Адвокаты оценили разъяснения КС об ответственности руководителя должника за убытки ФНС

Суд подчеркнул, что законодательство не исключает отказа госоргана от обращения в суд с заявлением о признании должника банкротом, если его подача не приведет к должному экономическому эффекту и лишь вызовет напрасные расходы

Эксперты «АГ» положительно оценили постановление КС. По мнению одного из них, в нем подробно разъяснена граница между имущественной ответственностью руководителя и обязательствами возглавляемого им юрлица. Другой эксперт поддержал выводы КС, однако выразил сомнения в их реализации на практике.

Конституционный Суд РФ опубликовал Постановление № 14-П/2019 по делу о проверке конституционности ряда положений ГК РФ, НК РФ и Закона о банкротстве, которые, по мнению заявителя, позволяют взыскивать с руководителя должника, не заявившего о банкротстве организации, судебные расходы налогового органа, инициировавшего такую процедуру.

Как ранее писала «АГ», десять лет назад арбитражный суд признал общество ССК «СМУ-1» банкротом по заявлению налоговой инспекции из-за наличия задолженности по налоговым платежам. Было открыто конкурсное производство, назначен арбитражный управляющий, на выплату вознаграждения которому не хватило вырученных от реализации имущества банкрота средств. Впоследствии управляющий в судебном порядке добился соответствующего возмещения от налогового органа как заявителя по делу о банкротстве.

В связи с этим налоговый орган обратился в суд общей юрисдикции с иском к бывшему директору должника Виктору Нужину о взыскании убытков, понесенных истцом. Суд удовлетворил эти требования, взыскав с гражданина 656 тыс. руб. и госпошлину в размере 9,7 тыс. руб. Вышестоящие судебные инстанции оставили решение суда без изменения.

В жалобе в КС Виктор Нужин указывал, что Конституции противоречат ст. 15, п. 1 ст. 200 и ст. 1064 ГК РФ, подп. 14 п. 1 ст. 31 НК РФ, а также п. 3 ст. 59, абз. 2 п. 1 ст. 9, п. 1 ст. 10 Закона о банкротстве в редакции от 28 июня 2013 г., примененные в его деле. По мнению заявителя, согласно им руководитель юрлица обязан обратиться с заявлением должника в арбитражный суд, если удовлетворены требования одного или нескольких кредиторов в отсутствие доказательств полной невозможности исполнения должником обязательств перед другими кредиторами, а причинно-следственная связь между удовлетворением требований одних кредиторов и невозможностью из-за этого удовлетворить требования других не установлена.

Заявитель также ссылался на то, что оспариваемые нормы позволяют считать убытками судебные расходы налогового органа (включая оплату услуг арбитражного управляющего), не погашенные за счет имущества должника, а также исчислять срок исковой давности по ним не со дня, когда лицу стало достоверно известно о нарушении своего права, а со дня, когда это лицо лишилось своего имущества. Кроме того, гражданин ссылался на необоснованность предъявления иска о взыскании убытков ФНС России с бывшего руководителя должника при необращении им в суд с заявлением о признании его банкротом.

Изучив обстоятельства дела, Конституционный Суд отметил, что процедура банкротства должна обеспечивать баланс интересов всех ее участников (собственников, кредиторов, должников). В связи с этим положения Закона о банкротстве и ГК РФ призваны предотвратить банкротство и восстановить платежеспособность должника, а при признании последнего банкротом – обеспечить интересы кредиторов.

Со ссылкой на Постановление Пленума ВС РФ от 21 декабря 2017 г. № 53 Суд отметил, что специально закрепленная законодательством о банкротстве субсидиарная ответственность, наступающая за неисполнение руководителем должника обязанности подать заявление в арбитражный суд, предусмотрена лишь по обязательствам должника, возникшим в указанный период. Исходя же из природы субсидиарной ответственности, она может применяться только в случаях, прямо указанных в законе или договоре. Поэтому обязанность руководителя должника по подаче заявления о банкротстве в арбитражный суд защищает интересы кредиторов и не может рассматриваться как нарушающая конституционные права граждан.

Также КС пояснил, что расходы на проведение процедур в деле о банкротстве и на выплату вознаграждения арбитражному управляющему возмещаются за счет имущества должника вне очереди. В случае отсутствия у должника средств, достаточных для погашения таких затрат, последние возлагаются на заявителя, в лице которого может выступать и уполномоченный орган – в указанном случае расходы осуществляются за счет казны РФ. Как отметил Суд, этот подход согласуется с п. 20 Постановления ВАС РФ о порядке погашения расходов по делу о банкротстве № 91 от 17 декабря 2009 г.

В то же время Суд подчеркнул, что строгое соблюдение условия привлечения к ответственности необходимо и в сфере банкротства юрлиц, в противном случае нарушаются имущественные права граждан. Со ссылкой на ряд собственных правовых позиций КС напомнил, что обязанность возместить причиненный вред – мера гражданско-правовой ответственности, которая применяется к причинителю вреда при наличии состава правонарушения, включающего, как правило, наступление вреда, противоправность поведения причинителя вреда, причинную связь между этим поведением и наступлением вреда, а также его вину.

