Если с имущества снят арест в целях исполнительного производства, оно минует конкурсную массу

Иной подход апелляции и кассации, указал ВС, породил правовую неопределенность, допустив совершение действий по реализации спорного имущества в рамках дела о банкротстве вопреки вступившему в законную силу судебному акту

По мнению одного из экспертов, в определении наблюдается «перекос» в пользу имущественных прав и интересов кредиторов, заявивших гражданский иск в уголовном деле, перед имущественными правами иных кредиторов. Вторая полагает, что в рассматриваемом деле аргументация ВС сводится к обязательности судебных актов. Третий выделил ряд правовых проблем, требующих серьезного осмысления. Четвертый считает, что высказанная в определении позиция ограничит полномочия судов по произвольному включению в конкурсную массу любого имущества, часть которого может быть обременена возможностью его реализации только для удовлетворения требований в рамках конкретного исполнительного производства.

Судебная коллегия по экономическим спорам Верховного Суда 20 апреля вынесла Определение № 308-ЭС21-26679 по делу № А53-24369/2019 об исключении освобожденного от ареста имущества из конкурсной массы должника в целях выполнения задач исполнительного производства по гражданскому иску в рамках уголовного дела.

Апелляция и кассация не стали исключать спорное имущество из конкурсной массы

В июле 2019 г. было возбуждено дело о банкротстве ООО «Меттрейд» по заявлению ФНС России. Спустя месяц Московский городской суд признал Олега Мкртчана виновным в мошенничестве и приговорил к 9 годам лишения свободы и штрафу в 90 тыс. руб. С осужденного по приговору также были взысканы 198 млрд руб. по гражданскому иску «Фонда промышленных активов». Этим приговором также был сохранен арест, наложенный в ходе предварительного следствия на имущество осужденного и активы ряда подконтрольных ему юрлиц (включая ООО «Меттрейд»).

В октябре суд ввел в отношении общества «Меттрейд» процедуру наблюдения, в мае 2020 г. на принудительное исполнение приговора в части гражданского иска был выдан исполнительный лист, было возбуждено исполнительное производство. Спустя несколько месяцев общество признали банкротом.

После открытия в отношении должника конкурсного производства судебный пристав-исполнитель обратился в Мосгорсуд с просьбой снять арест с имущества должника и разрешить ему обратить взыскание на данное имущество для принудительного исполнения денежного требования фонда, удовлетворенного в рамках гражданского иска, заявленного в уголовном деле. 14 января 2021 г. суд удовлетворил такое требование. В резолютивной части постановления приставу разрешалось обратить взыскание на указанное имущество в ходе исполнительного производства и запрещалось использовать его для иных целей, не связанных с обращением взыскания.

Далее «Фонд промышленных активов» обратился в арбитражный суд с заявлением об исключении освобожденного от ареста имущества (трех земельных участков, 12-ти нежилых зданий и сооружений в Ростовской области) из конкурсной массы должника. Суд удовлетворил заявление со ссылкой на то, что вступившим в законную силу судебным актом МГС был определен порядок реализации данного имущества: оно не может быть использовано для достижения целей, не связанных с обращением взыскания в пользу фонда в рамках одного конкретного исполнительного производства, что препятствует реализации такого имущества по общим правилам в процедуре банкротства.

Впоследствии апелляция отменила определение первой инстанции и отказала в удовлетворении заявления. В свою очередь, кассация поддержала выводы второй инстанции. Тем самым обе инстанции указали, что право собственности на спорные объекты зарегистрировано за обществом и в установленном порядке не оспорено, а фонд не доказал наличие у Олега Мкртчана каких-либо прав на такое имущество. При этом в процедуре конкурсного производства не допускаются наложение ареста на имущество должника в рамках уголовного судопроизводства или сохранение ранее наложенного ареста для обеспечения исполнения приговора в части гражданского иска в отношении отдельных лиц, являющихся конкурсными кредиторами.

В кассационной жалобе в Верховный Суд «Фонд промышленных активов» оспорил решения апелляции и кассации. Изучив материалы дела, Судебная коллегия по экономическим спорам ВС со ссылкой на Определение Конституционного Суда РФ от 14января 2014 г. № 2-О напомнила, что разрешение споров о том, входит ли конкретное имущество в конкурсную массу должника, а также о возврате имущества в конкурсную массу относится к компетенции суда, рассматривающего дело о банкротстве, который при этом связан требованием об обязательной силе вступившего в силу решения, определившего правовой режим имущества.

