ВС усмотрел в банковской операции перевод долга в рамках взаимосвязанных сделок

Верховный Суд указал, что договоры займа между физлицами и договоры банковского кредита были взаимосвязаны и направлены на перевод долга. При этом оспаривание только последней сделки из всей цепочки привело к двойному взысканию задолженности

Один из экспертов «АГ» полагает, что спор возник из-за желания конкурсного управляющего получить деньги от более платежеспособного должника. По мнению другого, произошла не замена должника, а замена обязательства другим на ту же сумму. При этом эксперт добавил, что, рассматривая данное дело, ВС вышел за пределы полномочий.

Верховный Суд РФ опубликовал Определение от 11 июля (№ 305-ЭС18-19945 (8)) по кассационной жалобе гражданина-заемщика в рамках дела о погашении кредитной задолженности перед банком-банкротом (дело № А40-196703/2016).

Первая попытка оспорить сделку

В октябре 2016 г. арбитражный суд признал АКБ «Финпромбанк» банкротом. В мае следующего года конкурсный управляющий (Агентство по страхованию вкладов) обратился в тот же суд с заявлением о признании недействительной сделки банка с гражданином Евгением Юрченко.

Суд установил, что в 2013 г. банк выдал указанному гражданину кредит на 16,3 млн долл., который в сентябре 2016 г. был погашен за счет третьего лица – Анатолия Гончарова. В качестве основания погашения кредита за Юрченко выступила обязанность Гончарова по договорам займа, заключенным между данными гражданами. При этом перед погашением долга Гончаров получил кредит на сумму свыше 580 млн руб., равную задолженности Юрченко.

Суд указал, что Юрченко был кредитором банка по договору текущего банковского счета, в связи с чем получил преимущественное удовлетворение своих требований в результате поступления денег на его счет от Гончарова. Таким образом, оспариваемый платеж был осуществлен банком с нарушением очередности, установленной ГК РФ, поскольку имелись другие распоряжения клиентов, не исполненные в срок из-за недостаточности денежных средств на корреспондентском счете кредитной организации.

Таким образом, суд пришел к выводу, что действия по исполнению распоряжения Юрченко о погашении его задолженности в преддверии банкротства банка привели к уменьшению конкурсной массы последнего и существенному нарушению прав конкурсных кредиторов, требования которых так и не были удовлетворены.

Кроме того, суд принял во внимание заявление конкурсного управляющего о том, что в заключении договора займа между указанными физлицами отсутствовал экономический смысл, поскольку Юрченко, по сути, одолжил Гончарову ровно ту сумму, которую получил от банка, и при этом остался должен банку проценты в размере 24% годовых. Гончаров, в свою очередь, занял у банка ту же сумму, которую Юрченко был должен банку, и с ее помощью погасил указанный долг, но остался должен кредитному учреждению 13% годовых. Конкурсный управляющий счел, что убыточность данных сделок для сторон договора займа была очевидной, поскольку оба гражданина длительное время занимали руководящие должности в кредитных и финансовых организациях.

При этом суд указал, что перечисление денежных средств в обход требований других кредиторов в условиях наличия картотеки неисполненных платежных поручений не может являться обычной хозяйственной деятельностью.

Исходя из этого, суд удовлетворил требования истца и признал банковскую операцию на сумму более 580 млн руб. недействительной. Также были применены последствия недействительности сделки: восстановлены задолженность Юрченко по кредитному договору перед банком и остаток денежных средств на его текущем счете в сумме, равной задолженности. Решение устояло в апелляции.

Постановлением суда кассационной инстанции ранее вынесенные судебные акты были отменены, а спор направлен на новое рассмотрение в первую инстанцию, поскольку, как отмечалось в постановлении, обстоятельства дела не были исследованы в полном объеме. В частности, кассация указала, что денежные средства, полученные Гончаровым по кредитному договору и перечисленные Юрченко внутрибанковскими платежами, являются теми же деньгами, за счет которых последний погасил кредит.

Пересмотр дела

По итогам пересмотра дела суды первой и апелляционной инстанций отказались признать банковскую операцию по погашению суммы долга Юрченко перед банком недействительной.

