Сокращение числа заключенных – результат либерализации уголовно-исполнительной политики?

Адвокаты прокомментировали утверждение ФСИН о том, что постоянное снижение числа лиц, содержащихся в местах лишения свободы, связано с широким применением альтернативных наказаний и либерализацией

Эксперты разошлись во мнениях. Один из них полагает, что уменьшение количества лиц, находящихся в местах лишения свободы, связано не со снижением роста преступности, а с проводимой законодателем последовательной политикой гуманизации уголовных наказаний. Другой, напротив, предположил, что основной причиной сокращения «тюремного населения», является уменьшение количества насильственных преступлений.

10 августа ФСИН России опубликовала краткую характеристику уголовно-исполнительной системы по состоянию на 1 августа 2020 г. В размещенном по той же ссылке файле содержатся аналогичные сведения, но на 1 июля текущего года.

Количество заключенных снижается

Ведомство сообщает, что по состоянию на 1 августа в учреждениях уголовно-исполнительной системы содержалось почти 500 тыс. человек. Это на 27 тыс. меньше по сравнению с началом 2020 г. Большая часть осужденных отбывает наказание в исправительных колониях (389 тыс. человек). Еще 105 тыс. человек содержатся в следственных изоляторах и помещениях, функционирующих в режиме СИЗО при колониях. Чуть более 1 тыс. человек находятся в тюрьмах, почти столько же – в воспитательных колониях для несовершеннолетних.

Сообщается, что 40 тыс. содержащихся в учреждениях УИС – женщины. При женских колониях имеется 13 домов ребенка, в которых проживают почти 400 детей.

Отмечается, что к 1 июля 2020 г. на учете в уголовно-исполнительных инспекциях состояли 450 тыс. осужденных к наказаниям, не связанным с изоляцией от общества. На ту же дату приводится число лиц, к которым применены отдельные меры пресечения: почти 8 тыс. подозреваемых и обвиняемых находятся под домашним арестом, в отношении 2,3 тыс. избран запрет определенных действий, учет всего 39 человек связан с залогом и обязанностью по соблюдению запретов, предусмотренных ч. 6 ст. 105.1 УПК. Почти 5,5 тыс. лиц отбывают принудительные работы.

Штатная численность персонала УИС, финансируемого из средств федерального бюджета, составляет 296 тыс. человек, из них 225 тыс. – начальствующий состав. Здесь же ФСИН также рассказала о своих предприятиях, религиозных, медицинских и образовательных организациях.

ФСИН заявила о либерализации уголовно-исполнительной политики

13 августа «Интерфакс» сообщил о поступившем к нему сообщении пресс-бюро ФСИН, в котором ведомство заявило, что «количество осужденных, подозреваемых и обвиняемых, находящихся в местах лишения свободы, достигло рекордно минимального значения».

«В последние годы наметилась тенденция стабильного снижения лиц, содержащихся в местах лишения свободы. Связано это с широким применением альтернативных наказаний, без лишения свободы, и в целом с либерализацией уголовно-исполнительной политики», – приводит цитату ведомства «Интерфакс». ФСИН утверждает, что «по сути, правонарушителей не стало меньше, просто наказания стали мягче. Количество осужденных в колониях становится меньше, но возрастает число лиц, состоящих на учетах уголовно-исполнительных инспекций».

Эксперты по-разному оценили заявление ФСИН

«АГ» попросила адвокатов прокомментировать статистику ведомства и его утверждение о либерализации уголовно-исполнительной политики.

Член Совета АП Белгородской области Борис Золотухин указал, что впервые в новейшей истории России количество осужденных и следственно-арестованных, содержащихся в местах лишения свободы и следственных изоляторах, достигло рекордно минимального значения. «При этом еще совсем недавно “население” учреждений ФСИН составляло миллион человек и постепенно снижалось. Безусловно, такому положению дел способствовало не уменьшение роста преступности, а проводимая законодателем последовательная политика гуманизации уголовных наказаний – активное применение альтернативных санкций статей, назначаемых более чем к 70% от числа всех осужденных, введение института освобождения от уголовной ответственности с назначением судебного штрафа».

В этой связи Борис Золотухин отметил особую роль судебной системы во главе с Вячеславом Лебедевым: «Общеизвестно, что он был инициатором некоторых нововведений. Приведенная статистика подтверждает, что решение Совета ФПА о награждении Вячеслава Михайловича медалью имени Императора Александра II было полностью обоснованным».

Существенная роль, по мнению Бориса Золотухина, принадлежит и адвокатуре. «Адвокат, работающий в уголовном процессе, всегда настроен на достижение лучшего результата для своего подзащитного, а вопросы об обоснованности избрания в ходе предварительного расследования самой строгой меры пресечения и дальнейшей гуманизации уголовных наказаний регулярно поднимались в докладах ФПА», – пояснил он.

