Адвокат получил замечание за размещение в соцсети персональных данных свидетеля

Совет АП г. Москвы указал, что у адвоката имелись все возможности для удаления персональных данных из протокола допроса перед его опубликованием, однако этого сделано не было

По мнению одного из экспертов «АГ», вне зависимости от наличия или отсутствия политической либо любой другой подоплеки у дела, по которому работает адвокат, – в силу своего статуса он должен соблюдать меры «профессиональной гигиены». Другой считает, что правоприменители перегибают в толковании Закона о персональных данных, забывая, что одним из обязательных условий правонарушения, в том числе дисциплинарного проступка, является причинение вреда.

Совет АП г. Москвы привлек к дисциплинарной ответственности адвоката, который разместил на своей странице в Twitter копии протокола допроса свидетеля, содержащие его персональные данные, без согласования с ним.

Адвокат АП г. Москвы В. осуществлял защиту гражданки С., привлекаемой к уголовной ответственности по ч. 1 ст. 236 УК РФ. 29 января 2021 г. при ознакомлении с материалом, представленным судом, в том числе ходатайством следователя об избрании С. меры пресечения в виде домашнего ареста, адвокатом были сделаны фотокопии документов, в числе которых был и протокол допроса свидетеля Р.Д. от 23 января 2021 г. В связи с этим в Адвокатскую палату г. Москвы поступило представление ГУ Минюста РФ по Москве, которое стало основанием для возбуждения дисциплинарного производства.

23 июня 2021 г. Квалификационная комиссия палаты заключила, что адвокатом В. допущено нарушение взаимосвязанных положений п. 2 ст. 3, подп. 1 п. 1 ст. 7 Закона об адвокатуре и п. 1, 2 ст. 8 Кодекса профессиональной этики адвоката. В заключении Комиссия также указала, что опубликование адвокатом В. в Интернете копий протокола допроса свидетеля без обезличивания содержащихся на титульном листе персональных данных указанного лица, полученного адвокатом в ходе выполнения своих профессиональных обязанностей, нарушило и положения ст. 7 Закона о персональных данных.

В заседании Совета АП г. Москвы адвокат В. не согласился с выводами Квалифкомиссии. Он полагает, что в его действиях отсутствует какой-либо дисциплинарный проступок, потому что у него не было умысла на разглашение персональных данных свидетеля, по его словам, это произошло невольно. Он также указал, что впоследствии удалил протокол допроса. Как пояснил адвокат В., цель размещения протокола состояла в том, чтобы общественность могла познакомиться непосредственно с показаниями. Адвокат полагает, что не нарушал права свидетеля, поскольку указанный протокол позже был оглашен в ходе открытого судебного заседания и поскольку сам свидетель не выразил свое отношение к размещению его данных.

В то же время, отвечая на заданные членами Совета вопросы, адвокат В. согласился с тем, что в силу требований закона не должен был публиковать персональные данные свидетеля без его согласия. И в подтверждение этого указал, что размещенный протокол допроса был им удален.

Представитель адвоката В. – адвокат П. – в заседании Совета просил обратить внимание на политически мотивированный и абсурдный характер дела. «На стороне обвинения по этому делу задействована “вся мощь пропагандистского аппарата”. Этому адвокат может противопоставить какие-то лишь свои социальные сети, что он и попытался сделать, совершив ошибку в части опубликования персональных данных», – указал представитель адвоката.

По его мнению, Квалификационная комиссия в своем заключении сделала, по сути, неверный вывод, признав надуманным довод адвоката В. о том, что он хотел именно показать характер доказательств по делу, а не персональные данные свидетеля. В обоснование данной позиции представитель П. указал, что в материалах дисциплинарного производства имеется комментарий самого адвоката В. в сети Twitter, где он описывает не персональные данные Р.Д., а его показания. Помимо этого представитель обратил внимание, что адвокатом выложена не только первая страница с персональными данными, а все показания, и если бы он хотел выложить исключительно персональные данные и разгласить их, то он специально выложил бы одну страницу. При таких условиях, с учетом признания адвокатом В. своей ошибки, его представитель полагает, что нельзя говорить об умышленном распространении персональных данных, можно вести речь только о неосторожности.

Представитель адвоката также добавил, что не установлена степень ущемления прав гражданина Р.Д., а права гражданина Р., который обратился в Минюст, никак не затронуты действиями адвоката. По его мнению, в данном случае применима норма ст. 18 КПЭА, согласно которой не может повлечь применение мер дисциплинарной ответственности действие (бездействие) адвоката, формально содержащее признаки нарушения требований законодательства об адвокатуре и Кодекса, однако в силу малозначительности не порочащее честь и достоинство адвоката, не умаляющее авторитет адвокатуры и не причинившее существенного вреда доверителю или адвокатской палате. В связи с изложенным в качестве способа разрешения дисциплинарного дела представитель П. просил Совет вынести решение о прекращении дисциплинарного производства вследствие малозначительности совершенного адвокатом В. проступка.

Тем не менее Совет АП г. Москвы поддержал выводы Квалификационной комиссии и напомнил, что в соответствии с п. 1 ст. 3 Закона о персональных данных к персональным данным относится любая информация, относящаяся прямо или косвенно к определенному или определяемому физическому лицу. Ссылаясь на ст. 7 этого же Закона, Совет указал, что лица, получившие доступ к персональным данным, обязаны не раскрывать третьим лицам и не распространять данные без согласия субъекта персональных данных, если иное не предусмотрено федеральным законом. Этому положению корреспондируют и требования ст. 11 УПК РФ, регламентирующие охрану прав и свобод человека и гражданина в уголовном судопроизводстве и распространяющиеся в том числе на свидетеля. Более того, ч. 3 ст. 11 УПК предусматривает возможность обеспечения безопасности свидетеля при наличии к тому оснований, добавил Совет.