ВС поддержал определение первой инстанции

В рассматриваемом случае, подчеркнул Верховный Суд, суд общей юрисдикции постановлением от 14 января 2021 г. не только снял арест с имущества, но и определил его дальнейшую судьбу, указав, что на него может быть обращено взыскание исключительно для удовлетворения требования фонда, изложенного в исполнительном листе. Суждения арбитражных судов апелляционной инстанции и округа о том, что спорное имущество подлежит реализации в составе конкурсной массы для погашения задолженности перед всеми кредиторами, фактически означают преодоление требования об обязательной силе постановления суда общей юрисдикции, вопреки положениям ч. 1 ст. 6 Федерального конституционного закона «О судебной системе РФ». Согласно этой норме вступившие в законную силу судебные постановления обязательны для всех без исключения субъектов и подлежат неукоснительному исполнению на территории РФ.

«Обжалование судебных постановлений осуществляется в соответствии с процессуальным законом применительно к конкретным видам судопроизводства и категориям дел, то есть законность и обоснованность судебного постановления от 14 января 2021 г. могли быть проверены вышестоящими судами общей юрисдикции по жалобам заинтересованных лиц, полагающих, что данное постановление создало необоснованные препятствия для включения имущества в конкурсную массу, а не путем разрешения арбитражным судом, рассматривающим дело о банкротстве общества, возражений о неприменении названного постановления», – отмечается в определении.

ВС добавил, что постановление МГС от 14 января 2021 г. в установленном процессуальным законом порядке не отменено и вступило в силу, поэтому вытекающая из этого общеобязательного судебного акта невозможность дальнейшего использования 15 спорных объектов для проведения расчетов с кредиторами свидетельствует о необходимости исключения их из конкурсной массы. Иной подход, занятый апелляцией и судом округа, породил правовую неопределенность в отношении такого имущества, допустив совершение действий по его реализации в рамках дела о банкротстве вопреки принятому ранее акту суда общей юрисдикции, вступившему в законную силу. Таким образом, ВС отменил судебные акты апелляции и кассации, оставив в силе решение первой инстанции.

Эксперты прокомментировали выводы Суда

По мнению юриста юридической компании «РКТ» Елены Волчек, в определении наблюдается явный «перекос» в пользу имущественных прав и интересов кредиторов, заявивших гражданский иск в уголовном деле, перед имущественными правами кредиторов, не заявивших такого иска. «Ранее пределы действия решения по уголовному делу в отношении определенного имущества в деле о банкротстве, где соответствующее имущество является частью конкурсной массы, рассматривались КС в контексте ареста в Определении от 13 марта 2018 г. № 578-О (арест, наложенный в рамках уголовного дела, не снимается автоматически с фактом введения процедуры банкротства), Определении от 15 мая 2012 г. № 813-О (факт принадлежности имущества КДЛ, формально закрепленного за обществом-банкротом, должен устанавливаться органами предварительного следствия и судом) и Постановлении от 31 января 2011 г. № 1-П», – отметила она.

Елена Волчек добавила, что если ранее Конституционным Судом рассматривался вопрос о коллизии ст. 115 УК РФ (арест) со ст. 126 Закона о банкротстве (снятие арестов по факту введения конкурсного производства), то вопрос коллизии ст. 309 УПК РФ (решение по заявленному гражданскому иску в уголовном деле) и ст. 131 Закона о банкротстве (конкурсная масса) ранее не разрешался. «Следует обратить внимание на Постановление КС от 31 января 2011 г. № 1-П, поскольку как раз на него ссылался суд первой инстанции, удовлетворяя требования фонда, с указанием на то, что наложение ареста на имущество лиц, несущих по закону материальную ответственность за действия подозреваемого или обвиняемого, не противоречит Конституции РФ. В то же время помимо указанного вывода постановление содержало выводы о том, что специальным нормам законодательства о банкротстве, устанавливающим особый режим имущественных требований к должнику и обеспечивающим принцип равенства конкурсных кредиторов в деле о банкротстве, не могут быть противопоставлены интересы кредиторов по гражданскому иску в уголовном деле. При этом, если будет установлено, что общество-банкрот является лицом, обязанным возместить вред, причиненный преступлением, потерпевший может предъявить соответствующий иск в порядке гражданского судопроизводства», – подчеркнула она.

