Апелляция увеличила компенсацию за смерть душевнобольного подозреваемого после помещения в «Кресты» в 2,5 раза

Суды согласились, что допущенные дефекты оказания медпомощи в тюремной больнице способствовали его смерти, однако апелляция сочла, что компенсация в 200 тыс. руб. не покрывает причиненный матери умершего моральный вред, и увеличила ее до 500 тыс. руб.

В комментарии «АГ» адвокат потерпевшей Виталий Черкасов выразил несогласие с назначенным судом размером компенсации и сообщил о намерении обратиться в Европейский Суд после обжалования судебного акта в кассационной инстанции. Эксперты «АГ» также не согласились с мизерным размером компенсации. По мнению одного из них, присужденная сумма явно не достигает размера компенсаций за смерть пациентов «вольных» медицинских учреждений. Другая адвокат отметила несколько положительных аспектов в апелляционном определении, одним из которых стало то, что суд активно ссылался на судебную практику ЕСПЧ.

Санкт-Петербургский городской суд увеличил в 2,5 раза размер компенсации морального вреда за смерть душевнобольного гражданина, помещенного в СИЗО «Кресты» по подозрению в незаконном обороте наркотиков. Адвокат международной группы «Агора» Валерий Черкасов, представляющий интересы матери умершего в судах, рассказал «АГ» об особенностях дела.

Психически нездоровый гражданин скончался после помещения в СИЗО

В июле 2015 г. Евгений Романов был задержан правоохранительными органами по подозрению в незаконном хранении наркотиков (ч. 2 ст. 228 УК РФ). 26-летний мужчина страдал тяжелым прогрессирующим психическим расстройством, периодически лечился в стационаре, поэтому нуждался в надлежащем медицинском обследовании и уходе. Тем не менее правоохранители не обеспечили ему должный уход с момента задержания, а следователь проигнорировал документы о состоянии его здоровья. Мужчине была избрана мера пресечения в виде помещения под стражу.

Впоследствии Евгений Романов был помещен в психиатрическое отделение больницы № 2 ФКУЗ Медико-санитарная часть № 78 ФСИН России, которое находилось на территории СИЗО-1 «Кресты». Со слов его матери, Ирины Султановой, 3 декабря 2015 г. ее сын стал вести себя странно – весь день он ни на что не реагировал, сидел или стоял в одном месте, вечером повел себя неадекватно и затих. Когда медики обнаружили пациента без признаков жизни, ему стали оказывать реанимационные мероприятия, после чего его увезли в ГБУЗ «Елизаветинская больница», в которой он скончался 6 декабря.

Заключение судмедэкспертизы выявило дефекты оказанной медпомощи в больнице СИЗО

Согласно акту судебно-медицинского исследования причиной смерти Евгения Романова стал ряд заболеваний сердца, включая кардиомиопатию и сердечную недостаточность. В дальнейшем следствие отказалось возбуждать уголовное дело в связи со смертью мужчины. Тем не менее результаты проведенной в рамках следственных действий судмедэкспертизы показали наличие ряда дефектов в оказанной пациенту медпомощи.

Так, не было диагностировано заболевание кардиомиопатия, которое является частым следствием приема лекарств, применяемых в лечении психических расстройств. За весь период пребывания в больнице СИЗО мужчина ни разу не проходил ЭКГ и не был на приеме у терапевта. Лабораторные исследования (в частности, анализ крови, мочи) были проведены лишь один раз. С учетом изложенного был сделан вывод о том, что лечение Евгения Романова следовало проводить в специализированном психиатрическом стационаре.

Дополнительная комиссионная судмедэкспертиза не выявила наличие прямой причинно-следственной связи между дефектами медпомощи и смертью Романова. Тем не менее недостатки оказания медпомощи были неблагоприятным фоном для течения кардиомиопатии, следовательно, между ними и смертью гражданина имелась непрямая причинно-следственная связь.

Позиция сторон в гражданском деле

Впоследствии Ирина Султанова подала иск к Минфину РФ, ФСИН России и ФКУЗ МСЧ-78 о взыскании морального вреда за ненадлежащее оказание медпомощи, повлекшее смерть ее сына. В обоснование исковых требований она утверждала, что смерть Евгения Романова произошла из-за халатности и непрофессионализма медперсонала больницы. Истица также ссылалась на нарушение врачами медицинских стандартов специализированной медпомощи. Она полагала, что за 5 месяцев пребывания ее сына в больнице «Крестов» ему не были назначены стандартные обследования, которые могли бы выявить признаки сердечного заболевания. Свои нравственные страдания женщина оценила в 3 млн руб.

