Представитель истца добился взыскания компенсации морального вреда в деле о «бесконтактном ДТП»

Ответчик настаивал, что постановления о привлечении его к административной ответственности за нарушение ПДД нет, столкновения транспортных средств не было, истец за выплатой страхового возмещения по договору ОСАГО, имеющемуся у ответчика, не обращалась

В комментарии «АГ» юрист, представлявший интересы истца, рассказал, что наиболее сложным в данном деле оказалось доказать суду, что бремя доказывания обстоятельств ДТП возложено не только на истца, но и на ответчика.

14 сентября Девятый кассационный суд общей юрисдикции оставил без изменения решение апелляции по делу о «бесконтактном ДТП». Ранее суд первой инстанции взыскал с ответчика в пользу истца 100 тыс. руб. в качестве компенсации морального вреда.

16 июня 2019 г. Т. на мотоцикле двигалась по правой полосе автодороги в защитной экипировке. Ехавший впереди на автомобиле Н. перестроился на ту же полосу, создав опасность для девушки на мотоцикле. Он не уступил ей дорогу, и во избежание столкновения Т. пришлось резко затормозить, что привело к падению. При этом столкновения мотоцикла и автомобиля не произошло. Из-за аварии Т. проходила долгую реабилитацию, ей пришлось пройти дорогостоящее лечение, приобрести костыли.

Н. к административной ответственности за нарушение ПДД в связи с данным ДТП не привлекался, так как Т. не подавала соответствующее заявление. При этом постановлением командира ОР ДПС ГИБДД ОМВД России по г. Артему производство по соответствующему делу об административном правонарушении было прекращено.

По жалобе Т. 26 ноября 2019 г. Артемовский городской суд Приморского края исключил из постановления о прекращении производства по делу об административном правонарушении указание на нарушение Т. ПДД и ее вину в полученных телесных повреждениях.

Т. обратилась в суд с иском к Н. в связи с ДТП, указав, что в результате нарушения п. 2.7 и 9.10 ПДД она получила телесные повреждения и по настоящее время ограничена в свободном движении, в связи с чем испытывает постоянные физические и эмоциональные страдания. Н. не проявлял интереса к состоянию девушки после ДТП. В связи с этим истец попросила взыскать с ответчика компенсацию морального вреда в 500 тыс. руб.

В суде представитель истца – руководитель Правового центра «Капустин и партнёры» Андрей Капустин – указывал, что, согласно схеме ДТП, тормозной путь мотоцикла составлял 17 м. Незначительное расстояние тормозного пути свидетельствует о том, что у истца в момент ДТП не было возможности перестроиться, так как ответчик создал ей помеху. В страховую компанию, в которой застрахована ответственность ответчика, истец не обратилась, поскольку не имеет возможности представить мотоцикл на осмотр.

Ответчик, в свою очередь, сослался на то, что постановление о его привлечении к административной ответственности за нарушение ПДД отсутствует. Также Н. отметил, что столкновения транспортных средств не было, двигался он с допустимой скоростью; кроме того, имеет страховку ОСАГО, однако истец не обращалась к страховщику за выплатой страхового возмещения. Ввиду отсутствия вины истца и ответчика в ДТП право на возмещение вреда, в том числе морального, у истца отсутствует, посчитал ответчик. Он полагал, что довод истца о том, что она в течение длительного времени была ограничена в свободном движении и до сих пор не имеет возможности вести активный образ жизни, не соответствует действительности, поскольку данное обстоятельство опровергается публикациями Т. в соцсетях, согласно которым в августе 2019 г. она посещала мероприятия, где находилась без костылей, а в сентябре 2019 г. продолжила управлять мотоциклом, заниматься спортом, вернулась к работе. В 2020 г. истец активно занималась спортом, что подтверждает, что спустя два месяца после ДТП она не претерпевала физических и нравственных страданий, заметил ответчик. Также он добавил, что ответственность истца не была застрахована, несмотря на то что управлять мотоциклом она начала в мае 2019 г., что следует из ее публикаций в соцсетях. По мнению ответчика, истец злоупотребляет своим правом в отсутствие документальных подтверждений вины ответчика.

Принимая решение, суд установил, что стороны к административной ответственности по факту ДТП не привлечены, и, приняв в качестве доказательства заключение судебной экспертизы, согласился с тем, что действия ответчика не соответствовали положениям п. 8.4 ПДД, в связи с чем пришел к выводу, что вины истца в ДТП не усматривается – последнее произошло по вине ответчика, при этом требование о взыскании компенсации морального вреда суд удовлетворил частично, взыскав с ответчика в пользу истца 100 тыс. руб.

