ВС напомнил, что не каждая операция в преддверии банкротства банка является сделкой с предпочтением

Суд указал, что если платеж был проведен сразу после зачисления денег клиентом на счет, то, по сути, он был совершен не за счет подлежащего включению в конкурсную массу имущества банка, а за счет личных средств его клиента

Один из экспертов указал, что положения п. 5 ст. 189.40 Закона о банкротстве прямо указывают, что сделка выходит за пределы обычной хозяйственной деятельности тогда, когда клиент банка знал о его финансовых проблемах либо должен был знать, однако эти положения нижестоящие инстанции почему-то проигнорировали. Второй с сожалением отметил, что не арбитражный суд поправляет суд общей юрисдикции, а, наоборот, ВС своим определением поправляет арбитражный суд, который в первую очередь является профильной судебной инстанцией.

Верховный Суд вынес Определение № 305-ЭС20-5289 (8) от 10 марта, в котором разъяснил, что не каждая сделка, совершенная в преддверии банкротства банка, является сделкой с предпочтением.

Постановлением Тропарево-Никулинского ОСП УФССП России по г. Москве от 9 ноября 2018 г. в отношении Николая Петракова было возбуждено исполнительное производство. Ему предложили добровольно исполнить требование, содержащееся в исполнительном документе. 19 ноября Николай Петраков внес на свой счет в АО КБ «Златкомбанк» 18 млн руб., в этот же день было дано платежное поручение о перечислении денег на счет Тропарево-Никулинского ОСП. Постановлением от 26 ноября 2018 г. исполнительное производство окончено в связи с исполнением.

6 декабря 2018 г. Центробанк отозвал лицензию у Златкомбанка, назначив временную администрацию. Позднее конкурсный управляющий должника – Агентство по страхованию вкладов посчитало, что операция Николая Петракова совершена с предпочтением, а потому обратилось в суд с заявлением о признании недействительной банковской операции, применении последствий недействительности сделки.

Арбитражный суд г. Москвы со ссылкой на ст. 61.3, 61.4, 189.40 Закона о банкротстве посчитал, что платеж совершен в пределах месяца до назначения временной администрации с предпочтением по отношению к иным кредиторам должника. Суд также пришел к выводу, что операция превышает 1% стоимости активов должника за последний отчетный период, в силу чего не может быть отнесена к сделкам, совершенным в процессе обычной хозяйственной деятельности кредитной организации.

Апелляция согласилась с выводами первой инстанции, кассация оставила судебные акты в силе. При этом суд округа отклонил довод ответчика о том, что он является кредитором банка, который внес на свой счет впоследствии перечисленные с него денежные средства. По мнению суда, довод основан на неверном понимании норм материального права и не препятствует признанию сделки недействительной.

Николай Петраков обратился в Верховный Суд. Изучив жалобу, ВС заметил, что положения ст. 189.40 Закона о банкротстве устанавливают особенность оспаривания сделок, совершенных кредитными организациями перед банкротством, при этом не устраняют необходимости доказывания основных признаков, формирующих состав недействительности сделки, в частности предусмотренных ст. 61.3 Закона банкротстве. По смыслу п. 1 названной статьи ключевым признаком, характеризующим сделку с предпочтением, является предоставление отдельному кредитору в преддверии банкротства приоритета в погашении его требований за счет имущества должника по сравнению с иными кредиторами. Тем самым оспаривание сделок с предпочтением направлено на воспрепятствование противоправным действиям по распределению имущества должника с нарушением очередности и на выравнивание шансов всех кредиторов на соразмерное удовлетворение их требований. Следовательно, указал ВС, конкурсный управляющий, обращаясь с заявлением об оспаривании платежа, обязан был в первую очередь доказать, что требование ответчика было погашено с нарушением очередности за счет имущества банка.