Совет палаты подчеркнул, что сведения, содержащиеся на титульном листе протокола допроса свидетеля Р.Д. от 23 января 2021 г., представляют собой его персональные данные, и у адвоката В. не имелось каких-либо законных оснований для раскрытия их неопределенному кругу лиц.

Довод адвоката о его желании, в связи с большим общественным резонансом уголовного дела в отношении С., продемонстрировать неограниченному кругу лиц не персональные данные свидетеля Р.Д., а характер доказательств, обосновывающих решение, Совет принял во внимание. Однако он пояснил, что данный аргумент не влияет на оценку действий адвоката В., поскольку у него имелись все возможности для удаления персональных данных свидетеля из протокола допроса перед его опубликованием, однако этого сделано не было.

Совет также не согласился с доводом представителя адвоката В. о малозначительности проступка, поскольку им нарушены охраняемые законом гарантии неприкосновенности персональных данных гражданина.

При определении меры дисциплинарной ответственности Совет учел, что адвокат ранее к дисциплинарной ответственности не привлекался, признал ошибочность своих действий, совершенных по грубой неосторожности. Также Совет принял во внимнаие, что Р.Д., чьи персональные данные были разглашены, с жалобами о нарушении своих прав не обращался, а представление ГУ Минюста РФ по Москве основано на обращении Р., правам которого никакого вреда действиями адвоката В. не причинено. Таким образом, Совет принял решение о применении к адвокату В. меры дисциплинарной ответственности в виде замечания.

Председатель коллегии адвокатов «Защита», адвокат Юрий Хапалюк полностью согласен с решением Совета АП г. Москвы. «Вне зависимости от наличия или отсутствия политической либо любой другой подоплеки у дела, по которому работает адвокат, – в силу своего статуса мы должны соблюдать меры “профессиональной гигиены”», – считает он.

По мнению Юрия Хапалюка, показательным является то, что в ходе разбирательства в палате адвокат В. сам признал, что не должен был публиковать персональные данные свидетеля без его согласия, – а ведь органы адвокатского самоуправления усмотрели нарушение именно в этом. И факт последующего оглашения судом протокола допроса данного свидетеля не равносилен огласке персональных данных этого свидетеля, подчеркнул эксперт.

Относительно доводов о якобы имеющей место малозначительности данного проступка – несмотря на заслуживающий внимания “ход” представителя в защиту коллеги – Юрий Хапалюк поддерживает мнение Совета: «Проступок налицо, и мера ответственности, избранная Советом, – адекватна».

«На практике при публикации процессуальных или иных документов коллеги, как правило, все-таки вымарывают персональные данные, что также подтверждает правильность данного подхода», – добавил Юрий Хапалюк.

Член Совета АП Ленинградской области, председатель Комиссии по защите профессиональных прав адвокатов АП ЛО Евгений Тонков с уважением отнесся к решению, принятому коллегами из Совета АП г. Москвы, однако выразил надежду, что практика по такого рода делам в Санкт-Петербурге и Ленинградской области будет складываться несколько иначе.

По мнению эксперта, давно наблюдаются перегибы правоприменителей в толковании Закона о персональных данных, которые забывают, что одним из обязательных условий правонарушения (в том числе дисциплинарного проступка) является причинение вреда. Евгений Тонков отметил, что нарушение норм адвокатской корпорации невозможно усмотреть в действиях адвоката, если ими не был причинен вред. А наличие вреда и его размер необходимо доказывать. В рассмотренном случае лицо, данные которого опубличены, не предъявило претензий, обратил внимание эксперт.

Евгений Тонков напомнил, что согласно ст. 1 Закона о персональных данных его целью «является обеспечение защиты прав и свобод человека и гражданина при обработке его персональных данных». Так, адвокат отметил, что сторона «обвинения» не представила доказательств того, что права и свободы конкретного человека нарушены адвокатом, а также что предполагаемое нарушение причинило вред защищаемому (органом юстиции) человеку.

Евгений Тонков считает, что Закон о персональных данных применяется избирательно, чаще всего – для ограничения публичности резонансных фактов, что создает трудности для адвокатской деятельности. Эксперт обратил внимание на растущую абсурдизацию предмета защиты «персональных данных»: «Прочитайте в серьезном научном журнале статью “Информация об ауре человека как объект правового регулирования федерального закона “О персональных данных” и домыслите перспективы обвинительного уклона с учетом развития средств Интернета и усложнения деятельности адвокатов в защите по политически мотивированным делам».

Как отметил эксперт, наказанный адвокат проявил активность в защите своего доверителя и своим действием стремился продемонстрировать бессодержательность показаний свидетеля, отсутствие доказательств у стороны обвинения. «Конечно, велико искушение удовлетворить требование органа юстиции, тем более адвокат действительно имел возможность исключить из текста персональные данные фигуранта, не “подставляя” адвокатское сообщество под гнев субъектов публичной власти, да и замечание – вполне адекватная мера дисциплинарной ответственности», – резюмировал Евгений Тонков.