Для установления приоритета имущественного интереса потерпевшего в отношении имущества общества-банкрота необходимо установить, что именно оно является лицом, обязанным возместить вред, причиненный преступлением, или соответствующее имущество являлось предметом преступления (например, выбыло из имущественной сферы потерпевшего в имущественную сферу подконтрольного обвиняемому юрлица), орудием или средством. «Иной подход приводит к созданию необоснованных преимуществ для конкурсных кредиторов, заявивших гражданский иск в уголовном деле, перед другими кредиторами. В рамках рассматриваемого спора из судебных актов не усматривается, что данные обстоятельства устанавливались судами», – заметила юрист.

По ее мнению, потерпевший, заявивший гражданский иск в уголовном деле, фактически становится залоговым кредитором должника, получая значительно больший процент удовлетворения требований. «Соответственно, для такой категории требований необходимо установить доказанность строго определенной совокупности доказательств для недопущения ущемления прав и законных интересов кредиторов в деле о банкротстве перед кредиторами по иску в уголовном деле. В любом случае это не первое определение ВС, которое ставит частный случай выше публичных интересов и общих норм. Однако степень публичности решений Верховного Суда предполагает повышенную степень ответственности за формирование прецедентов, и в таких случаях необходимо уделять большее внимание описанию специфики спора, уникальности случая с указанием, что позиция по данному отдельному спору не может быть применена при рассмотрении аналогичных дел, чтобы исключить неправильное толкование закона нижестоящими инстанциями», – заключила Елена Волчек.

Старший юрист практики банкротства и реструктуризации SavinaLegal Александра Алфимова полагает, что в рассматриваемом деле ВС снова задался вопросами конкуренции дела о банкротстве и уголовного дела в отношении бенефициара: «Напомню, в июле 2020 г. в рамках дела о банкротстве ООО “ДИС” Верховный Суд решал вопрос о размере субсидиарной ответственности, если в уголовном деле удовлетворен гражданский иск о возмещении вреда. Тогда он пришел к выводу о тождестве этих требований и постановил уменьшить размер субсидиарной ответственности».

По мнению эксперта, в рассматриваемом деле аргументация ВС сводится к обязательности судебных актов. «Такой подход об исключении имущества из конкурсной массы для получения исполнения по гражданскому иску в уголовном деле нельзя признать правильным», – считает Александра Алфимова. Во-первых, пояснила она, аресты в уголовном деле всегда накладываются на максимально широкий круг объектов, детально не устанавливается связь имущества с обвиняемым. Таким образом, под арест может попасть имущество банкротов, вообще не имеющих отношение к обвиняемому (осужденному). На отсутствие связи как раз и указывали апелляция и кассация в рассматриваемой ситуации.

Во-вторых, добавила Александра Алфимова, весьма сомнителен вывод суда, снимавшего арест, о дальнейшем использовании имущества: он сделан с нарушением процессуального закона, так как представляет собой выход за пределы заявленного ходатайства о снятии ареста. В том числе поэтому позиция ВС об обязательности этого вывода, по мнению эксперта, представляется спорной.

В-третьих, в отношении общества-банкрота и его имущества действуют специальные нормы о банкротстве – они имеют приоритет, поэтому имущество не могло быть исключено из конкурсной массы. «При подходе, предложенном ВС РФ, один кредитор, иск которого удовлетворен в уголовном деле, получает приоритет перед другими кредиторами в обход норм закона о банкротстве, предусматривающих особый режим погашения требований кредиторов на основании принципов равенства и очередности», – заключила Александра Алфимова.

Адвокат юридической группы «Яковлев и Партнеры» Бронислав Садиков выделил в рассмотренном деле ряд правовых проблем, требующих серьезного осмысления. «Предложенная ВС мотивировка, на первый взгляд, представляется недостаточно проработанной и весьма поверхностной для суда такого уровня. В обоснование принятого решения Экономколлегия ссылается лишь на принцип общеобязательности судебных актов, обращая внимание только на проблему конкуренции судебных актов и оставив без внимания – на мой взгляд, незаслуженно, – иные вопросы», – пояснил он.