Гражданский иск рассматривался в Куйбышевском районном суде г. Санкт-Петербурга. В ходе судебного разбирательства представители ответчиков возражали против удовлетворения иска. Так, представитель Минфина России в лице УФК по СПб заявила, что ответственность несет само медучреждение, поэтому министерство нельзя считать надлежащим ответчиком. Представитель ФСИН России и ФКУЗ МСЧ-78 также возражала против удовлетворения иска, ссылаясь на недоказанность причинно-следственной связи между дефектами оказания медпомощи и смертью пациента, как следовало из заключения судмедэкспертизы. Кроме того, представитель ответчика указала на то, что сама истица, зная о серьезных проблемах ее сына со здоровьем, не заботилась о нем должным образом (в частности, не предприняла достаточные меры по своевременному помещению его в специализированный стационар).

К делу были привлечены третьи лица, некоторые из них также возражали против удовлетворения иска. Так, лечащий врач Евгения Романова утверждала, что первичная медпомощь пациенту была оказана надлежащим образом. Она добавила, что кардиомиопатия возникла у пациента из-за приема лекарств и то, что указанное заболевание может развиться внезапно. Представитель «Елизаветинской больницы» также возражал против иска.

В свою очередь, помощник прокурора сочла иск обоснованным и подлежащим частичному удовлетворению, так как в ходе расследования была установлена косвенная связь между дефектами медпомощи и смертью пациента.

Не согласившись с доводами ответчиков и третьих лиц, Ирина Султанова ходатайствовала о назначении судебной экспертизы, мотивируя свою просьбу недостатками ранее проведенных судмедэкспертами исследований. Суд отклонил ходатайство, отметив, что имеющиеся в деле заключения судмедэкспертов составлены надлежащим образом, не имеют противоречий и охватывают все вопросы об исследовании причин смерти. Со ссылкой на ч. 3 ст. 86 ГПК РФ суд также указал, что заключение эксперта для суда необязательно и оценивается судом по правилам ст. 67 Кодекса.

Суд присудил матери покойного всего 200 тыс. руб.

Оценив обстоятельства дела и доводы сторон, суд в своем решении от 20 мая (имеется у «АГ») заключил факт наличия дефектов оказания медицинской помощи Романову. Указанные недостатки, как пояснил суд, могли быть сопутствующим фактором, который повлек смертельный исход пациента. «Таким образом, между действиями ответчика и смертью Евгения Романова имеется опосредованная (косвенная) причинно-следственная связь, потому как допущенные дефекты оказания медицинской помощи явились неблагоприятными условиями, способствовавшими наступлению его смерти», – отмечено в решении суда.

Суд также напомнил, что качественная медицинская помощь является ключевой категорией, выполняющей роль одного из индикаторов соблюдения прав человека в сфере здравоохранения. «Несоответствие конечного результата лечения ожиданиям человека, в данном случае непринятие всех необходимых мер и неиспользование эффективных методов лечения ответчиком, повлекшее смерть человека, порождает соответствующую ответственность в сфере охраны здоровья граждан, поскольку жизнь человека бесценна и не может ставиться в зависимость даже от малейших ошибок врачей. Поскольку истец потеряла близкого ей и дорогого человека – сына, то требование о компенсации морального вреда суд полагает обоснованным и подлежащим удовлетворению», – указано в решении.

Тем не менее суд первой инстанции подчеркнул, что даже своевременное установление диагноза пациенту не исключало его внезапной смерти от имеющегося заболевания, а между летальным исходом последнего и дефектами медпомощи имелась всего лишь косвенная причинно-следственная связь. В связи с этим суд счел завышенными и необоснованными требования истицы и присудил ей 200 тыс. руб. Указанная сумма подлежит взысканию с ФКУЗ МСЧ-78.

