ВС оставил в силе оправдательный приговор мужчине, обвинявшемуся в гибели его ребенка

Суд счел: выводы кассации о том, что по делу были допущены существенные нарушения уголовного и уголовно-процессуального законов, искажающие суть правосудия, фактически основаны на переоценке доказательств, что недопустимо

В комментарии «АГ» защитник оправданного назвал знаковым кассационное определение Верховного Суда, который очертил границы полномочий суда кассационной инстанции в этом деле.

Верховный Суд опубликовал Кассационное определение от 17 октября по делу № 85-УД23-9-К1, которым оставил в силе оправдательный приговор отцу утонувшего ребенка, ранее обвинявшемуся в его смерти, и постановление апелляции, подтвердившее оправдание.

Как ранее сообщала «АГ», 6 июля 2021 г. гражданин К. со своим шестилетним сыном К.Д. приехал в парк семейного отдыха в Калужской области, чтобы искупаться в местном карьере. Во время отдыха ребенок утонул, и впоследствии его отцу предъявили обвинение по ч. 1 ст. 109 УК РФ в связи с причинением смерти по неосторожности.

В обвинительном заключении отмечалось, что отец ребенка, зная, что тот не умеет плавать, отправил его одного к достаточно глубокому водоему с неровным рельефом и перепадами дна, чтобы тот самостоятельно вымыл ноги, тем самым мужчина оставил малолетнего ребенка на значительном (не менее 25 м) расстоянии от себя, исключающем возможность контроля и оказания помощи. В результате этого ребенок, не осознавая в силу своего возраста опасности для собственной жизни и здоровья, зашел в водоем на небезопасное расстояние и утонул.

Рассмотрев материалы дела, 28 февраля 2022 г. районный суд оправдал подсудимого в связи с отсутствием состава преступления, признав за ним право на реабилитацию. Он отметил, что К., купаясь в день инцидента с малолетним сыном в водоеме, традиционно используемом для отдыха и купания, проявлял заботу о нем: обеспечил надувными нарукавниками и во время купания находился рядом с ним все время. Как указал суд, завершив купание, К. снял с сына нарукавники, дал ему указание помыть ноги в воде, что явно не подразумевало погружения ребенка в воду на значительную глубину.

«Как установлено судом и как следует из предъявленного обвинения, общественно опасные последствия в виде смерти К.Д. наступили в результате того, что он зашел в воду на небезопасное расстояние, где погрузился под воду после того, как подсудимый отправил его к воде помыть ноги», – отмечалось в приговоре. Вместе с тем суд заметил, что представленные стороной обвинения доказательства не содержат сведений, опровергающих возможность ребенка помыть ноги в водоеме без погружения на опасную для него глубину.

«Объективных данных о существенных неровностях дна, резких его перепадах и достаточной глубине, указанных в предъявленном К. обвинении, именно в месте захода в воду в районе места гибели К.Д. суду не представлено. Совокупность представленных стороной обвинения доказательств не позволяет суду сделать вывод, что в конкретной исследуемой ситуации подсудимый, проявляя разумную внимательность и предусмотрительность, мог предвидеть, что К., направившись к воде мыть ноги, зайдет в воду на небезопасное расстояние и погрузится в воду таким образом, что наступит его асфиксия, – отмечалось в приговоре. – Вопреки доводам стороны обвинения, факт осуществления К. купания вместе с малолетним сыном в не отведенном специально для этого месте не состоит в причинно-следственной связи с наступлением смерти К.Д., поскольку его смерть наступила не в результате купания в указанном водоеме, а в результате того, что К.Д., направившись к воде с иной целью, зашел в воду на небезопасное расстояние, вследствие чего утонул».

Прокуратура и представитель потерпевшей обжаловали оправдательный приговор, однако Калужский областной суд оставил его в силе. В апелляционном постановлении, в частности, отмечалось: нижестоящий суд обоснованно счел, что предъявленное К. обвинение в причинении смерти по неосторожности не нашло своего подтверждения в ходе судебного разбирательства, потому что он не предвидел наступления смерти своего сына и по обстоятельствам дела не должен был и не мог их предвидеть, поэтому в его действиях отсутствует состав ч. 1 ст. 109 УК РФ.

Апелляция добавила, что показания специалиста в лице государственного инспектора по маломерным судам и сведения о том факте, что утопление ребенка произошло вне пределов места, оборудованного для купания, не подтверждают виновность К. в совершении инкриминируемого деяния. «При этом суд правильно указал на то обстоятельство, что осуществление К. купания совместно с малолетним сыном К.Д. в не отведенном специально для этого месте не состоит в прямой причинно-следственной связи с наступлением смерти К.Д., мотивировав свои выводы в этой части в приговоре, оснований не согласиться с которыми суд апелляционной инстанции не находит», – отмечено в апелляционном постановлении.