По словам адвоката АП г. Москвы, сотрудничающего с проектом Благотворительного фонда помощи осужденным и их семьям «Русь сидящая», Леонида Абгаджавы, в том, что количество находящихся в местах лишения свободы лиц, достигло рекордно минимального значения, нет никакой новости для всех, кто наблюдает за российской пенитенциарной системой: «Тюремное население неуклонно сокращается уже почти 20 лет. Такие рекорды ставятся ежегодно. С 2000 г. оно сократилось вдвое: с 1 млн 60 тыс. до 496 тыс.».

Тем не менее, подчеркнул он, Россия по-прежнему занимает четвертое место в мире по количеству заключенных, уступая только США, Китаю и Бразилии. «По количеству же заключенных на 100 тыс. населения Россия сейчас занимает 24-е место в мире с 346 заключенными на 100 тыс. населения, что существенно лучше прежних результатов, но это до сих пор первое место в Европе, совсем рядом находятся только Беларусь и Турция с 343 и 335 заключенными соответственно, остальные же страны Европы Россия опережает с существенным отрывом», – рассказал эксперт.

К утверждению ФСИН о либерализации уголовно-исполнительной политики Леонид Абгаджава отнесся скептически: «Это очень смелое заявление, особенно учитывая то, что ФСИН не приводит примеров каких-либо изменений в системе уголовного правосудия, которые могли бы привести к сокращению тюремного населения. По наблюдениям [здесь и далее ссылки от Леонида Абгаджавы – прим. ред.] младшего научного сотрудника Института проблем правоприменения Ксении Руновой, суды не очень активно применяют альтернативные виды наказаний, доля подсудимых, которых приговаривают к реальному лишению свободы, лишь незначительно снизилась – с 35% в 2010 г. до 30% в 2016 г. Условно-досрочное освобождение, наоборот, стало применяться все реже. Если в 2006 г. из колоний для взрослых вышла 121 тыс. человек, то в 2016 г. – всего 54 тыс. (включая замену лишения свободы более мягким наказанием). О какой либерализации при таких показателях может идти речь?»

Основной причиной сокращения «тюремного населения», вероятнее всего, является сокращение количества насильственных преступлений, предположил Леонид Абгаджава: «В конце нулевых стало существенно падать количество убийств, умышленных причинений тяжкого вреда здоровью и изнасилований. Падение количества преступлений наблюдается во всех развитых странах уже больше 20 лет. Возможно, и Россия является частью этого тренда». Помимо этого, по его словам, за последние 20 лет в России произошло множество изменений, которые могли позитивно повлиять на уровень преступности: «Российское население стареет, а преступления гораздо чаще совершают молодые люди. До 2014 г. у россиян росли реальные доходы – повышение благосостояния граждан, как правило, влияет на снижение уровня преступности. Существенно сократилось потребление алкоголя, крепкий алкоголь является постоянным спутником насильственных преступлений».

В то же время Леонид Абгаджава обратил внимание на показатель уголовно-исполнительной системы, который почти не изменился за последние 20 лет и, по мнению эксперта, гораздо лучше отражает прогресс в либерализации пенитенциарной системы, а точнее, его отсутствие. «Это доля людей, находящихся под стражей. На сегодняшний день это 21% от общего числа тюремного населения, в 2000 г. данный показатель был равен 25%. Казалось бы, за это время был введена новая мера пресечения в виде домашнего ареста, появился запрет на заключение под стражу предпринимателей, все усилия по либерализации были направлены именно на то, чтобы сократить количество людей, содержащихся под стражей. Однако доля обвиняемых под стражей за 20 лет почти не изменилась», – пояснил он.

Особенно интересно в этом контексте выглядят показатели 2010 г., заметил эксперт: «Тогда доля обвиняемых, содержащихся под стражей, сократилась до 15%. Конец 2009 и 2010 г. были отмечены реформами пенитенциарной системы. В 2009 г. запретили помещать под стражу предпринимателей, в 2010 г. в УПК были внесены изменения, позволяющие изменять меру пресечения тяжело больным обвиняемым. И уже в середине 2010 года министр юстиции Коновалов отчитался президенту о том, что число обвиняемых, находящихся под стражей сократилось на 20%».

Тогда, в 2010 г., это сокращение действительно стало результатом либерализации уголовной политики и внимания высших должностных лиц к проблеме, согласился Леонид Абгаджава. «Однако уже в 2015 г. доля лиц под стражей вернулась к 18%, интерес к проблеме угас, а суды начали игнорировать прямой запрет ч. 1.1 ст. 108 УПК на помещение под стражу предпринимателей, прикрываясь софисткой формулировкой о том, что преступление априори не может являться предпринимательской деятельностью». Все достижения тех реформ к 2020 г. уже утрачены, убежден эксперт. «Пример 2010 г. показывает, что эффект либерализации становится ощутимым очень быстро и отражается не в уменьшении общего числа тюремного населения», – заключил он.