Апелляция увеличила размер компенсации в 2,5 раза

Не согласившись с размером присужденной компенсации, Ирина Султанова обжаловала решение суда. В апелляционной жалобе потерпевшей (имеется у «АГ») со ссылкой на практику ЕСПЧ указывалось на то, что уровень компенсации не должен быть неразумным в сравнении с суммами, присуждаемыми Европейским Судом в аналогичных делах. «Таким образом, размер компенсации, присуждаемый Европейским Судом в схожих делах о нарушении ст. 2 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, колеблется от 20 до 25 тыс. евро… Очевидно, что справедливый размер денежной компенсации морального вреда должен значительно превышать размер, присужденный Ирине Султановой на основании решения Куйбышевского районного суда г. Санкт-Петербурга», – отмечалось в апелляционной жалобе.

В свою очередь, ФКУЗ МСЧ-78 также подала апелляционную жалобу, в которой ссылалась на недоказанность тесных семейных связей между покойным и его матерью, а также отсутствие прямой причинно-следственной связи между дефектами оказанной медпомощи и смертью пациента.

Судебная коллегия по гражданским делам Санкт-Петербургского городского суда сочла, что суд первой инстанции правильно применил в рассматриваемом деле нормы материального права в плане компенсации морального вреда в их системной взаимосвязи с положениями законодательства о здравоохранении. Апелляционный суд также согласился с выводами нижестоящего суда в правовой оценке спорных отношений, заявленных исковых требований и их обоснования.

«Действующим правовым регулированием предусмотрено, что лечебные учреждения, в том числе ФСИН России, должны обеспечивать диагностику и медицинскую помощь в исправительных учреждениях, включая больницы, для быстрого и правильного установление диагноза, регулярное наблюдение за больными, комплексное лечение, направленное на обеспечение выздоровления заключенного или, по крайне мере, исключение ухудшения состояния здоровья, на что было обращено в Постановлении ЕСПЧ от 30 июля 2009 г. по делу “Питалев против России”», – отмечено в апелляционном определении.

Апелляция добавила, что одним из обязательных условий наступления ответственности за причинение вреда является вина причинителя, исключения составляют прямо предусмотренные законом случаи. Установленная ст. 1064 ГК РФ презумпция вины причинителя вреда предполагает, что доказательства отсутствия его вины должен предоставить сам ответчик. Таким образом, ФКУЗ МСЧ-78 должна была доказать отсутствие своей вины в причинении морального вреда истице в связи со смертью ее сына, медпомощь которому была оказана ненадлежащим образом, чего ответчик не сделал.

При этом вторая инстанция сочла уместными доводы потерпевшей относительно заниженного размера присужденной ей компенсации морального вреда. Апелляционный суд отметил, что нижестоящий суд «не в полной мере учел степень вины ответчика, характер и степень причиненных истцу нравственных страданий, то, что смерть родного человека является тяжелым и необратимым по своим последствиям событием, влекущим глубокие переживания, вызванные утратой близкого человека, характером сложившихся отношений между сыном и матерью, а также требования закона о разумности и справедливости компенсации морального вреда».

В связи с этим апелляция изменила решение суда первой инстанции, взыскав в пользу Ирины Султановой компенсацию морального вреда в размере 500 тыс. руб.

Представитель истицы не согласился с размером увеличенной компенсации

В комментарии «АГ» представитель истицы Виталий Черкасов выразил несогласие с назначенной его доверительнице денежной суммой компенсации морального вреда. «Назначенная апелляционным судом мера, по словам Ирины Султановой, не позволяет ей смириться с мыслью о том, что на ответчика возложена адекватная ответственность за смерть ее сына в период ареста за подброшенный, как она считает, пакетик с наркотиком», – отметил он.

По словам адвоката, апелляционный суд показал, что человеческая жизнь, оборвавшаяся по вине государства, по-прежнему оценивается по очень «низким тарифам». «После обращения в суд кассационной инстанции мы планируем обратиться в Европейский Суд с жалобой на несоразмерность взысканной суммы морального вреда на национальном уровне», – добавил Виталий Черкасов.

Эксперты «АГ» также не согласились с размером компенсации

По мнению адвоката АК № 22 «Гражданские компенсации» Нижегородской областной коллегии адвокатов Ирины Фаст, сумму компенсации в 500 тыс. руб. по-прежнему нельзя назвать адекватной в рассматриваемых обстоятельствах. «Компенсация морального вреда здесь – это единственная компенсация, на которую имеет право претендовать мама погибшего. Жизнь человека, ее сына, оценили в 500 тыс. руб. Даже с учетом особенностей дела (наличие психического заболевания и уголовная подоплека истории) это ни в коей мере не влияет на силу горя и переживаний матери в связи со смертью ребенка, каким бы он ни был. Мы в очередной раз сталкиваемся с абсолютно разным пониманием “разумности и справедливости” между судом и обществом. И решением этой проблемы станет только введение единых для всех критериев и ориентиров для таких компенсаций», – полагает она.