Областной суд заметил, что наличие на берегу водоема табличек «Купание запрещено» при отсутствии в материалах дела сведений о правомерности их установки и отнесения карьера к перечню мест, запрещенных для купания, никак не влияет на законность и обоснованность выводов суда о невиновности К. Апелляция также отвергла довод прокуратуры о том, что обвиняемый мог предположить, что ребенок захочет помыть в воде не только ноги, но и другие части тела, ввиду его исключительно вероятностного характера и того факта, что обвинение в этом аспекте К. не предъявлялось. «Представленные стороной обвинения доказательства, как правильно указано в приговоре, ни в своей совокупности, ни каждое в отдельности не подтверждают наличие в поведении оправданного К. преступной небрежности, в результате которой наступила смерть ребенка, то есть состава преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 109 УК РФ», – заключил облсуд.

Впоследствии Первый кассационный суд общей юрисдикции отменил оправдательный приговор и постановление апелляции, вернув дело на новое рассмотрение.

Кассация посчитала, что суд первой инстанции не учел имеющиеся в деле доказательства: показания подсудимого и его бывшей супруги, свидетелей Р. и специалиста К., а также результаты осмотров места происшествия. Кроме того, указав на отсутствие причинно-следственной связи между действиями (бездействием) обвиняемого и наступлением смерти его малолетнего сына, как сочла кассация, суд проигнорировал, что согласно предъявленному обвинению К. при необходимой внимательности и предусмотрительности должен был и мог предвидеть возможность наступления последствий в виде причинения ребенку смерти по неосторожности. При этом сам подсудимый не отрицал, что, находясь на берегу, он отпустил не умеющего плавать малолетнего сына без надувного круга и нарукавников одного помыть ноги в песчаном карьере.

Кассационный суд добавил, что нижестоящим судом не были опровергнуты выводы следствия о том, что нахождение ребенка, не умеющего плавать и без спасательных средств на водоеме, не предназначенном для купания, представляло для него реальную опасность.

Защитник К., адвокат АП Калужской области Роман Кузенков обжаловал выводы кассации в Верховный Суд РФ. Он указал, что все имеющиеся в деле доказательства были предметом исследования в суде и получили оценку как в оправдательном приговоре, так и в апелляционном постановлении. Совокупность представленных сторонами доказательств, проверенных судами первой и второй инстанций, позволила им прийти к правильному выводу об отсутствии причинно-следственной связи между действиями (бездействием) К. и наступившими последствиями в виде смерти его сына, поэтому несостоятельно утверждение кассации, что при оправдании подзащитного вышеуказанные доказательства не были учтены. Защитник добавил, что кассация фактически не согласилась с оценкой доказательств, которая была дана судами первой и апелляционной инстанций, тогда как иная оценка судом кассационной инстанции собранных по делу доказательств с точки зрения их достоверности, а также полноты их установления и достаточности для обоснования изложенных судом в приговоре выводов относительно фактических обстоятельств дела не может служить основанием для отмены принятого судом по делу окончательного решения с целью ухудшения положения оправданного гражданина.

Роман Кузенков добавил, что кассация прямо отвергла выводы нижестоящих судов об отсутствии в действиях подзащитного состава преступления и фактически указала на обоснованность предъявленного обвинения, чем нарушила требования ч. 7 ст. 401.16 УПК РФ, запрещающей предрешать вопросы о доказанности или недоказанности обвинения, достоверности или недостоверности того или иного доказательства. Защитник назвал неверным суждение Первого КСОЮ о том, что судом первой инстанции не были опровергнуты выводы следствия о реальной опасности нахождения К. без спасательных средств на имеющем неровный рельеф водоеме, не предназначенном для купания, поскольку все указанные обстоятельства были учтены судом первой инстанции при вынесении приговора, в его приговоре дана оценка и всем представленным стороной обвинения доказательствам, характеризующим рельеф дна водоема, а выводы кассации (в том числе о непредназначенности для купания водоема, где утонул мальчик) были направлены на переоценку собранных по делу доказательств относительно фактических обстоятельств дела. Кассатор добавил, что кассация никак не мотивировала свои выводы и не указала в постановлении, в чем заключается избирательность суда первой инстанции в оценке доказательств.

Сначала судья ВС РФ вынес постановление об отказе в передаче дела на рассмотрение, однако заместитель председателя Верховного Суда Сергей Рудаков постановил передать дело на рассмотрение Судебной коллегии по уголовным делам по существу.

