Эксперты «АГ» прокомментировали позиции профильных ведомств по рекомендациям СПЧ

Они единодушно выразили несогласие с доводами правоохранительных органов о том, что создание единой базы данных о задержанных, доступной родственникам и адвокатам, не требуется

В отношении введения в УК уголовной ответственности за пытки их мнения разделились. Один из экспертов поддержал доводы ведомств об избыточности данной нормы. Другой считает, что признание пытки уголовным преступлением позволило бы государству и обществу понять масштаб этого явления и выработать методику борьбы с ним.

Как ранее писала «АГ», Совет при Президенте РФ по развитию гражданского общества и правам человека представил отзывы и ответы профильных ведомств на рекомендации СПЧ по итогам 64-го специального заседания на тему «Открытость и законность – главные гарантии уважения человеческого достоинства в учреждениях уголовно-исполнительной системы».

Ведомства, в частности, отметили, что ряд замечаний СПЧ заслуживают внимания, будут дополнительно проработаны и, по возможности, учтены, однако некоторые предложения, в частности о введении уголовной ответственности за пытки, о незамедлительном этапировании подозреваемого или обвиняемого из СИЗО в ИВС, а также о запрете признавать осужденных иностранных граждан «нежелательными», если члены их семей постоянно проживают в России, поддержаны не были.

Эксперты «АГ» прокомментировали наиболее значимые, с их точки зрения, позиции государственных органов.

«Пытки» в УК: мнения разделились

Адвокат АК «Бажинов и Партнеры» Георгий Скурятин поддержал доводы представителей правоохранительных органов, аргументирующих нецелесообразность введения в УК новой статьи, связанной с привлечением работников УИС за пытки лиц, содержащихся в учреждениях ФСИН. По мнению эксперта, соответствующие деяния могут быть квалифицированы по п. «д» ч. 2 ст. 117 либо п. «а» ч. 3 ст. 286 УК в действующей редакции. «В случае вынесения обвинительного приговора в отношении виновных лиц они будут сурово наказаны, так как указанные статьи относятся к категории тяжких преступлений», – подчеркнул он.

Руководитель Оренбургского отделения МРОО «Комитет против пыток» Тимур Рахматулин в свою очередь отметил, что реакция ФСБ, МВД и СК России на предложенные меры предсказуема и, к сожалению, свидетельствует о том, что ведомства не желают кардинально что-то менять. «Так, ФСБ и МВД сделали вид, что не понимают важности закрепления отдельной статьей в УК преступления “Пытка”, и сослались на упоминание пытки в примечании к ст. 117 УК “Истязание”. Вместе с тем любому юристу понятно, что закрепленное в указанной статье определение пытки не соответствует международным правовым актам и, кроме того, ст. 117 не имеет отношения к специальным субъектам преступления – должностным лицам госорганов», – уверен эксперт.

В то же время, по мнению Тимура Рахматулина, признание пытки уголовным преступлением позволило бы государству и обществу понять масштаб этого явления, выработать методику борьбы с пытками, включая разработку учеными-криминалистами методики расследования данной категории преступлений, а также разработать меры предотвращения данных преступлений.

Эксперт добавил, что у данной меры есть важный морально-этический аспект. «Сегодня лица, применившие пытки, осуждаются за превышение должностных полномочий, которое повлекло существенное нарушение чьих-либо прав и законных интересов. Что такое превышение должностных полномочий? По сути, что угодно: оскорбил сотрудник задержанного, безосновательно испортил чужое имущество или избил кого-то при исполнении своих обязанностей, – пояснил он. – Если же выделить пытку отдельным преступлением, то всем, в том числе преступнику в погонах, будет очевидно, что его судят за пытку, издевательства и за унижение и оскорбление человеческого достоинства себе подобного».

Единая база данных – необходима

Создание единой базы задержанных и подозреваемых, по мнению Тимура Рахматулина, также послужило бы превентивной мерой против применения пыток. «Практика “Комитета против пыток” показывает, что чаще всего пытки в правоохранительных органах применяются именно тогда, когда никто из близких не знает о задержании их родственника. Часто такая информация скрывается правоохранителями», – пояснил он.

Эксперт добавил, что нормативное закрепление обязанности должностных лиц, осуществляющих задержание граждан, вносить соответствующие сведения в общую базу данных не позволит недобросовестным сотрудникам ссылаться на нежелание задержанного воспользоваться своим правом на звонок либо на защиту адвокатом – причем привлеченным им самим, а не назначенным государством. «Ведь адвокат и родственники задержанного смогут инициативно принимать меры по его надлежащей юридической защите», – добавил он.

Адвокат Самарской областной коллегии адвокатов Оксана Зубкова также считает, что создание единой базы данных положительно сказалось бы на работе защитников. «Возможность получения оперативной и достоверной информации о месте нахождения задержанного, сроках и его передвижениях в системе учреждений исполнения наказания значительно сократило бы время, которое защитник зачастую вынужденно тратит на поиск своего доверителя», – подчеркнула она.

В тоже время позиция УФСБ России по данному пункту рекомендаций, по мнению адвоката, не вполне мотивированная. «Так, представители ведомства предполагают возможное злоупотребление неких лиц доступом к базе данных задержанных. Но ведь современные технологии позволяют организовать пользование данной базой строго установленному кругу лиц: сотрудникам правоохранительных органов, прокурорам, судьям, адвокатам», – пояснила она. При этом Оксана Зубкова добавила, что создание соответствующего регламента пользования базой данных и регистрация личных кабинетов пользователей позволили бы экономить время, которое как правоохранители, так и защитники тратят на получение информации о задержанных.

По мнению Тимура Рахматулина, правозащитному сообществу очевидно, что указанная мера затруднит жизнь следователей и дознавателей, которые нацелены на раскрытие преступлений и улучшение своих показателей любой ценой, однако возражения представителей этих трех ведомств видятся эксперту несостоятельными. «Желание избежать возможных неудобств для указанных органов превалирует над их стремлением – если таковое вообще имеется – обеспечить соблюдение прав человека в подведомственных им учреждениях», – считает он.

Георгий Скурятин также выразил несогласие с доводами правоохранительных органов о том, что создание единой базы данных о задержанных не требуется. «Единая база должна содержать данные о задержанных на территории всей страны, что позволит родственникам или адвокату получать данные об этих людях во всех регионах России», – отметил он. При этом эксперт добавил, что в его практике был случай, когда гражданин другого государства перестал выходить на связь с родственниками в Татарстане, а позже оказалось, что он был задержан и содержался в СИЗО в другом регионе страны. На установление места его нахождения потребовались несколько дней.

В заключение Тимур Рахматулин отметил: несмотря на то, какой объем рекомендаций СПЧ будет учтен и реализован госорганами, этот документ концептуально важен для развития российской правоохранительной системы. При этом, подчеркнул эксперт, к нему можно будет периодически возвращаться, добиваясь все новых изменений в пользу создания действенных механизмов по реализации в России прав и свобод человека, закрепленных как в Конституции, так и в международных нормативных правовых актах.

Как полагает Оксана Зубкова, даже при условии выполнения лишь части предложенных СПЧ рекомендаций правоприменительная практика будет приобретать положительную динамику.

Георгий Скурятин также поддержал большинство пунктов рекомендаций, однако добавил, что в ближайшее время они, скорее всего, реализованы не будут, так как для этого потребуются большие финансовые затраты.