В частности, суд первой инстанции указал, что банк списал деньги безакцептно на основании распоряжения Юрченко от 2013 г. При этом доказательств наличия у банка требований других клиентов, которые должны быть исполнены ранее, представлено не было. Датой полного погашения задолженности по кредитному договору с Юрченко являлось 9 сентября 2016 г. – данный срок был определен более чем за 6 месяцев до признания банка банкротом, и именно в указанный день кредит был погашен. Суд сделал вывод, что совокупность названных обстоятельств свидетельствует о совершении сделки в пределах обычной хозяйственной деятельности должника.

Таким образом, первая инстанция повторила вывод кассации на прежнем круге рассмотрения дела. Как указано в определении, выдача кредита Анатолию Гончарову и списание этих денежных средств со счета Юрченко не привели к уменьшению конкурсной массы и преимущественному удовлетворению требований последнего перед другими кредиторами, поскольку деньги остались в банке.

Однако суд кассационной инстанции постановлением от 24 января 2019 г. отменил указанные решения судов и признал оспариваемую банковскую операцию недействительной. Кроме того, он применил последствия недействительности сделки: восстановил задолженность Юрченко по кредитному договору на сумму более 580 млн руб. и остаток денежных средств по его текущему счету на аналогичную сумму.

Кассация указала, что материалами дела подтверждается наличие неисполненных требований иных кредиторов на момент совершения оспариваемой сделки, а также что она совершена в пределах месячного срока до назначения в банке временной администрации. Таким образом, отметил суд, на дату совершения оспариваемой сделки имела место избирательность исполнения распоряжений клиентов – Юрченко было оказано предпочтение перед другими кредиторами. Следовательно, оспариваемая сделка не может быть признана совершенной в процессе обычной хозяйственной деятельности.

ВС указал, что существенное значение имели обстоятельства перевода долга

Не согласившись с решением кассационной инстанции, Евгений Юрченко обратился в Верховный Суд с кассационной жалобой.

Рассмотрев материалы дела, ВС отметил, что на 9 сентября 2016 г. у заявителя была задолженность перед банком. В этот же день Анатолий Гончаров получил в банке кредит на аналогичную сумму, а затем перевел ее на счет Юрченко. В ту же дату со счета последнего деньги были списаны в счет погашения задолженности перед банком. Суд обратил внимание, что на начало дня должником перед банком по данному обязательству являлся Юрченко, а в конце дня – Гончаров.

Руководствуясь этим, ВС пришел к выводу, что в результате данных операций фактически произошел перевод долга с Юрченко на Гончарова. При этом перевод был осуществлен с согласия кредитора, поскольку соглашение с Гончаровым от имени банка было подписано председателем правления, а в качестве цели выдачи кредита фигурировало погашение ссудной задолженности третьих лиц. Следовательно, отмечается в определении Суда, для всех заинтересованных лиц, участвующих в цепочке сделок, было очевидно, что Юрченко выбывал из отношений с банком в качестве должника, а его место занимал Гончаров.

Верховный Суд также счел ошибочным тот факт, что конкурсный управляющий оспаривал лишь последнюю операцию по перечислению денежных средств со счета Юрченко. Сославшись на ранее вынесенное Определение от 23 марта 2017 г. по делу № 307-ЭС16-3765, ВС указал, что оценка действительности данной сделки не могла производиться без учета всей совокупности отношений, так как спорное перечисление являлось одним из элементов реализации намерений сторон по переводу долга. В документе подчеркивается, что, когда отношения сторон являются сложноструктурированными, оспаривание одной из взаимосвязанных сделок не может приводить к полноценному восстановлению положения, существовавшего до совершения всех сделок, в связи с чем такой способ защиты нельзя признать надлежащим.

ВС разъяснил, что оценка только последней сделки из всей цепочки привела к тому, что задолженность была фактически взыскана с обоих граждан (определением суда от 23 октября 2017 г. по делу № А40-135510/2017 о банкротстве Гончарова (как физлица) задолженность по кредиту была включена в третью очередь). Суд указал, что при этом конкурсный управляющий не приводил доводов о том, что Гончаров желал вступить в обязательство без выбытия из него Юрченко либо выдать за него поручительство.

Верховный Суд обратил внимание, что поскольку в данном случае имел место перевод долга, то даже возможность наличия картотеки неисполненных платежных поручений не имеет принципиального значения. Существенным является установление обстоятельств перевода долга, однако суды этого не сделали.

