Обязанность по уплате лизинговых платежей наступает после полной передачи имущества

Верховный Суд указал, что нельзя взыскать задолженность и неустойку за неуплату платежей за программно-аппаратный комплекс, если он не полностью передан лизинговой компанией

Один из экспертов обратил внимание, что ВС начал последовательно проводить позицию неприменения несправедливых условий договоров лизинга: если раньше по аналогичным делам он склонялся к абсолютной свободе договора, то сейчас подход корректируется. Другая посчитала необходимым отследить, какое решение будет принято после возвращения дела на новое рассмотрение и какие доводы будут представлены каждой из сторон. По мнению третьего, позицию ВС можно закрепить на уровне разъяснения Пленума.

В Определении
№ 305-ЭС21-20759 от 21 декабря 2021 г. Верховный Суд разобрался, должна ли корпорация уплачивать лизинговые платежи за программно-аппаратный комплекс, если он передан в усеченном составе.

Договор на передачу имущества

ООО «ПСБ Лизинг» и АО «Российская корпорация ракетно-космического приборостроения и информационных систем» заключили договор лизинга от 30 мая 2017 г., в соответствии с которым лизингодатель обязался приобрести в собственность имущество и предоставить его лизингополучателю за плату во временное владение и пользование, а тот, в свою очередь, – принять его на согласованный срок с последующим выкупом по цене, указанной в графике платежей.

Стороны указали, что предметом лизинга является программно-аппаратный комплекс стоимостью 406 млн руб. Срок передачи имущества – 28 рабочих дней с момента заключения договора. За нарушение срока передачи предмета лизинга лизингополучатель вправе требовать уплаты за каждый день просрочки неустойки (пени) в размере 0,1% от стоимости имущества.

В договоре также отмечалось, что лизингополучатель вносит платежи в сроки, предусмотренные графиком, но не ранее подписания сторонами акта приема-передачи имущества в лизинг. Согласовали стороны и меру ответственности лизингополучателя в виде пени за каждый календарный день просрочки исполнения обязательства по уплате платежа начиная со дня, следующего за установленной договором датой платежа по графику, в размере 1/300 ставки рефинансирования ЦБ на дату платежа, от неуплаченной суммы.

Программно-аппаратный комплекс был приобретен лизингодателем по договору купли-продажи от 7 июня 2017 г. за 263 млн руб.

Фактически лизингополучатель приступил к уплате платежей 15 ноября 2017 г. Ссылаясь на нарушение срока передачи имущества, он на основании договора начислил около 40 млн руб. неустойки за период с 17 июля по 22 октября 2017 г. и заявлением от 21 января 2020 г. уведомил лизингодателя о зачете неустойки в счет подлежащих уплате лизинговых платежей в соответствии со ст. 410 ГК РФ.

Суды признали наличие неустойки со стороны корпорации

«ПСБ Лизинг» обратился в Арбитражный суд г. Москвы с иском к корпорации о взыскании свыше 42 млн руб. задолженности по уплате платежей за период с 15 июля по 15 октября 2017 г. и неустойки по состоянию на 30 июня 2020 г. в размере более 13 млн руб.

Суд сделал вывод о фактическом получении корпорацией имущества 28 августа 2017 г. и посчитал, что с этого дня у лизингополучателя возникла обязанность по внесению платежей, согласно графику подлежащих уплате с 15 июля по 15 октября 2017 г., в общей сумме более 42 млн руб.

Одновременно суд признал необоснованным требование истца в части начисления неустойки по платежам с датой оплаты 15 июля и 15 августа, отметив, что срок их оплаты не мог наступить до передачи предмета лизинга 28 августа. Требования истца в части начисления неустойки за просрочку платежей от 15 сентября и 15 октября суд признал обоснованными, установив, что общий размер неустойки, начисленной в соответствии с договором, за период просрочки с 16 сентября 2017 г. по 30 июня 2020 г. составил более 6,5 млн руб.

Проверяя правильность расчета неустойки, заявленной ответчиком во встречном порядке (около 40 млн руб.), суд указал, что в соответствии с договором купли-продажи и товарной накладной стоимость предмета лизинга составляет 263 млн руб., а не 406 млн руб., как указано в договоре лизинга. Так как стоимость имущества не является условием договора лизинга и ее указание носит информационный характер, при расчете неустойки суд руководствовался условием договора купли-продажи. На этом основании суд признал, что неустойка, предусмотренная договором, за период просрочки в передаче предмета лизинга с 17 июля по 28 августа 2017 г. составляет более 10 млн руб.

Суд скорректировал расчеты неустоек, заявленных лизингодателем и лизингополучателем во встречном порядке, и с учетом зачета взыскал с корпорации в пользу «ПСБ Лизинг» задолженность в общем размере более 38 млн руб. Апелляция согласилась с выводами первой инстанции.

