответствует Конституции в той мере, в какой позволяет суду не допускать в процесс в качестве представителя лицо, чей статус адвоката прекращен до даты вступления в силу данного законоположения – 1 марта 2021 г.

Изучив дело, КС признал абз. 2 п. 3 ст. 17 Закона об адвокатуре не противоречащим Конституции в той мере, в какой он предусматривает в качестве последствия решения о прекращении статуса адвоката в связи со вступлением в законную силу приговора суда о признании лица виновным в совершении умышленного преступления установление запрета этому лицу быть представителем в суде (за исключением участия его в процессе в качестве законного представителя). В то же время Суд признал данное положение не соответствующим Конституции в той мере, в какой оно вводит бессрочный запрет быть представителем в суде для лица, статус адвоката которого прекращен в связи со вступлением в законную силу приговора о признании его виновным в совершении умышленного преступления.

Конституционный Суд постановил, что до внесения изменений срок действия запрета быть представителем в суде должен признаваться равным сроку судимости, но составлять не менее пяти лет с момента принятия решения о прекращении статуса адвоката, а в случае прекращения статуса адвоката по иным перечисленным в абз. 2 п. 3 ст. 17 Закона об адвокатуре основаниям – должен быть равным указанному в решении о прекращении статуса адвоката сроку, по истечении которого лицо допускается к сдаче квалификационного экзамена на приобретение статуса адвоката.

В пояснительной записке к проекту закона Минюст отметил, что действующие в настоящее время положения Закона об адвокатуре были закреплены из-за необходимости урегулировать статус адвоката таким образом, чтобы он мог эффективно выполнять функции правовой защиты, возложенные на него Конституцией и федеральным законом. Кроме того, государство призвано не допускать использование статуса адвоката вопреки своему предназначению и должно обеспечивать правовыми средствами доверие общества к деятельности адвокатов и институту адвокатуры в целом, тем самым защищая право граждан на судебную защиту и право на получение ими юридической помощи.

Поправками предлагается внести изменения в п. 3 ст. 17 Закона об адвокатуре, установив в абз. 2 конкретный срок, в течение которого лицу, статус адвоката которого прекращен по основанию, предусмотренному подп. 4 п. 1 ст. 17 Закона, запрещено быть представителем в суде, за исключением случаев участия его в процессе в качестве законного представителя. При этом запрет на осуществление судебного представительства для лица, адвокатский статус которого прекращен в связи с признанием его виновным в умышленном преступлении, предлагается установить в течение срока судимости за совершение умышленного преступления, но не менее пяти лет с момента принятия решения о прекращении статуса.

В целях исключения бессрочного ограничения права на свободное распоряжение своими способностями к труду лиц, чей статус адвоката прекращен по причине неисполнения или ненадлежащего исполнения адвокатом своих профессиональных обязанностей перед доверителем, нарушения адвокатом норм КПЭА, незаконного использования или разглашения информации, связанной с оказанием адвокатом квалифицированной юридической помощи доверителю, либо систематического несоблюдения установленных законодательством требований к адвокатскому запросу проект предлагается дополнить положением, устанавливающим запрет для лица, чей статус прекращен по вышеуказанным основаниям, осуществлять судебное представительство, за исключением случаев участия его в процессе в качестве законного представителя, в течение указанного в решении о прекращении статуса адвоката срока, по истечении которого лицо допускается к сдаче квалификационного экзамена на приобретение статуса адвоката.

«Поскольку установление бессрочного запрета на осуществление судебного представительства для лиц, статус которых прекращен по основаниям пункта 3 статьи 17 Федерального закона № 63-ФЗ, является чрезмерной мерой в отношении указанных лиц и выходит за рамки допустимых ограничений права свободно распоряжаться своими способностями к труду, выбирать род деятельности и профессию, то вышеуказанные изменения позволят установить соразмерные ограничения права для лиц, статус которых прекращен, осуществлять судебное представительство, не нарушив при этом баланс конституционных ценностей», – считают авторы законопроекта.

