ВС подтвердил возможность цессии по исполненному госконтракту, заключенному в результате торгов

Суд признал недействующим Письмо Минфина, из-за которого микрокредитной организации было отказано в оплате под предлогом незаконности уступки требования денежного обязательства, возникшего из госконтракта

Один из экспертов указал, что по смыслу решения ВС заказчику в проекте госконтракта необходимо предусмотреть возможность включения в него положения об уплате денежных средств по исполненным обязательствам цессионарию. Второй отметил, что позиция ВС является важной не только для микрофинансовых организаций, но также и для других компаний, принимающих в счет исполнения обязательств перед ними право требования к госзаказчику.

В 2017 г. Казначейство России направило в Минфин вопрос, касающийся санкционирования оплаты денежных обязательств по договору цессии. В ответе (Письмо Минфина от 21 июля 2017 г. № 09-04-04/46799) министерство отметило, что из содержания положений ст. 24 и 103 Закона о контрактной системе в сфере закупок товаров, работ, услуг для обеспечения государственных и муниципальных нужд, ст. 38, п. 3 ст. 219 Бюджетного кодекса следует, что личность поставщика (подрядчика, исполнителя) по контракту имеет существенное значение для государственного заказчика.

Позднее АО «Пененза», АО «ОТС», ООО «МИКРОКРЕДИТНАЯ КОМПАНИЯ ОТС-КРЕДИТ» обратились в Верховный Суд с административным исковым заявлением о признании недействующим Письма, ссылаясь на то, что изложенные в нем выводы не соответствуют действительному смыслу разъясняемых им положений законодательства и нарушают их права на осуществление предпринимательской деятельности.

Административные истцы указали, что они предоставляют займы, в том числе под уступку заемщиком права требования по денежному обязательству по государственному контракту, заключенному путем проведения торгов. При направлении уведомления об уступке требования и предъявлении требования должники со ссылкой на Письмо отказываются производить оплату по исполненному контракту новому кредитору, считая уступку права требования незаконной.

В суде представители Минфина и Казначейства России отметили, что Письмо подготовлено как ответ на обращение Федерального казначейства и не обладает нормативными свойствами, поскольку не содержит обязательных к исполнению неопределенным кругом лиц предписаний, а также разъяснений о применении тех или иных норм федерального законодательства, хотя и имеет ссылки на нормы права.

Кроме того, представитель Минфина сослался на то, что в случае уступки требования денежного обязательства, возникшего из государственного контракта, нарушается установленный бюджетным законодательством порядок санкционирования оплаты денежных обязательств получателей средств федерального бюджета, в силу которого проводится проверка соответствия получателя данным, указанным в контракте и реестре контрактов. Внесение изменений в ранее предоставленные данные о контрагенте и позволяющие осуществить санкционирование расходов в случае уступки не предусмотрены бюджетным законодательством РФ. В связи с этим представители финансовых ведомств попросили отказать в удовлетворении заявленного требования.

Представитель Минюста в судебном заседании указал, что Письмо не соответствует действительному смыслу разъясняемых им нормативных положений, а потому административное исковое заявление подлежит удовлетворению.

Заслушав стороны, Верховный Суд напомнил, что без согласия должника уступка требования по обязательству, в котором личность кредитора имеет существенное значение для должника, не допускается (п. 2 ст. 388 ГК). ВС указал, что обязанность личного исполнения государственного (муниципального) контракта обусловлена необходимостью обеспечения принципов открытости, прозрачности и сохранения конкуренции при проведении закупок. Данное правило согласуется с требованиями ч. 5 ст. 95 Закона о госзакупках, согласно которой при исполнении контракта не допускается перемена поставщика (подрядчика, исполнителя).

Вместе с тем Суд сослался на п. 17 Обзора судебной практики применения законодательства РФ о контрактной системе в сфере закупок товаров, работ, услуг для обеспечения государственных и муниципальных нужд, утвержденного Президиумом ВС 28 июня 2017 г., в соответствии с которым в результате подписания договора цессии не производится замена стороны договора – поставщика (подрядчика, исполнителя), а лишь переходит право требования уплаты начисленной задолженности. При этом заказчик сохраняет право на выдвижение возражений в соответствии со ст. 386 ГК РФ.

Кроме того, Суд отметил, что на правомерность подобной уступки указывалось в п. 9 Постановления Пленума ВС от 21 декабря 2017 г. № 54 «О некоторых вопросах применения положений главы 24 Гражданского кодекса Российской Федерации о перемене лиц в обязательстве на основании сделки», разъясняющем, что ст. 383 ГК устанавливает запрет на уступку другому лицу прав (требований), если их исполнение предназначено лично для кредитора-гражданина либо иным образом неразрывно связано с его личностью. При этом следует принимать во внимание существо уступаемого права и цель ограничения перемены лиц в обязательстве. «Например, исходя из положений п. 7 ст. 448 ГК РФ запрет уступки прав по договорам, заключение которых возможно только путем проведения торгов, не затрагивает требований по денежным обязательствам», – указал Суд.

Вместе с тем ВС отметил, что с 1 июня 2018 г. вступила в силу новая редакция п. 7 ст. 448 ГК, в соответствии с которой победитель торгов вправе уступать требования по денежному обязательству. Он добавил, что, поскольку Закон о госзакупках и Бюджетный кодекс прямо не регулируют отношения, возникшие в связи с уступкой требования по государственным контрактам, их положения должны применяться во взаимосвязи с нормами ГК РФ, регулирующими эти отношения.