Суд округа также согласился с выводами нижестоящих судов, отклонив довод ответчика о необоснованности расчета зачтенной неустойки. Кассация посчитала, что стоимость имущества не является условием договора лизинга, который не содержит какой-либо ссылки на стоимость имущества, в связи с чем судами правомерно применена стоимость предмета лизинга, указанная в договоре купли-продажи.

ВС обратил внимание на момент передачи всего имущества по договору

Корпорация обратилась в Верховный Суд. Рассмотрев жалобу, ВС сослался на п. 2 Постановления
Пленума ВАС РФ от 14 марта 2014 г. № 17 «Об отдельных вопросах, связанных с договором выкупного лизинга», согласно которому по общему правилу в договоре выкупного лизинга имущественный интерес лизингодателя заключается в размещении и последующем возврате с прибылью денег, а имущественный интерес лизингополучателя – в приобретении предмета лизинга в собственность за счет средств, предоставленных лизингодателем, и при его содействии. Приобретение лизингодателем права собственности на предмет лизинга служит для него обеспечением обязательств лизингополучателя по уплате установленных договором платежей, а также гарантией возврата вложенного.

Таким образом, заметил ВС, денежное обязательство лизингополучателя по договору выкупного лизинга состоит в возмещении затрат лизингодателя, связанных с приобретением и передачей предмета лизинга лизингополучателю (возврат вложенного лизингодателем финансирования), и выплате причитающегося лизингодателю дохода (платы за финансирование, зависящей от продолжительности пользования им). Аналогичная правовая позиция относительно правовой природы лизинговых платежей отражена в Обзоре судебной практики по спорам, связанным с договором финансовой аренды (лизинга), утвержденном Президиумом ВС 27 октября 2021 г. (п. 1).

В определении также отмечается, что законом о лизинге прямо не определены последствия приобретения лизингодателем имущества, подлежащего передаче в лизинг, на более выгодных условиях, чем те, из которых исходили стороны при заключении договора лизинга, в том числе формируя график платежей. Вместе с тем приобретение предмета лизинга по более низкой цене означает уменьшение размера финансирования, предоставленного лизингополучателю лизингодателем. «Принимая во внимание обеспечительную функцию права собственности лизингодателя на предмет лизинга и существо денежного обязательства лизингополучателя, в таком случае обязательства сторон не могут считаться сохранившимися в неизменном состоянии, а график уплаты лизинговых платежей подлежит соответствующей корректировке в сторону уменьшения размера вносимых платежей. Иное означало бы, что вопреки пунктам 1 и 2 статьи 28 Закона о лизинге на лизингополучателя возлагается обязанность возместить лизингодателю затраты, которые последним не были и не будут понесены», – указывается в определении.

Верховный Суд заметил, что график платежей установлен исходя из закупочной цены предмета лизинга в 406 млн руб. (до вычета аванса), в то время как закупочная стоимость имущества фактически составила 263 млн руб., и из этой цены исходили суды при расчете неустойки, подлежащей зачету по заявлению лизингополучателя в счет подлежащих уплате лизинговых платежей.

Однако, указал ВС, определяя размер задолженности, суды не учли, что в силу изложенных выше положений законодательства, а также исходя из отсутствия сведений об условиях передачи лизингополучателю дополнительных компонентов (лицензий) программной части программно-аппаратного комплекса, расхождение в фактической закупочной цене предмета лизинга и в первоначально согласованной закупочной стоимости указывает на необходимость пропорционального уменьшения размера каждого лизингового платежа, если иной порядок корректировки графика платежей не согласован сторонами с соблюдением установленных законом пределов свободы договора.

Следовательно, заключил ВС, вывод судов о взыскании с корпорации задолженности по лизинговым платежам за период с 15 июля по 15 октября 2017 г. в сумме, изначально предусмотренной договором лизинга – свыше 42 млн руб., – является необоснованным и сделан по неполно исследованным обстоятельствам. По тому же основанию не могут быть признаны правомерными выводы судов о наличии у корпорации обязанности по уплате неустойки в общей сумме около 6,5 млн руб., начисленной за период просрочки с 16 сентября 2017 г. по 30 июня 2020 г.

Верховный Суд напомнил, что в случаях, когда поставщик имущества, который в том числе является ответственным за предоставление прав на необходимое для использования предмета лизинга ПО, был выбран лизингодателем, у лизингополучателя не наступает обязанность вносить платежи при отсутствии возможности использования предмета лизинга в своей деятельности.