Эксперты «АГ» полагают, что позиция Суда направлена на защиту должников

В комментарии «АГ» адвокат АБ «Джейнови» Вадим Байбуз согласился с тем, что безакцептное списание денежных средств со счета Юрченко не привело к уменьшению конкурсной массы банка и преимущественному удовлетворению требований данного физлица перед другими кредиторами, поскольку денежные средства фактически остались в банке.

«Если смотреть на дело не предвзято, то оно банально просто: произошла смена должника перед банком. Между тем так называемая “валюта баланса” осталась прежней, – пояснил он. – Однако банковская операция была произведена накануне банкротства. Для конкурсного управляющего личность должника имела важное значение, поскольку Гончаров – банкрот, а Юрченко платежеспособен. При этом, чтобы застраховаться от риска полной потери взыскиваемого долга, конкурсный управляющий взыскал эти средства с Анатолия Гончарова и “на удачу” обратился с иском о признании недействительной сделки по погашению кредита Евгением Юрченко».

Юрист практики по разрешению споров и банкротству АБ «Линия права» Кирилл Коршунов указал, что делать вывод о наличии перевода долга можно, только если признать рассмотренные сделки взаимосвязанными. По его мнению, указанные соглашения подпадают под критерии взаимосвязанности, выработанные ВС (в частности, в п. 14 Постановления Пленума от 26 июня 2018 г. № 27).

«Один из основных признаков взаимосвязанности сделок – их направленность на единый результат, – отметил он. – В целом из описания сделок следует, что воля сторон действительно была направлена на то, чтобы новый должник исполнил обязательство за старого». Юрист добавил, что взаимосвязанные сделки могут быть растянуты во времени, чтобы скрыть наличие связи между ними: «Но от этого они не перестают быть взаимосвязанными, поскольку направлены на единый результат. В то же время, если сделки совершены с интервалом в день-два, они с большей долей вероятности будут признаны взаимосвязанными. Данному критерию рассматриваемые сделки тоже соответствуют».

Кирилл Коршунов выразил сомнение относительно вывода ВС о том, что все взаимосвязанные сделки были именно переводом долга: «Суть перевода долга состоит в том, что первоначальное обязательство сохраняется без изменения, только место старого должника занимает новый. Для последнего условия обязательства остаются такими же. В данном случае было два самостоятельных обязательства. Новый должник не мог встать на место старого в его обязательстве, поскольку обязательство последнего прекратилось фактическим исполнением (погашением кредита)». Юрист указал, что, хотя Гончаров должен банку ту же сумму, что и Юрченко, он отвечает перед банком по своему собственному обязательству, условия которого существенно отличаются от условий обязательства первого должника. «На мой взгляд, в экономическом смысле тут можно говорить о переводе долга, но с юридической точки зрения я бы переводом долга это не назвал. Произошла не замена должника, а замена обязательства другим на ту же сумму», – полагает он.

Рассуждая о перспективах нового рассмотрения дела, юрист отметил, что формулировка цели выдачи кредита Гончарову может стать основанием для оспаривания перевода долга не по банкротным, а по общегражданским основаниям. Несмотря на то что ВС указал на согласие банка при переводе долга, подчеркнул Кирилл Коршунов, основанием для оспаривания может быть отсутствие согласия кредитора на перевод долга, без которого этот перевод ничтожен: «Из цели предоставления второго кредита (погашение ссуды третьего лица) совершенно неясно, на погашение какой задолженности выдавался кредит и на замену должника по какому обязательству согласился банк».

Юрист счел странным тот факт, что Верховный Суд отменил даже те судебные акты, которые не обжаловались заявителем. «В ч. 2 ст. 291.14 АПК прямо указано, что ВС не вправе проверять законность судебных актов, которые не обжалуются. В данном деле заявители обжаловали только кассацию, однако ВС отменил не только обжалуемое постановление, но и определение первой инстанции и постановление апелляционной. Примечательно, что Суд упрекнул кассацию в выходе за пределы полномочий, и сам при этом вышел за эти пределы».

В заключение Кирилл Коршунов указал, что позиция высшей судебной инстанции в данном споре направлена на защиту должников банков. «Даже если сделки на самом деле были порочные, это не повод необоснованно множить конкурсную массу и налагать на участников взаимосвязанных сделок несоразмерную ответственность», – подытожил он.