В комментарии «АГ» вице-президент ФПА Олег Баулин отметил, что законопроект практически дословно воспроизводит положение п. 3 Постановления КС № 49-П/2022, в соответствии с которым срок действия запрета быть представителем в суде для лица, статус адвоката которого прекращен в связи со вступлением в законную силу приговора суда о признании этого лица виновным в совершении умышленного преступления, должен признаваться равным сроку судимости, но составлять не менее пяти лет с момента принятия решения о прекращении статуса адвоката.

Олег Баулин указал, что предложения законопроекта соответствуют позиции Федеральной палаты адвокатов, которая неоднократно высказывалась о том, что неблагоприятные последствия совершения преступления, включая запрет на представительство, не могут быть бессрочными.

Не менее позитивным, по его мнению, является отношение к использованию в целях определения срока ограничения судебного представительства положений КПЭА. «Вслед за Конституционным Судом в качестве минимального возможного срока, в течение которого сохраняется запрет на представительство, Минюст России предлагает использовать установленный п. 7 ст. 18 КПЭА предельный пятилетний период, в течение которого лицо, лишенное статуса адвоката, не допускается к сдаче квалификационного экзамена. В отношении иных оснований прекращения статуса адвоката, реализуемых в рамках дисциплинарных производств (подп. 1, 2 и 2.1 п. 2 ст. 17 Закона об адвокатуре), для решения вопроса о периоде действия запрета на судебное представительство в законопроекте также предлагается руководствоваться сроком, определяемым органами адвокатского сообщества по правилам п. 7 ст. 18 КПЭА», – пояснил Олег Баулин.

Адвокат АК «СанктаЛекс» Павел Гейко также указал, что законопроект, по сути, вобрал в себя позицию КС без какой-либо дополнительной проработки подлежащего устранению законодательного пробела: «На мой взгляд, позиция КС хотя, безусловно, и заслуживает внимания законодателя и принятия соответствующих поправок, но не в полной мере учитывает все возможные аспекты затронутой проблемы, так как Суд при вынесении постановления опирался на конкретный казус и рассматривал вопрос только в разрезе необходимости ограничения срока запрета на судебное представительство бывшим адвокатам».

Эксперт пояснил, что КС в постановлении не затрагивает такой аспект, как влияние характера и тяжести совершенного адвокатом умышленного преступления, за которое он был лишен статуса, а также назначенного ему судом наказания. «Предлагаемый законопроект не дифференцирует срок запрета на судебное представительство для бывших адвокатов в зависимости от преступления. Например, проект не различает совершившего насильственное преступление адвоката и адвоката, использовавшего поддельный документ, сам по себе вред от использования которого может быть совершенно незначительным. Или, например, адвокат, приговоренный к штрафу, и адвокат, отбывший за преступление средней тяжести два года лишения свободы, смогут быть представителями в суде по истечении одинакового срока – 5 лет, при этом первый после погашения судимости будет под запретом на деятельность еще четыре года, а у второго срок запрета на деятельность закончится одновременно с погашением судимости», – обратил внимание он.

Павел Гейко полагает, что законопроект требует дополнительной проработки, а срок запрета на представительство в суде бывшим адвокатам должен зависеть в том числе от таких факторов, как характер, тяжесть совершенного преступления и назначенное судом наказание. Также, по его мнению, было бы целесообразно привязать ограничительный срок к дате погашения судимости.

Адвокат АП г. Санкт-Петербурга Константин Ерофеев заметил, что осуждение адвоката за совершение умышленного преступления – исключительная и чрезвычайно редкая ситуация: «Как указывает статистика ФПА, за 2019–2020 гг. было привлечено к уголовной ответственности около 100 адвокатов. Это мизерная доля из 80-тысячной армии российских адвокатов (около 0,1% от состава). Но даже относительно этой сотни нет сведений, что все они были привлечены к уголовной ответственности именно за совершение умышленного преступления».

По мнению Константина Ерофеева, адвокатская корпорация должна демонстрировать обществу и государству самые решительные требования к себе по поддержанию законности. «Если за стеклянной перегородкой будет сидеть осужденный гражданин, а перед ней – осужденный адвокат, это не добавит уважения к нашей профессии и вызовет лишь справедливые насмешки, тем более что осужденные по уголовным статьям и лишенные статуса адвокаты через сравнительно недолгий срок смогут снова вернуться в ряды адвокатуры», – полагает он.