Адвокат добился отмены приговора по делу о подстрекательстве и пособничестве в убийстве

Кассация согласилась, что прокурор и председательствующий судья незаконно воздействовали на присяжных, что повлияло на данные ими ответы о доказанности события инкриминируемого деяния

В комментарии «АГ» защитник обвиняемого отметил, что это дело имеет значительную процессуальную ценность для всех адвокатов, практикующих в области уголовного права, и особенно тех, кто специализируется в судебном процессе с участием присяжных заседателей.

Шестой кассационный суд общей юрисдикции изготовил мотивированное кассационное определение от 16 февраля 2022 г., которым отменил вынесенный с участием присяжных обвинительный приговор и вернул на новое рассмотрение уголовное дело о подстрекательстве и пособничестве в убийстве. Защитник обвиняемого, адвокат АП Республики Башкортостан Игорь Ермолаев рассказал «АГ» о множестве процессуальных нарушений, допущенных при рассмотрении дела, и том, как удалось доказать незаконность вынесенного обвинительного приговора.

На первом круге суд оправдал обвиняемого, но апелляция посчитала это преждевременным

По версии следствия, в ночь с 14 на 15 мая 2014 г. Ф. путем уговоров склонил Г. к убийству своего знакомого Н., который ранее похитил у него строительные инструменты. По мнению правоохранителей, Ф. предоставил Г. деревянную палку для использования в качестве орудия, которой тот нанес потерпевшему удары по голове, в результате которых он скончался. В обвинительном заключении указывалось, что Г. написал явку с повинной, в которой сознался в убийстве Н. при подстрекательстве и пособничестве Ф., позднее он был признан виновным в этом преступлении, при этом дело рассматривалось в особом порядке. Таким образом, Ф. были предъявлены обвинения по ч. 4, 5 ст. 33, ч. 1 ст. 105 УК РФ.

Уголовное дело рассматривалось в Калининском районном суде г. Уфы в 2016 г. В ходе судебного разбирательства Ф. отрицал свою вину и заявил о своей непричастности к убийству. По его словам, потерпевший ранее работал у него, был обеспечен жильем, одеждой и деньгами. Обвиняемый сообщил суду, что хорошо относился к Н. и даже простил тому кражу строительных инструментов, поскольку они были старыми и ненужными.

После смерти Н., как рассказал подсудимый, полицейские оказывали давление на его сыновей, требуя сознаться в убийстве. По его словам, его знакомый Г. оговорил себя и его под физическим и моральным давлением со стороны оперативников и следствия: будучи малограмотным, он подписывал готовые процессуальные документы, в которых использовались обороты речи, которых Г. не знал. Ф. настаивал, что его уголовное преследование является местью сотрудников правоохранительных органов за его активную правозащитную деятельность, из-за которой многие из них были привлечены к дисциплинарной ответственности или были уволены.

Суд первой инстанции пришел к выводу, что обвинительный приговор в отношении Г. не является доказательством по рассматриваемому уголовному делу и не может предрешать виновность Ф. в инкриминируемых ему деяниях. Заслушав показания ряда свидетелей обвинения, районный суд счел, что они не изобличают подсудимого, а, наоборот, оправдывают его, создавая ему алиби. В свою очередь, допрошенный в суде осужденный Г. заявил о самооговоре и том, что не давал показания лично, а подписал подготовленные следователем бумаги. Допрошенная судом гражданка Г. сообщила, что в середине мая 2014 г. она стала очевидцем избиения потерпевшего Н. гражданином Р., с которым тот распивал спиртное возле реки, ее слова косвенно подтвердили несколько человек.

Суд подчеркнул, что обвинительный приговор не может быть основан на предположениях и выносится лишь при условии, что в ходе судебного разбирательства виновность подсудимого подтверждена совокупностью исследованных судом доказательств (ч. 4 ст. 302 УПК РФ). В рассматриваемом случае, указала первая инстанция, собранные по делу доказательства ни в своей совокупности, ни отдельно не подтверждают вину подсудимого в инкриминируемом ему деянии. Кроме того, суд указал, что алиби подсудимого нашло свое подтверждение в ходе судебного следствия.

«Предположение органов предварительного следствия о виновности лица в совершении преступления при отсутствии достоверных доказательств не может служить основанием для вынесения обвинительного приговора (ч. 4 ст. 14 УПК РФ). При этом суд учитывает, что в соответствии с ч. 3 ст. 49 Конституции РФ неустранимые сомнения в виновности подсудимого толкуются в его пользу. Исходя из этих требований закона, для вывода о виновности подсудимого необходимы бесспорные доказательства, с очевидностью указывающие на совершение им преступления. По настоящему уголовному делу таких доказательств не имеется. Обвинение Ф. основано на предположениях органов предварительного следствия и показаниях свидетеля Г., данных им в рамках уголовного дела в качестве подозреваемого и обвиняемого», – заключил суд, который оправдал Ф. за непричастностью к совершению инкриминируемых ему деяний и признал за ним право на реабилитацию.