Суд указал, что ссылку Минфина на то, что внесение изменений в ранее предоставленные данные о контрагенте и позволяющие осуществить санкционирование расходов в случае уступки не предусмотрено бюджетным законодательством РФ, нельзя признать состоятельной, поскольку необходимость внесения изменений в документацию, сопровождающую совершение расчетных операций, не может служить обстоятельством, свидетельствующим о существенном значении личности кредитора для должника (п. 17 Обзора).

ВС сослался на п. 3 Постановления Пленума ВС от 25 декабря 2018 г. № 50 «О практике рассмотрения судами дел об оспаривании нормативных правовых актов и актов, содержащих разъяснения законодательства и обладающих нормативными свойствами», где разъяснено, что существенными признаками, характеризующими акты, содержащие разъяснения законодательства и обладающие нормативными свойствами, являются: издание их органами государственной власти, органами местного самоуправления, иными органами, уполномоченными организациями или должностными лицами, наличие в них результатов толкования норм права, которые используются в качестве общеобязательных в правоприменительной деятельности в отношении неопределенного круга лиц.

«Письмо издано органом государственной власти, было направлено для использования в работе в подведомственные органы и размещено на сайте Казначейства России, применялось государственными органами в отношении административных истцов и других лиц, что свидетельствует о наличии у него нормативных свойств», – посчитал Суд.

ВС указал, что, поскольку Письмо создает не предусмотренные разъясняемыми нормативными положениями общеобязательные правила, распространяющиеся на неопределенный круг лиц и рассчитанные на неоднократное применение, оно подлежит признанию недействующим со дня его принятия.

Таким образом, Верховный Суд Решением по делу № АКПИ19-112 удовлетворил административное исковое заявление обществ и признал письмо Министерства финансов от 21 июля 2017 г. № 09-04-04/46799 недействующим со дня издания.

В комментарии «АГ» адвокат АП г. Москвы Михаил Красильников указал, что положения Закона о госзакупках прямо не регулируют отношения, возникшие в связи с уступкой требования по денежному обязательству по государственным и муниципальным контрактам, следовательно, такие положения должны применяться согласно п. 7 ст. 448 ГК, в соответствии с которой победитель торгов вправе уступать требования по денежному обязательству.

«Согласно указанному решению, при заключении договора цессии не меняется исполнитель государственного контракта, а лишь переходит право денежного требования. В свою очередь, при заключении исполнителем государственного контракта договора цессии во время исполнения контракта появляется необходимость внесения изменений в сам госконтракт. Пункт 1 ч. 13 ст. 34 Закона о госзакупках указывает на необходимость включения в него обязательного условия о порядке и сроках оплаты товара. Внесение изменений в госконтракт регламентируется ст. 95 данного Закона, в соответствии с которой изменение существенных условий контракта при его исполнении не допускается; согласно п. 1 ст. 781 ГК РФ порядок оплаты (в случае поставки) является существенным условием госконтракта. Таким образом, положения Закона о госзакупках не позволяют внести в исполняемый государственный контракт изменения, связанные с порядком оплаты в связи с уступкой требования по денежному обязательству», – пояснил Михаил Красильников.

Он указал, что по смыслу решения ВС государственному заказчику в проекте договора необходимо предусмотреть возможность включения в него положения об оплате денежных средств по исполненным обязательствам цессионарию.

Старший юрист коммерческой группы юридической фирмы VEGAS LEX Анастасия Чередова считает, что позиция ВС является важной не только для микрофинансовых организаций, но также и для других компаний, принимающих в счет исполнения обязательств перед ними право требования к госзаказчику.

По ее мнению, в решении рассмотрены сразу три вопроса, которые можно считать актуальными для правоприменения: «Во-первых, подчеркивается, что личность исполнителя имеет значение только при исполнении обязательства по госконтракту в пользу госзаказчика, однако для целей применения п. 2 ст. 388 ГК РФ в обратную сторону это правило не работает. Для исполнения госзаказчиком встречного денежного обязательства по оплате личность кредитора не имеет значения».

Во-вторых, указала эксперт, отмечается, что несовершенство «технической» стороны такой уступки – отсутствие данных о цессионарии в реестре контрактов – не должно препятствовать уступке, делать ее ничтожной, а также не придает существенное значение личности кредитора.

«В-третьих, ВС исследовал вопрос нормативных свойств оспариваемого Письма Минфина России. Развитие практики по данному вопросу является не менее актуальным, поскольку подобные разъяснения государственных органов часто становятся препятствием для применения прямых законодательных предписаний сотрудниками госзаказчиков», – указала Анастасия Чередова. Она добавила, что в 2017 г. аналогичный путь прошла ФАС, которая давала разъяснения по вопросам формирования лотов для аукционов, на которые фактически ориентировались госзаказчики и территориальные управления (решение ВС РФ от 24 июля 2017 г. по делу № АКПИ17-441).

Юрист отметила, что позиция о допустимости уступки, обозначенная в комментируемом решении, не является новой – она уже звучала в п. 17 упомянутого Обзора судебной практики ВС РФ. «Тем не менее госзаказчики продолжают придерживаться максимально консервативного подхода, чем отчасти лишают привлекательности институт передачи прав требования по госконтракту, часто используемый для расчета с кредиторами», – резюмировала Анастасия Чередова.