Следовательно, факт замещения должности руководителя должника не может расцениваться как подтверждающий его виновность и противоправное поведение, а возникновение у уполномоченного органа расходов по делу о банкротстве не должно автоматически связываться с действиями этого руководителя. В частности, неподача руководителем организации-должника заявления о банкротстве может быть обусловлена конкретными обстоятельствами ее деятельности, поэтому вся ответственность за неподачу указанного заявления не может возлагаться только на ее руководителя, что было признано федеральным законодателем путем включения п. 3.1 в ст. 9 Закона о банкротстве.

Кроме того, КС подчеркнул, что действующее законодательство не исключает отказа уполномоченного органа от обращения в арбитражный суд с заявлением о признании должника банкротом, если его подача не приведет к должному экономическому эффекту и лишь вызовет напрасные расходы. Так, Постановление Правительства РФ от 29 мая 2004 г. № 257 не может расцениваться как обязывающее уполномоченный орган обращаться с таким заявлением в любом случае, то есть даже когда очевидно, что имущества должника недостаточно для погашения судебных расходов и расходов на выплату вознаграждения арбитражному управляющему. Следовательно, кредитор изначально должен обоснованно рассчитывать на положительный экономический эффект, имея в виду, что возможность взыскать средства с руководителя организации не может стимулировать запуск процедуры банкротства при недостаточном имуществе должника.

При этом Конституционный Суд отметил, что в оценке достаточности имущества должника для покрытия расходов по делу о банкротстве как на стадии проверки обоснованности заявления о признании должника банкротом, так и в ходе рассмотрения дела должны участвовать не только заявитель, но также арбитражный суд и управляющий. Это препятствует возникновению убытков, в том числе из бюджета РФ.

Соответственно, возложение этих убытков в полном объеме только на руководителя должника, если они возникли в результате ненадлежащих действий (бездействия) других лиц, не отвечало бы критериям справедливости и соразмерности. Без исследования всех обстоятельств дела невозможно однозначно установить, что убытки у уполномоченного органа возникли в результате лишь противоправного поведения руководителя организации-банкрота, которое выразилось в неподаче им заявления о признании должника банкротом. Иное истолкование вышеуказанных норм не согласуется с Конституцией.

Таким образом, Конституционный Суд отказался признавать оспариваемые нормы неконституционными, но при этом распорядился пересмотреть судебные решения, вынесенные по делу Виктора Нужина.

Адвокат МКА «Железников и партнеры» Вячеслав Голенев полагает, что КС, по сути, применил в рассматриваемом деле аналогичный подход, отраженный в Постановлении КС РФ № 39-П от 8 декабря 2017 г., о котором ранее писала «АГ».

«Вред, причиняемый налоговыми правонарушениями, заключается в непоступлении в бюджет соответствующего уровня неуплаченных налогов (недоимки) и пеней, но не штрафов – пояснил эксперт. – Хотя ВС РФ в своем Определении № 301-ЭС17-20419 от 11 мая 2018 г. по делу № А43-15211/2014 высказывал позицию о том, что и налоговые штрафы подлежат взысканию в качестве убытков, с этим согласиться сложно – недопустимо возложение ответственности за должника на руководителя в виде возмещения сумм ущерба в части налогового штрафа, назначаемого именно в адрес организации, о чем уже говорил КС РФ».

«Привлечение к ответственности в виде убытков в связи лишь только с самим фактом замещения должности руководителя явно не отвечает требованиям Конституции РФ и закона, хотя бы даже в части нарушения судами общей юрисдикции по делу заявителя порядка определения обстоятельств, подлежащих доказыванию», – отметил Вячеслав Голенев. По его мнению, КС РФ верно ориентирует правоприменителя на оценку экономической целесообразности обращения в суд с заявлением о банкротстве должника и несения соответствующих расходов за счет бюджета.

В то же время эксперт скептически отнесся к тому, что выработанные КС подходы реализуются на практике: «Необходимо напомнить, что по делу, ранее рассмотренному КС РФ, арбитражный суд вновь привлек Галину Ахмадееву к ответственности за долги компании, хотя она была лишь бухгалтером-аутсорсером. Соответствующее Постановление Конституционного Суда не смогло ее защитить в полной мере».

Адвокат КА «ЮрПрофи» Илья Лясковский считает, что постановление вынесено в связи с тем, что существуют явные правоприменительные проблемы при толковании оспариваемых норм, которые сами по себе вполне разумны и справедливы. «На первый взгляд, ни один из выводов Конституционного Суда не нов: безусловно (и до этого должно было быть очевидным), что вина – необходимое условие для наступления ответственности. Также не оригинальна позиция, по которой действия потерпевшего, сами явившиеся предпосылкой возникновения убытков, могут исключать их взыскание с другого лица, чьи действия также послужили одним из элементов причинной связи. Впрочем, подобное умозаключение уже достаточно сложно, потому представляется позитивным обоснование такой позиции именно КС», – полагает адвокат.

При этом эксперт положительно оценил то, что в постановлении Суд подробно разъяснил границу между имущественной ответственностью руководителя и обязательствами возглавляемого им юрлица, которая является наиболее зыбкой в стадии банкротства: «Это должно несколько уменьшить тенденцию к неоправданно расширенному использованию института ответственности контролирующих должника лиц».