Однако прокуратура обжаловала оправдательный приговор, и Судебная коллегия по уголовным делам Верховного суда Республики Башкортостан отменила его, вернув дело на новое рассмотрение. В частности, апелляция сочла, что одна лишь нестабильность свидетельских показаний (в частности, свидетеля Г.) не служит достаточным основанием для признания их недостоверными. Без внимания суда, по мнению апелляции, остались и доводы стороны обвинения о том, что подсудимый испытывал к Н. личную неприязнь из-за кражи у него строительных инструментов, в которой он его подозревал.

«По ходатайству стороны защиты суд допросил свидетелей Г., С., С., Б., которые показали, что убийство Н. совершил Р. по кличке “Слепой”. Однако Р. в судебном заседании не допрошен, в суд сторонами не представлен, а показания допрошенных по ходатайству защиты лиц не оценены судом в совокупности с другими доказательствами по делу», – подчеркивалось в апелляционном определении (имеется у редакции). В связи с этим апелляция сочла, что решение нижестоящего суда об оправдании Ф. является преждевременным, принятым без надлежащей оценки всех доказательств по делу и учета обстоятельств, которые могли бы существенно повлиять на выводы суда и вынесение им законного и обоснованного приговора.

Суд с участием присяжных вынес обвинительный приговор

Повторно уголовное дело рассматривалось уже с участием присяжных заседателей, и 14 февраля 2019 г. суд признал Ф. виновным и приговорил его к 13 годам лишения свободы в ИК строгого режима.

В приговоре (есть у «АГ) отмечалось, что действия подсудимого были квалифицированы как подстрекательство и пособничество в убийстве, а именно склонение другого лица путем уговоров к умышленному причинению смерти другому человеку, а также содействие в умышленном причинении смерти потерпевшему путем предоставления орудия совершения преступления, поскольку Ф. умышленно из личных неприязненных отношений, возникших из-за того, что Н. похитил у него инструменты, склонил путем уговоров Г. к убийству потерпевшего и предоставил ему деревянную палку для этого. В качестве смягчающих обстоятельств суд учел положительную характеристику Ф. и наличие у него ряда тяжелых заболеваний.

В апелляционной жалобе защитник Игорь Ермолаев просил отменить обвинительный приговор и направить дело на новое рассмотрение в связи с допущенными судом процессуальными нарушениями, неправильным применением уголовного закона и несправедливостью приговора. Адвокат, в частности, сослался на нарушение права на защиту в связи с тем, что после провозглашения приговора стороне защиты было отказано в выдаче его копии и протокола судебных заседаний, а также в ознакомлении с материалами уголовного дела. Он добавил, что председательствующий ограничивал права стороны защиты и отказывал в полном и всестороннем исследовании доказательств, заявленные ходатайства защиты были разрешены судом с грубыми нарушениями установленного законом порядка. По мнению апеллянта, председательствующий неоднократно доводил до сведения присяжных информацию, выходящую за пределы судебного разбирательства и относящуюся к порядку получения доказательств, а также к данным о личности потерпевшего и свидетелей.

В дальнейшем апелляционный суд изменил приговор, признав смягчающим обстоятельством совершение Ф. преступления впервые: срок наказания был снижен до 12 лет лишения свободы, в остальной части приговор оставлен без изменения.

Кассационное обжалование

В кассационной жалобе Ф. вновь указывал, что ни он, ни Г. не совершали преступления, которое было совершено Р., – именно этот гражданин, по его словам, и был истинным убийцей потерпевшего. Осужденный отмечал, что суд не был беспристрастен к нему, в том числе из-за неприязненного отношения председательствующего, который лишил сторону защиты возможности представлять доказательства невиновности и не упомянул в своем напутственном слове оправдывающие подсудимого доказательства.

Рассмотрев жалобу, Судебная коллегия по уголовным делам Шестого кассационного суда общей юрисдикции признала, что в подготовительной части судебного заседания председательствующий, выступая перед кандидатами в присяжные с кратким вступительным словом, полностью изложил предъявленное подсудимому Ф. обвинение вопреки требованиям закона, а затем заявил, что Ф. совершил преступление, предусмотренное ч. 4 и 5 ст. 33, ч. 1 ст. 105 УК РФ. Это, заметила кассация, фактически носило характер утверждения о виновности подсудимого в совершении преступления.

Также кассационный суд признал, что в ходе судебного следствия вопреки требованиям ст. 335 УПК РФ в присутствии присяжных заседателей были исследованы показания Ф., данные им в ходе предварительного следствия в качестве свидетеля в отсутствие адвоката и не подтвержденные подсудимым в оглашенной части в суде, которые, соответственно, в силу п. 1 ч. 2 ст. 75 УПК РФ являлись недопустимыми доказательствами. При этом впоследствии государственный обвинитель неоднократно ссылался на данные показания в опровержение доводов подсудимого об отсутствии мотива для убийства потерпевшего.

