ВС: Проценты по вознаграждению финансового управляющего подобны премии, которую еще нужно заслужить

Как отметил Суд, если управляющий не внес значимого вклада в достижение целей реабилитационной процедуры банкротства, препятствовал выработке эффективного плана реструктуризации, стимулирующая часть вознаграждения не выплачивается

По мнению одного из экспертов, выводы ВС способны породить солидный массив судебных разбирательств, а оставлять арбитражного управляющего без процентного вознаграждения вдвойне несправедливо с учетом вопиющего несоответствия размера его фиксированного вознаграждения за процедуру реструктуризации объему проделанной работы. Другой полагает, что для получения арбитражным управляющим стимулирующей выплаты достаточно составить грамотную отчетность.

Судебная коллегия по экономическим спорам Верховного Суда РФ вынесла Определение
№ 305-ЭС21-9813 по делу
№ А41-36090/2017 о взыскании процентов по вознаграждению финансового управляющего с гражданки, избежавшей банкротства.

В сентябре 2017 г. суд ввел в отношении Натальи Барышевой процедуру банкротства (реструктуризация долгов). Финансовым управляющим была утверждена Екатерина Голубович. В третью очередь реестра были включены требования единственного кредитора должника – банка «СОЮЗ» – на сумму 9 млн руб. как обеспеченные залогом имущества гражданки, подвергшейся процедуре банкротства.

В июне 2018 г. суд утвердил план реструктуризации долгов, представленный должником и подразумевающий погашение задолженности в течение 22 месяцев, хотя финансовый управляющий и кредитор возражали против утверждения такого документа и настаивали на введении процедуры реализации имущества. После того как должник выполнила указанный план в апреле 2020 г., ежемесячно уведомляя финансового управляющего о внесении очередного платежа, последняя ходатайствовала в суде о завершении процедуры реструктуризации долгов и установлении процентов по вознаграждению в размере 636 тыс. руб. (7% от суммы удовлетворенных требований банка-кредитора).

Суд удовлетворил ходатайство и прекратил процедуру банкротства, однако в установлении процентов по вознаграждению финансового управляющего должником отказал. Апелляция поддержала определение первой инстанции. Тем самым суды установили, что исполнение плана реструктуризации долгов гражданина происходило без какого-либо активного участия финансового управляющего, поскольку последняя не оспаривала сделки должника и не реализовывала ее имущество, а погашение требований кредиторов было обусловлено исключительно действиями должника, изыскавшей средства для их удовлетворения.

Тем не менее суд округа отменил акты нижестоящих инстанций и взыскал с должника в пользу финансового управляющего проценты по вознаграждению. Тем самым кассация указала на отсутствие оснований для отказа в установлении процентов по вознаграждению финансового управляющего должником, поскольку не доказаны факты противоправности действий (бездействия) управляющего, а также возникновения дополнительных необоснованных расходов и убытков.

Наталья Барышева подала кассационную жалобу в Верховный Суд. Изучив материалы дела, Экономколлегия напомнила, что базовая задача профессионального антикризисного менеджера, которым является арбитражный управляющий, заключается в помощи должнику-гражданину выйти из состояния банкротства, восстановить платежеспособность и скорее вернуться к обычной (докризисной) жизни. Для успешного выполнения этой задачи арбитражный управляющий должен не только обладать широкими познаниями в области законодательства о банкротстве и судебной практики, но и активно применять их. Это, с одной стороны, заключается в стремлении погасить долги перед всеми кредиторами, а с другой, – максимально сохранить имущество должника, чтобы ему было на что жить дальше (относиться к имуществу должника наиболее бережно, чтобы по завершении процедуры оставить ему максимально возможное количество имущества). Если банкротства не избежать, второй задачей управляющего является получение максимальной выгоды при продаже имущества должника и погашение долгов посредством вырученных денежных средств.

«Вместе с тем в рассматриваемом случае финансовым управляющим, последовательно выступавшим вместе с единственным кредитором против введения процедуры реструктуризации долгов и утверждения плана реструктуризации, настаивающим на незамедлительной распродаже имущества должника, изначально неверно была избрана стратегия вывода должника из сложившейся кризисной ситуации. Весь контроль за ходом успешно завершенной реабилитации заключался в ожидании момента окончания расчетов не нарушавшего платежной дисциплины должника с банком; прекращение производства по делу вызвано погашением долга и восстановлением платежеспособности должника за счет вырученных от сдачи части недвижимого имущества в аренду и полученных в качестве трудового дохода денежных средств. Какого-либо участия в этих процессах финансового управляющего, сначала ошибочно настаивавшего на реализации имущества должника и затем являвшегося пассивным наблюдателем за ходом выполнения безосновательно отвергнутого им плана реструктуризации, не было», – отмечается в определении.

Верховный Суд также отклонил довод представителей управляющего о непредставлении должником всех необходимых документов для оценки экономической обоснованности и перспектив исполнения плана реструктуризации долгов, поскольку они были представлены еще в ноябре 2017 г. Суд отметил, что подготовленный финансовым управляющим и представленный в материалы дела отчет о финансовом состоянии должника за 2014–2017 гг. основан на данных документах. Протокол заочного собрания кредиторов также содержит ссылку на данный отчет и указанные документы как приложения к нему. «Таким образом, финансовый управляющий обладал полной информацией об имущественном состоянии должника и пришел к явно ошибочному выводу о том, что восстановление платежеспособности невозможно и необходимо вводить процедуру реализации имущества», – подчеркнул ВС.