По словам эксперта, позитивным моментом рассматриваемого дела является то обстоятельство, что суд активно ссылается на судебную практику ЕСПЧ и на международные правовые акты. «Также радует, что на ответчиков возложена ответственность доказать отсутствие своей вины, тогда как в рутинной практике обычно это задача истца, несмотря на все указания закона об обратном. В условиях сегодняшней правовой реальности и на фоне мизерных цифр по аналогичным делам апелляционное определение можно охарактеризовать как позитивное. Хотелось бы, чтобы суды и дальше двигались в направлении реальной защиты прав человека», – резюмировала Ирина Фаст.

Председатель президиума КА «Лапинский и партнеры» Владислав Лапинский полагает, что судебные решения о компенсации морального вреда, причиненного родственникам смертью пациента лечебного стационара, в последнее время перестали быть сенсацией. «Однако комментируемый судебный акт выбивается из общего ряда, так как сын истца умер в тюремной больнице. Ранее эти обстоятельства “мешали” суду выносить справедливое судебное решение в пользу родственников. Вспомним известные мнения судов о смерти Сергея Магнитского – для того, чтобы на страдания его родственников обратила внимание слепая российская Фемида, потребовалось решение ЕСПЧ и долгие годы ожидания», – отметил он.

По мнению эксперта, рассматриваемое дело примечательно по нижеследующим причинам. «Впервые на моей памяти суд проанализировал соотношение общих стандартов оказания медицинской помощи и так называемых “тюремных особенностей”, утвержденных приказами ведомств. Суд, хотя и не решился прямо на это указать, но фактически постановил, что всероссийские стандарты оказания медицинской помощи имеют приоритет перед узковедомственными “тюремными” нормами», – пояснил адвокат.

Он добавил, что следует обратить внимание и на обстоятельства, не получившие судебной оценки. Среди них – трудности с предоставлением в пенитенциарные учреждения медицинских документов больных и, соответственно, возможности полноценной и своевременной оценки врачами специализированных медицинских учреждений состояния здоровья пациента, особенно нуждающегося в неотложной помощи. «Суд только вскользь констатировал факт, что состояние больного, подтвержденное находившимися у матери медицинскими документами, не было оценено ни судом, избиравшим меру пресечения, ни следствием, ни врачами места содержания. Впрочем, не зная дела изнутри, мне трудно оценить, насколько сторона истца опиралась на это и чем такие факты доказывались. Могу лишь констатировать, что медленное изменение порядка оказания медицинской помощи в таких специализированных санчастях и больницах проходит, к сожалению, через смерти и решения международных судебных институтов», – отметил Владислав Лапинский.

Адвокат с сожалением отметил, что апелляционный суд ушел от оценки возможности содержания задержанного под стражей, который даже не понимал, что находится в заключении. «Отсюда вытекает и оценка действий судьи, избравшего такому правонарушителю меру пресечения, и оценка действий прокурора и следователя, ходатайствовавших об избрании меры. А такая явно негативная оценка всему судебно-следственному механизму напрашивалась, но это пока явно недостижимо для наших судов», – полагает он.

Эксперт подчеркнул, что апелляционный суд не решился присудить истцу и достойную сумму денежной компенсации моральных страданий. «Сумма, присужденная судом первой инстанции, была смехотворно мала. Но и увеличенная сумма, присужденная апелляционным судом, явно не достигает столичных денежных компенсаций за смерть пациентов “вольных” медицинских учреждений. Впрочем, размер и равенство присуждаемого российским правосудием морального вреда за равные моральные страдания подвергаются критике со дня возникновения этого инструмента в российском законодательстве. Эта проблема, полагаю, так и не будет решена до тех пор, пока либо законодатель, либо Верховный Суд РФ не введет в судебный обиход стандарты оценки морального вреда в зависимости от события, причинившего страдания самому потерпевшему, его родным и близким», – заключил Владислав Лапинский.

Зинаида Павлова