Не согласившись с решением суда, Н. подал апелляционную жалобу. Рассмотрев ее, Приморский краевой суд не согласился с выводами первой инстанции, указав, что суд положил в основу выводов о виновности ответчика в причинении вреда истцу недопустимое доказательство – заключение экспертизы, которым разрешены вопросы правового характера, отнесенные к исключительной компетенции суда. В связи с этим апелляция назначила экспертизу в ФБУ «Дальневосточный региональный центр судебной экспертизы» Минюста РФ. Согласно результатам исследования, определить, мог ли водитель мотоцикла предотвратить происшествие без применения экстренного торможения путем плавного снижения скорости либо вообще без воздействия на тормозную систему, с технической точки зрения невозможно.

Руководствуясь ст. 1079, 1064, 1099 и 151 ГК, а также ссылаясь на отсутствие в деле доказательств, подтверждающих противоправность действий ответчика при перестроении, нарушение им ПДД, находящихся в причинно-следственной связи с причинением вреда здоровью истца, апелляция пришла к выводу об отсутствии оснований для взыскания с ответчика в пользу истца компенсации морального вреда и отказала в удовлетворении иска.

Кассация с выводами апелляции не согласилась, отметив, что бремя доказывания юридически значимых обстоятельств между сторонами спора подлежит распределению судом на основании норм материального права, регулирующих спорные отношения, а также требований и возражений сторон. Не подвергая сомнению правильность вывода апелляционной инстанции относительно того, что отнесенные к исключительной компетенции суда вопросы правового характера не могут быть разрешены экспертом, в связи с чем у первой инстанции не было оснований для принятия в качестве допустимого доказательства заключения экспертизы ООО «Примавтоэксперт» о нарушении водителем автомобиля п. 8.4 ПДД, судебная коллегия посчитала выводы апелляции об отказе в удовлетворении исковых требований преждевременными, не основанными на обстоятельствах, установленных по делу.

Кассация заметила, что апелляционный суд в нарушение требований ст. 1064 ГК не учел, что в рассматриваемом деле вред, причиненный истцу в результате взаимодействия двух ТС, возмещается в силу ст. 1064 ГК на общих основаниях; вина причинителя вреда презюмируется – он освобождается от возмещения вреда, только если докажет, что тот причинен не по его вине (п. 2 ст. 1064 ГК).

Отказывая в удовлетворении исковых требований, суд апелляционной инстанции выводы об отсутствии в деле доказательств нарушения Н. требований п. 8.1, 10.1 ПДД обосновал тем, что ответчик в связи с имевшим место ДТП не был привлечен к административной ответственности за нарушение ПДД. Ссылаясь на постановление командира ОР ДПС ГИБДД ОМВД России по г. Артему по факту ДТП, которым прекращено производство по делу об административном правонарушении, предусмотренном ст. 12.24 КоАП, судебная коллегия отметила, что по обстоятельствам дела, изложенным в постановлении, Т., двигаясь по автодороге, не обеспечила возможность постоянного контроля за движением мотоцикла, при возникновении опасности прибегла к экстренному торможению, не справилась с управлением и совершила опрокидывание на асфальт. Кроме того, апелляционный суд, вопреки выводам первой инстанции, подверг критической оценке пояснения опрошенных по делу свидетелей истца, являвшихся непосредственными очевидцами ДТП.

Между тем решением Артемовского городского суда при рассмотрении жалобы Т. на постановление о прекращении производства по делу об административном правонарушении из постановления исключены указания на нарушение Т. Правил дорожного движения и ее вину в причинении телесных повреждений. Апелляция не учла, что в силу ч. 4 ст. 61 ГПК указанное решение по делу об административном правонарушении обязательно для суда, рассматривающего дело о гражданско-правовых последствиях действий лица, в отношении которого оно вынесено, по вопросам, имели ли место эти действия и совершены ли они данным лицом.

Кассация отметила, что ответчиком в нарушение требований ст. 56 ГПК не представлены доказательства отсутствия его вины в причинении вреда здоровью истца. Возражения ответчика основаны исключительно на отсутствии постановления о привлечении его к административной ответственности за нарушение ПДД.