Суд также обратил внимание, что правовая природа вознаграждения финансового управляющего носит частноправовой встречный характер и включает плату за проведение всех мероприятий в процедурах банкротства (в том числе плату за оказываемые управляющим услуги), согласно сложившейся судебной практике. В данном случае управляющий фактически допустил нарушение баланса интересов всех лиц, вовлеченных в банкротный процесс, отдав явное предпочтение кредитору, что недопустимо. При этом проценты по вознаграждению являются дополнительной стимулирующей частью дохода арбитражного управляющего, подобием премии за фактические результаты деятельности, поощрением за эффективное осуществление мероприятий по формированию и реализации конкурсной массы в рамках соответствующей процедуры банкротства.

«Поэтому возможность начисления стимулирующей выплаты неразрывно связана с совершаемыми финансовым управляющим действиями, его ролью в процедуре банкротства гражданина. При представлении должником доказательств, что управляющий не внес сколько-нибудь существенного вклада в достижение целей реабилитационной процедуры банкротства, препятствовал выработке экономически обоснованного плана реструктуризации, стимулирующая часть вознаграждения не подлежит выплате. Некорректной является проводимая представителями финансового управляющего аналогия процентов по вознаграждению с исполнительским сбором (ст. 112 Федерального закона от 2 октября 2007 г. № 229-ФЗ “Об исполнительном производстве”), не являющимся по своей природе стимулирующим вознаграждением и взыскиваемым в доход государства в качестве санкции публично-правового характера за неисполнение должником в добровольном порядке и в отведенный для этого законом срок требований исполнительного документа», – заключил ВС, отменив постановление кассации и оставив в силе решения первой и апелляционной инстанций.

В комментарии «АГ» арбитражный управляющий Союза АУ «Созидание» Сергей Домнин не согласился с выводами Верховного Суда, сославшись на то, что такая практика способна породить солидный массив соответствующих судебных разбирательств. «Формально арбитражный суд всегда вправе соразмерно уменьшить размер как фиксированного вознаграждения, так и процентов. В данном случае суд первой инстанции, посчитав, что финансовый управляющий противодействовал должнику в утверждении плана реструктуризации – то есть действовал ненадлежащим образом, – именно так и поступил», – пояснил он.

Рассматриваемое дело, заметил эксперт, было ограничено спецификой реабилитационной процедуры банкротства – реструктуризации долгов, – но ВС, по сути, привел абстрактные разъяснения о правовой природе процентного стимулирующего вознаграждения финансового управляющего. «Легко прогнозировать, что эти разъяснения в дальнейшем могут быть использованы и для имеющих иные особенности процедур реализации имущества граждан. Определяя проценты как стимулирующую часть вознаграждения, Суд оперирует терминами “профессиональный антикризисный менеджер”, “премия за фактический результат”, “поощрение за эффективное осуществление мероприятий”. Можно ли упрекнуть финансового управляющего в том, что, заняв жесткую “прокредиторскую” позицию, он фактически вынудил должника рассчитаться по долгам, если критерием эффективности является результат процедуры в виде погашения долгов?» – задался вопросом Сергей Домнин.

По его мнению, если ВС полагает, что должник в данном случае не должен платить проценты управляющему, поскольку тот не оказал ему услуг, то указанные 7% должен платить кредитор, получивший как услугу (взыскание долга), так и результат (деньги на счет). «Оставлять арбитражного управляющего без процентного вознаграждения вдвойне несправедливо с учетом вопиющего несоответствия размера фиксированного вознаграждения в сумме 25 тыс. руб. за всю процедуру реструктуризации (которая может длиться годами) с объемом мероприятий процедуры, а также затратами управляющего, уровнем его ответственности и т.п.», – подчеркнул Сергей Домнин.

Член Ассоциации «Московская саморегулируемая организация профессиональных арбитражных управляющих» Алексей Леонов полагает, что изложенная в определении правовая позиция ВС о том, что возможность начисления стимулирующей выплаты арбитражному управляющему не осуществляется «по умолчанию», а неразрывно связана с совершаемыми им действиями, а также его ролью в процедуре банкротства, разумеется, не вызовет восторга у профессионального сообщества. «Таким определением ВС продолжает практику формирования своего видения стандартов разумного и добросовестного поведения арбитражных управляющих для начисления им стимулирующих выплат», – отметил он.

По мнению эксперта, согласно данной позиции ВС, разумному и добросовестному управляющему, желающему получить соответствующие стимулирующие выплаты, следует оказывать содействие гражданину (в первую очередь, консультационного характера) в его намерении составить план выхода из кризиса. «Коль скоро правовая природа вознаграждения арбитражного управляющего носит частноправовой встречный характер, основной вопрос заключается в том, как управляющему следует доказывать фактический объем оказанного должнику “содействия”. Законодательство о банкротстве не предполагает составления арбитражным управляющим каких-либо актов оказанных должнику услуг. Однако соответствующая информация может быть включена в отчет управляющего (например, количество консультаций, их длительность, переписка с должником, кредиторами, контрагентами и пр.). В качестве образца могут быть использованы отчеты юридических фирм перед своими клиентами или адвокатов перед доверителями», – пояснил Алексей Леонов.

В заключение он добавил, что получение арбитражным управляющим стимулирующей выплаты не является недостижимой целью – для этого достаточно составления грамотной отчетности.