Изучив доводы защитника, Верховный Суд отметил, что обстоятельства, послужившие основанием для отмены кассационным судом оправдательного приговора в отношении К., нашли свое отражение в описательно-мотивировочной части оправдательного приговора. Из приговора следует, что совокупность представленных стороной обвинения и исследованных в судебном заседании доказательств не позволила суду сделать вывод, что в исследуемой ситуации К., проявляя разумную внимательность и предусмотрительность, мог предвидеть, что ребенок, направившись к воде мыть ноги, зайдет в воду на небезопасное расстояние и утонет. При этом сам факт купания отца с малолетним сыном в не отведенном специально для этого месте не состоит в причинно-следственной связи с наступлением смерти ребенка, поскольку смерть последнего наступила не в результате купания в указанном водоеме, а из-за того, что он, направившись к воде с иной целью, зашел в воду на небезопасное расстояние и из-за чего утонул. Именно эти доказательства и их оценка судом были положены в обоснование решения об оправдании подсудимого по ч. 1 ст. 109 УК РФ в связи с отсутствием в его действиях состава преступления.

Со ссылкой на ст. 401.6 УПК Верховный Суд напомнил, что пересмотр в кассационном порядке приговора, определения, постановления суда по основаниям, влекущим ухудшение положения осужденного, оправданного, лица, в отношении которого уголовное дело прекращено, допускается в срок, не превышающий одного года со дня вступления их в законную силу, если в ходе судебного разбирательства были допущены повлиявшие на исход дела нарушения закона, искажающие саму суть правосудия и смысл судебного решения как акта правосудия. Такое же толкование уголовно-процессуального закона в части полномочий кассации содержится в п. 20 Постановления Пленума ВС РФ от 25 июня 2019 г. № 19 «О применении норм главы 47 УПК РФ, регулирующих производство в суде кассационной инстанции», где указано, что поворот к худшему при пересмотре судебного решения в кассационном порядке возможен, если в ходе предшествующего судебного разбирательства были допущены нарушения закона, искажающие саму суть правосудия и смысл судебного решения как акта правосудия.

Тем самым, заметил Суд, по смыслу уголовно-процессуального закона иная оценка кассацией собранных по делу доказательств с точки зрения их достоверности, а также полноты их установления и достаточности для обоснования изложенных судом в приговоре выводов относительно фактических обстоятельств дела не может служить основанием для отмены принятого судом по делу окончательного решения с целью ухудшения положения оправданного. Вывод же Первого КСОЮ о том, что по делу в отношении К. допущены существенные нарушения уголовного и уголовно-процессуального законов, искажающие суть правосудия и смысл судебного решения как акта правосудия и влекущие отмену приговора и апелляционного определения, фактически основан на переоценке доказательств по делу, что недопустимо. В связи с этим ВС удовлетворил кассационную жалобу защитника и оставил в силе оправдательный приговор и постановление апелляции.

В комментарии «АГ» Роман Кузенков назвал кассационное определение ВС знаковым. «В каких случаях в соответствии с УПК допускается отмена оправдательного приговора в суде кассационной инстанции? Если будет установлено, что в ходе судебного разбирательства судами первой и апелляционной инстанций были допущены повлиявшие на исход дела нарушения закона, искажающие саму суть правосудия и смысл судебного решения как акта правосудия. Но проблема заключается в том, что помимо этих размытых формулировок уголовно-процессуальный закон не содержит четких критериев, позволяющих определить границы судебного усмотрения при констатации судом кассационной инстанции предусмотренных ст. 401.6 УПК РФ нарушений закона, являющихся основанием для отмены оправдательного приговора. Поэтому на практике нередко суды кассационной инстанции, являющиеся в силу закона судами права, выступают в роли судов факта, переоценивая ранее исследованные судами первой и апелляционной инстанций доказательства. В рассматриваемом случае именно переоценка доказательств судом кассационной инстанции явилась основанием для отмены оправдывающих подсудимого судебных актов. Кроме этого, 1-й КСОЮ почему-то посчитал, что нижестоящими судами при рассмотрении дела не были приняты во внимание целый ряд доказательств, указывающих, по его мнению, на обоснованность предъявленного подсудимому обвинения», – отметил он.

По словам защитника, Верховный Суд в итоге не согласился не только с недопустимой и, по сути, неверной переоценкой судом кассационной инстанции ранее исследованных доказательств, но и с выводами кассации о нарушении нижестоящими судами требований ст. 87 и 88 УПК РФ при проверке и оценке доказательств по делу. «Тем самым уже не в первый раз ВС на примере конкретного дела был вынужден очертить границы полномочий суда кассационной инстанции. Для меня как для адвоката еще очень значимым оказалось решение заместителя председателя ВС, отменившего постановление судьи ВС РФ об отказе в передаче кассационной жалобы для рассмотрения в судебном заседании Верховного Суда. Для конкретного дела это постановление, по сути, является отправной точкой в процессе восстановления законности и исправления ранее допущенных судебных ошибок. Но если смотреть шире, этот судебный акт еще и развенчивает расхожее в профессиональной среде убеждение о практической бесполезности обжалования постановлений судей Верховного Суда. Норма ч. 5 ст. 401.10 УПК РФ работает! И да, жалобы в аппаратах председателя ВС РФ и его заместителей не просто читают, как показала наша практика, – их еще и вдумчиво изучают!» – подчеркнул Роман Кузенков.

Зинаида Павлова