Для определения наличия или отсутствия причинно-следственной связи между действиями Н. по перестроению с левой полосы движения на крайнюю правовую и падением Т., а также для выяснения обстоятельств необходимости применения ею экстренного торможения была назначена автотехническая экспертиза. В материалах дела имеется заключение эксперта, в котором указано на отсутствие возможности ответить на вопрос, мог ли водитель мотоцикла предотвратить происшествие без применения экстренного торможения. При этом отмечается, что расстояние, которое преодолевает мотоцикл за время приведения тормозов в действие, составляет 28,1 м. Принимая решение об отказе в удовлетворении исковых требований, апелляция не привела правовой оценки указанного заключения как доказательства по делу, в том числе с учетом выводов эксперта о преодолеваемом мотоциклом расстоянии при торможении 28,1 м и доводов ответчика о расстоянии в 10 м между его автомобилем и мотоциклом истца в момент выполнения маневра. В итоге кассация вернула дело в апелляцию на новое рассмотрение.

При повторном рассмотрении дела апелляция повторила доводы кассации. Суд заметил, что ранее проведенная автотехническая экспертиза показала, что расстояние, которое преодолевает мотоцикл за время торможения, составляет 28,1 м, – то есть он продолжает двигаться с постоянной скоростью, торможение начинается после проезда указанного расстояния. Поскольку в данном случае контакт между транспортными средствами не произошел, соответственно, автомобиль также поддерживал большую скорость движения и дистанция между ним и мотоциклом соблюдалась. Скорость движения автомобиля после перестроения на полосу движения мотоцикла была выше скорости бокового скольжения мотоцикла. Однако эксперт не смог дать заключение о возможности водителя мотоцикла при указанных обстоятельствах предотвратить падение.

То обстоятельство, что ответчик при перестроении подал сигнал указателем поворота, сторонами не оспаривалось, однако истец утверждала, что последний был подан поздно. В соответствии с п. 1.5, 8.1, 8.4 ПДД ответчик при перестроении на крайнюю правую полосу движения, на которой двигалась истец на мотоцикле без изменения направления движения, должен был уступить ей дорогу и не создавать опасности для нее.

Несмотря на различия в определении расстояния между мотоциклом и автомобилем перед началом перестроения и подачей светового сигнала, из пояснений истца, ответчика и очевидцев происшествия следует, что расстояние не превышало 10 м. Учитывая установленное экспертом расстояние, которое преодолевает мотоцикл с постоянной скоростью до начала торможения (28,1 м, после чего начинается снижение скорости), ответчик, не пропустив истца, создал опасность для движения ее ТС, что вынудило истца прибегнуть к экстренному торможению.

Именно действия ответчика имели причинно-следственную связь с экстренным торможением, которые привели к падению истца и причинению вреда ее здоровью. При этом Т., имея преимущественное право движения по своей полосе без изменения направления движения, не могла и не должна была предполагать о возможном маневре ответчика в нарушение ПДД. В результате апелляция оставила решение первой инстанции без изменения, а апелляционную жалобу Н. без удовлетворения. Решение апелляции устояло в кассации.

В комментарии «АГ» Андрей Капустин отметил, что наиболее сложным в данном деле оказалось доказать, что бремя доказывания обстоятельств ДТП возложено не только на истца, но и на ответчика. Он пояснил: на протяжении всего периода рассмотрения дела ответчик ссылался лишь на отсутствие факта привлечения его к административной ответственности, а его возражения были основаны на субъективном восприятии обстоятельств ДТП. «Формирование позиции по данному делу было осложнено также отсутствием каких-либо фото- и видеоматериалов с места ДТП, отсутствием факта привлечения кого-либо из участников к административной ответственности. Обстоятельства ДТП фактически пришлось восстанавливать “по крупицам”. Отношение должностных лиц ГИБДД к произошедшему событию было таким: нет контакта между транспортными средствами – нет доказательств», – добавил юрист.

«Механизм “бесконтактных ДТП” каждый (судья, прокурор, эксперт) может трактовать по-разному с учетом своего субъективного мнения и отношения к ситуации, поскольку на транспортных средствах отсутствуют следы ДТП. В связи с этим в действиях любого из водителей может быть установлено несоответствие требованиям ПДД», – считает Андрей Капустин. В рассматриваемом случае, пояснил он, истцом было представлено исчерпывающее количество доказательств, позволяющих установить вину именно ответчика.

Марина Нагорная