Верховный Суд обратил внимание, что 19 ноября 2018 г. Петраков на свой счет внес 18 млн руб. и в этот же день дал платежное поручение о перечислении денег. Таким образом, платеж, по сути, был совершен не за счет имущества, подлежащего включению в конкурсную массу, а за счет личных средств ответчика, что исключает наличие признака предпочтения. Фактически банк в данной ситуации выступал в качестве платежного агента, исполнившего расчетно-кассовую операцию; через счет банка деньги транзитно поступили от Петракова в пользу Тропарево-Никулинского ОСП.

Однако даже если исходить из того, что денежные средства вошли в имущественную массу банка, то исходя из особенностей функционирования кредитных организаций недействительными подлежат признанию не любые платежи, осуществленные с предпочтением, а только те из них, которые совершены за пределами обычной хозяйственной деятельности банка, заметил ВС. По смыслу п. 5 ст. 189.40 Закона о банкротстве презумпции выхода за подобные пределы подразумевают наличие недобросовестности ответчика (его осведомленности о финансовых затруднениях должника; исполнение платежа, несмотря на сформированную в банке картотеку, и т.д.).

В то же время в рассматриваемом случае каких-либо признаков недобросовестности в действиях Николая Петракова не установлено, не доказан и факт формирования картотеки неисполненных платежных документов на дату совершения оспариваемой операции. Напротив, указал ВС, Петраков, обладая информацией о затруднительном положении кредитной организации, не внес бы на счет банка собственные денежные средства, что дополнительно подтверждает его добросовестность. Верховный Суд отменил судебные акты нижестоящих инстанций и отказал в иске.

В комментарии «АГ» арбитражный управляющий Союза АУ «Созидание» Сергей Домнин указал, что положения ст. 61.3 и 189.40 Закона о банкротстве призваны защитить добросовестных кредиторов кредитной организации, позволяя признать недействительной сделку по преимущественному удовлетворению требований отдельного кредитора за счет имущества должника. Классическим примером такой ситуации является снятие (особенно досрочное) средств вкладчиком в преддверии банкротства.

«Однако в рассматриваемом случае гражданин не являлся вкладчиком, а фактически воспользовался лишь услугами кредитной организации по осуществлению перевода денежных средств на счета юридического лица, которые он тут же предварительно и внес. В недавнем Постановлении
Конституционного Суда от 24 марта 2022 г. № 12-П было указано, что необходимо отличать экономический интерес вкладчика банка от интересов должников банка по кредитным обязательствам (а в расширительном толковании – и от иных лиц, пользующихся теми или иными банковскими продуктами, например, как в данном случае, услугами расчетно-кассового обслуживания)», – отметил он.

Таким образом, Сергей Домнин посчитал, что Верховный Суд абсолютно правильно проанализировал суть правоотношений банка и плательщика, указав, что платеж осуществлен не за счет средств банка, а за счет средств плательщика, т.е. не мог причинить вред иным кредиторам банка. «Необходимо обратить внимание еще на одну грубую ошибку нижестоящих судов, которую пришлось исправлять Верховному Суду: положения п. 5 ст. 189.40 Закона о банкротстве прямо указывают, что сделка выходит за пределы обычной хозяйственной деятельности тогда, когда клиент банка знал о его финансовых проблемах либо должен был знать. Однако эти положения нижестоящие инстанции почему-то проигнорировали», – резюмировал он.

Заведующий Филиалом № 1 Ленинского района г. Ростова-на-Дону Ростовской областной коллегии адвокатов им. Д.П. Баранова Олег Панасюк указал, что банкротство всегда было прерогативой арбитражного суда и только после объединения высших судов данные дела стала рассматривать Судебная коллегии по экономическим спорам ВС. «К сожалению, не арбитражный суд поправляет суд общей юрисдикции, а, наоборот, ВС своим определением поправляет арбитражный суд, который является в первую очередь профильной судебной инстанцией», – отметил адвокат.

Олег Панасюк назвал определение не только логичным, но и законным. «Как вообще суд мог аннулировать сделку под видом сомнительной и повернуть ее вспять? Эти деньги не являлись имуществом банка, он выступал исключительно как посредник. Это выходит за рамки нормальной судебной практики. Управляющий превысил свои полномочия», – посчитал он.