Первая проблема, обозначенная экспертом, – конкуренция и общеобязательность судебных актов. «По сути, ВС уделил внимание только этой давней проблеме. Например, еще при принятии проекта постановления Пленума ВАС РФ, который впоследствии стал Постановлением от 22 июня 2012 г. № 35, были проведены серьезные обсуждения по вопросу избрания модели установления так называемых “просуженных” требований (по которым на момент их заявления в деле о банкротстве имелись судебные акты, принятые в общеисковом порядке), а именно – должны ли такие акты быть общеобязательными для суда, рассматривающего данное требование, и главное – как другим кредиторам заявлять возражения против таких требований. В итоге была избрана модель, которая считает такие судебные акты обязательными, но при этом кредиторам предоставляется возможность их обжалования (с возможностью восстановления срока) в вышестоящих судах по отношению к принявшему их суду. Проблема конкуренции и общеобязательности судебных актов при установлении требований кредиторов была решена именно таким способом», – напомнил Бронислав Садиков.

Он добавил, что нужно учитывать, что конкуренция конкуренции рознь. «В комментируемом определении Экономколлегия посчитала, что судебный акт, принятый по процессуальному вопросу, достаточен для исключения имущества из массы, что представляется спорным. При рассмотрении сугубо процессуального вопроса о снятии ареста суд общей юрисдикции сделал выводы по вопросу о праве на имущество – собственником де-факто признан не должник, а осужденный, требования к которому были удовлетворены по гражданскому иску в уголовном деле. Такие выводы должны следовать при рассмотрении спора о праве на имущество в исковом производстве (напомню, что, например, споры о виндикации находящегося у должника имущества не рассматриваются в деле о банкротстве, а разрешаются в общем исковом порядке) с привлечением всех заинтересованных лиц (в данном случае в том числе гражданского истца, обвиняемого, должника в лице его конкурсного управляющего, представляющего интересы всех его кредиторов) и предоставлением им процессуальных прав и гарантий, предусмотренных для искового производства», – полагает Бронислав Садиков.

Другая проблема, добавил он, – статус гражданского истца, чьи требования к осужденному удовлетворены приговором, в деле о банкротстве лица, имущество которого арестовано в целях исполнения приговора, а также судьба ареста этого имущества. «Из определения ВС следует, что арест был наложен в целях исполнения гражданского иска, причем ответчиком по нему являлся только осужденный, но не должник – собственник арестованного имущества. В таком случае арест должен был быть снят в силу банкротства должника, при этом гражданский истец не должен был считаться залоговым кредитором (как не должен был считаться кредитором вообще, поскольку требования по гражданскому иску у гражданского истца были лишь к осужденному). В сложившейся практике ВС не признает залог из ареста в банкротстве, какое-либо вещное право на арестованное имущество лишь в силу принятия приговора у гражданского истца не возникло», – констатировал он.

Фактически, по мнению эксперта, имущество, за счет которого могли быть удовлетворены требования кредиторов, выбыло из конкурсной массы без рассмотрения спора о праве на такое имущество, по требованию гражданского истца, вовсе не являющегося кредитором должника. «Экономколлегия этот вопрос в определении не осветила. Правильным итогом рассмотрения спора, на мой взгляд, был бы отказ в исключении имущества из конкурсной массы с указанием на возможность заявителя обратиться в общем порядке с иском о праве на это имущество осужденного», – резюмировал Бронислав Садиков.

Партнер юридической компании Tenzor Consulting Group, адвокат Антон Макейчук полагает, что Верховный Суд в очередной раз обратил внимание на невозможность абсолютного толкования положений процессуального законодательства, регламентирующих компетенцию арбитражных судов: «В данном случае арбитражные суды апелляционной и кассационной инстанций под “прикрытием” исключительной компетентности, по сути, реализовали попытку обхода вступившего в силу решения суда общей юрисдикции, которым была уже предрешена дальнейшая судьба имущества должника».

По мнению эксперта, такой подход нижестоящих судов является недопустимым, поскольку влечет нарушение фундаментального принципа обязательности судебных постановлений, заложенного ФКЗ «О судебной системе». «Позиция ВС внесет положительные коррективы в судебную практику, поскольку ограничит полномочия арбитражных судов по произвольному включению в конкурсную массу любого имущества, часть которого может быть обременена возможностью его реализации только для удовлетворения требований в рамках конкретного исполнительного производства», – подытожил Антон Макейчук.