«В нарушение ст. 335, 336 УПК РФ до сведения присяжных заседателей государственным обвинителем неоднократно в ходе судебного следствия и прений сторон доводились сведения о том, что Г. (в отношении которого уголовное дело ранее было выделено в отдельное производство) осужден другим приговором суда как исполнитель убийства потерпевшего. Председательствующий вместо реагирования на данные высказывания в соответствии со ст. 335, 336 УПК РФ также подтвердил присяжным, что такой приговор в отношении Г. вступил в законную силу», – отмечено в определении кассации.

Такие действия гособвинителя и председательствующего, заметил Шестой КСОЮ, не могли не оказать незаконного воздействия на присяжных и повлияли на данные ими ответы, в частности на поставленный вопрос о доказанности события инкриминируемого деяния. «Кроме того, государственным обвинителем неоднократно доводились до присяжных сведения, носящие юридический характер: об обстоятельствах явки свидетелей защиты в судебное заседание, обстоятельствах получения их показаний, данных ранее. Однако меры реагирования со стороны председательствующего не были приняты. Также в нарушение ч. 5 ст. 339 УПК РФ в вопросном листе в вопросе № 2 были сформулированы юридические понятия “подстрекательство” и “пособничество”, что недопустимо», – подчеркнул кассационный суд.

Таким образом, Шестой КСОЮ отменил приговор и апелляционное определение, вернув уголовное дело на новое рассмотрение в суд первой инстанции. В связи с этим Ф. был освобожден из-под стражи и помещен под домашний арест.

Комментарий адвоката

В комментарии «АГ» Игорь Ермолаев отметил, что рассматриваемое уголовное дело имеет значительную процессуальную ценность для всех адвокатов, практикующих в области уголовного права, и особенно тех, кто специализируется на судебном процессе с участием присяжных заседателей. Он пояснил, что обвинение в убийстве при обнаружении трупа по истечении значительного времени является неочевидным и его расследование во многом строится на догадках и предположениях следствия. «При изучении обстоятельств и доказательств по этому уголовному делу стало очевидным, что не только причастность моего подзащитного к убийству не нашла веских подтверждений и безупречных доказательств, но и сам факт версии убийства не выдерживал никакой критики», – подчеркнул адвокат.

Как рассказал Игорь Ермолаев, после отмены оправдательного приговора защитой было принято решение о выборе повторного судопроизводства в форме суда с участием присяжных заседателей. «Тем более что накануне рассмотрения дела судом вступили в силу изменения в УПК РФ, позволившие рассматривать уголовные дела по ч. 1 ст. 105 УК РФ в районных судах с участием присяжных заседателей. В Калининском районном суде г. Уфы это было первое дело с участием присяжных заседателей. Однако итогом рассмотрения дела с участием присяжных заседателей стал обвинительный приговор», – рассказал он.

Адвокат добавил, что особенностью уголовного дела было то, что оно рассматривалось после того, как уже был вынесен приговор в отношении исполнителя убийства, признавшего свою вину и осужденного в особом порядке. «Он был осужден по ч. 1 ст. 105 УК РФ, а мой подзащитный обвинялся в пособничестве и подстрекательстве в убийстве по ч. 4, 5 ст. 33, ч. 1 ст. 105 УК РФ. При этом при формировании опросного листа суд поставил перед присяжными первый вопрос об установлении факта убийства, в то время как данный вопрос уже был рассмотрен и установлен предыдущим судом, вступившим в законную силу в отношении исполнителя, который за это уже отбывал наказание. Это грубое нарушение уголовно-процессуального закона», – пояснил адвокат.

Он также рассказал, что гособвинитель в ходе рассмотрения уголовного дела с участием присяжных заседателей заявила перед судом ходатайство об оглашении показаний подсудимого, данных им в качестве свидетеля на предварительном следствии. «Защита возражала и обосновывала свои возражения прямым запретом уголовно-процессуального закона и разъяснениями ВС РФ на оглашение таких показаний, в связи с изменением процессуального статуса обвиняемого со свидетеля на обвиняемого (подозреваемого), при котором закон гарантирует ему дополнительные права и гарантии, которые при допросе в качестве свидетеля соблюдены не были, – рассказал Игорь Ермолаев. – Эти доводы защиты были отклонены судом, что существенно нарушило права подсудимого и позволило государственному обвинению представить присяжным заседателям недействительное доказательство, которое могло повлиять на принятие ими итогового решения по делу».

Адвокат добавил, что основные доводы защиты нашли свое подтверждение и понимание сначала у прокурора, участвовавшего в суде кассационной инстанции, а затем в кассационном определении суда, согласившегося с доводами защиты. «Примечательно, что суд кассационной инстанции выявил множество иных процессуальных нарушений со стороны государственного обвинения, допущенных в ходе рассмотрения дела с участием присяжных заседателей и повлиявших на вынесение ими обвинительного вердикта. Считаю, что данные судебные решения должны найти самую широкую огласку и подвергнуться самому тщательному изучению всеми моими коллегами для использования в своей практике при осуществлении защиты при рассмотрении уголовных дел с участием присяжных заседателей», – заключил Игорь Ермолаев.