Предметом лизинга является программно-аппаратный комплекс, состоящий из ряда компонентов, работающих совместно, пояснил Суд. При рассмотрении дела корпорация последовательно указывала, что программно-аппаратный комплекс передан 28 августа 2017 г. в усеченном составе. Лицензии на использование ПО были переданы в полном объеме только 23 октября 2017 г., о чем сторонами договора лизинга составлен отдельный акт. Поскольку в соответствии с договором выбор поставщика имущества осуществляется лизингодателем самостоятельно и риск неисполнения поставщиком обязательств по договору купли-продажи имущества и связанные с этим убытки несет лизингодатель, доводы корпорации о передаче ей программно-аппаратного комплекса 28 августа в усеченном составе и восполнении данного недостатка только 23 октября имели значение для определения того, с какого дня у корпорации возникла обязанность по уплате платежей, и, соответственно, – оценки того факта, допущена ли просрочка по уплате платежей, а также правомерности начисления неустоек, посчитал ВС, направляя дело на новое рассмотрение в АС г. Москвы.

Эксперты отметили практическую значимость позиции ВС

Руководитель экспертного центра по уголовно-правовой политике и исполнению судебных актов «Деловая Россия» Екатерина Авдеева в комментарии «АГ» заметила, что суды встают на сторону лизингодателя, не давая оценку всем обстоятельствам дела и фактически подходя к договору лизинга как к кредитному, – то есть воспринимая договор как обязательство выплаты в совокупности с передачей имущества, которое может быть задержано, а может быть передано не в соответствии с условиями договора, что явно требует корректировок по платежам. ВС разобрал все условия договора и фактические обстоятельства дела, что привело к отмене решений нижестоящих судов.

Так, указала Екатерина Авдеева, ВС обратил внимание на п. 3 ст. 22 Закона о лизинге, согласно которому риск несоответствия предмета лизинга целям использования этого предмета по договору лизинга и связанные с этим убытки по общему правилу несет сторона, которая выбрала предмет лизинга. «Не исключено, что выбор предмета лизинга нередко осуществляется совместно, если не вообще лизингодателем, а в договоре предмет прописывается по шаблону, в котором, например, указывается лизингополучатель. Исходя из позиции ВС, важно отображать каждый нюанс договора в соответствии с фактическими обстоятельствами дела. Кроме того, если лизингополучатель докажет наличие убытков в связи с такой поставкой, можно будет говорить о взыскании суммы уже с лизингодателя», – пояснила она.

Екатерина Авдеева назвала определение важным для правоприменительной практики. По ее мнению, также стоит обратить внимание, какое решение будет принято после возвращения дела на новое рассмотрение и какие доводы будут представлены каждой из сторон.

Партнер практики по разрешению споров компании BCLP Иван Веселов поддержал позицию Суда. Он отметил, что лизинг фактически неотделим от договора купли-продажи – в ином случае можно было бы констатировать злоупотребление правом на стороне лизингодателя. Кроме того, эксперт указал, что, если бы цена предмета лизинга оказалась выше, график пересмотрели бы. То есть в данном случае, пояснил он, можно предполагать симметричность регулятивного подхода.

«По договору лизинга стоимость предмета лизинга выше. Исходя из этой стоимости было предоставлено финансирование, начислена соответствующая плата. Однако лизингодатель приобрел предмет лизинга за более низкую цену. Отсюда следует, что подобное развитие событий несправедливо», – полагает он.

Иван Веселов обратил внимание, что ВС начал последовательно проводить позицию неприменения несправедливых условий договоров лизинга: если раньше по аналогичным делам он склонялся к абсолютной свободе договора, то сейчас подход стал корректироваться. В частности, в этом важную роль сыграл Обзор судебной практики по спорам, связанным с договором финансовой аренды (лизинга) от 27 октября 2021 г. «В обзоре также отмечен подход к регулированию ситуаций, когда изъятый предмет лизинга продан дороже закупочной цены. В этом случае дополнительная выгода при расчете сальдо учитывается в счет возврата финансирования и удовлетворения иных требований лизингодателя, а в оставшейся части – причитается лизингополучателю», – отметил эксперт.

Иван Веселов полагает несправедливым начислять плату за финансирование на сумму, которая фактически не была предоставлена для финансирования. Подобный подход, по его мнению, не соответствует кредитной природе выкупного лизинга.

Адвокат АБ «Синум АДВ» Никита Глушков посчитал, что Верховный Суд разрешил не урегулированный в Законе о лизинге вопрос последствий приобретения лизингодателем имущества, подлежащего передаче в лизинг, на более выгодных условиях, чем те, из которых исходили стороны, заключая договор.

«В рассматриваемом деле стоимость приобретения предмета лизинга по договору составляла 406 млн руб., а фактически стоимость приобретения лизингодателем имущества составила 263 млн руб. Верховный Суд выразил правовую позицию, в силу которой в данном случае график уплаты лизинговых платежей подлежит корректировке в сторону уменьшения размера платежей по причине обеспечительной функции права собственности лизингодателя на предмет лизинга и существа денежного обязательства лизингополучателя. Иное обозначало бы, что на лизингополучателя возлагается обязанность возместить лизингодателю затраты, которые последним не были и не будут понесены», – отметил эксперт.

По мнению Никиты Глушкова, данную позицию стоило бы закрепить на уровне разъяснения Пленума ВС.