ВС оставил в силе оправдательный приговор женщине, обвинявшейся в убийстве с нанесением 14 ножевых ранений

Кассация согласилась с апелляцией, что исходя из количества и существа нарушений, допущенных в ходе судебного следствия представителями обеих сторон, не усматривается оснований для вывода, что нарушения носили системный характер и повлияли на вердикт присяжных

В комментарии «АГ» адвокат Андрей Волошин, защищавший оправданную, рассказал, что после вынесения оправдательного приговора сторона обвинения обжаловала его в апелляцию, однако после «второго круга» рассмотрения уголовного дела не стала настаивать на причастности подсудимой к преступлению. При этом в Верховном Суде гособвинитель попросил отменить судебные акты и направить дело на новое рассмотрение.

12 октября Верховный Суд вынес Кассационное определение № 57-УД21-8СП-А1, которым отказал потерпевшей в отмене оправдательного приговора в отношении женщины, обвинявшейся по п. «ж» ч. 2 ст. 105 УК РФ.

Как рассказал защитник С., адвокат Белгородской городской адвокатской конторы Андрей Волошин, 28 августа 2011 г. в районе с. Ерик Белгородского района был обнаружен труп П. Было установлено, что 27 августа 2011 г. около 23:00 он общался с С. возле ее дома. Та дала ему зажигалку и взяла телефон, чтобы позвонить знакомому.

В последующем в ходе осмотра места происшествия у П. были обнаружены телефон и зажигалка. Молекулярно-генетическое исследование выявило наличие потожировых следов С. В связи с неустановлением лица, совершившего преступление, следствие по делу было приостановлено и возобновилось в 2015 г. Единственная версия, которая рассматривалась следствием, – это то, что к преступлению причастна С., которая была задержана в качестве подозреваемой 6 октября 2015 г., пояснил Андрей Волошин.

Он добавил, что следствие назначило и провело дополнительные биологические и молекулярно-генетические экспертизы одежды потерпевшего. Две из них, которые в дальнейшем были положены в основу обвинения, выполнил эксперт СК России. Выводы эксперта состояли в том, что на верхней одежде убитого имеется биологический материал подозреваемой.

15 октября того же года С. было предъявлено обвинение и избрана мера пресечения в виде содержания под стражей. По словам адвоката, в СИЗО оперативники взяли у нее две явки с повинной. Спустя семь месяцев защите удалось добиться изменения меры пресечения на подписку о невыезде и надлежащем поведении.

25 ноября 2016 г. уголовное преследование было прекращено постановлением следователя СУ СКР по Белгородской области по основаниям, предусмотренным п. 1 ч. 1 ст. 27 УПК РФ, ввиду непричастности к убийству П., а расследование по делу было приостановлено.

29 июня 2017 г. предварительное следствие возобновилось, постановление о прекращении уголовного преследования в отношении С. было отменено.

Согласно обвинительному заключению (имеется у «АГ»), в ночь с 27 на 28 августа 2011 г. С., находящаяся в состоянии алкогольного опьянения, шла по улице с малознакомым человеком. Они увидели ее знакомого П., с которым завязался конфликт.

Пара якобы решила убить П. Малознакомый человек удерживал потерпевшего, пока С. наносила ему удары имевшимся при ней ножом. Всего она нанесла 14 ударов. Мужчина умер. Пара якобы перенесла тело П. в другое место и скрылась с места преступления. Таким образом, посчитало следствие, С. совершила преступление, предусмотренное п. «ж» ч. 2 ст. 105 УК.

2 июля 2020 г. на основании вердикта присяжных Белгородский областной суд вынес оправдательный приговор.

Как рассказал Андрей Волошин, защита приводила присяжным аргументы, подтверждающие, насколько установленные обстоятельства дела противоречат доводам обвинения.

«Во-первых, время и место совершения преступления. Мы акцентировали внимание присяжных на заключениях судебно-медицинских экспертиз, а именно – на выводах о времени причинения потерпевшему телесных повреждений и наступления смерти. Обвинение утверждало, что преступление совершено в период с 22:30 27 августа до 00:30 28 августа 2011 г., в то время как эксперты указывали, что телесные повреждения могли быть причинены с 01:00 до 04:00 28 августа», – отметил адвокат.

Кроме того, добавил он, на основании свидетельских показаний защите удалось доказать наличие у обвиняемой алиби в предположительный период убийства. Так, согласно показаниям свидетелей, в период примерно с 01:00 до 02:00 28 августа С. находилась с ними, затем они отвезли ее на автомобиле домой. Осмотр дома, в котором проживала С. и рядом с которым, по версии обвинения, произошло убийство, также опровергал выводы обвинения – следов преступления обнаружено не было.

«Не последнюю роль в понимании присяжными обстоятельств дела, – а именно, где и как могло быть совершено убийство, – сыграла ситуационная экспертиза, в ходе которой эксперты пришли к выводу, что в момент причинения ножевых ранений потерпевший был обнаженный, в одних носках, находился в горизонтальном положении и конечности его были зафиксированы. То есть его держали», – указал Андрей Волошин.

Сторона защиты также обратила внимание на указанный следствием мотив преступления (конфликт, возникшая неприязнь). «Полагаю, нам удалось донести присяжным, что единственное, что объединяло обвиняемую и потерпевшего, – это то, что их родители жили на одной улице. Как у родителей, так и у обвиняемой с потерпевшим между собой всегда были хорошие отношения», – пояснил адвокат.

Как отметил Андрей Волошин, сторона защиты осознавала, что основной упор обвинение будет делать на заключениях молекулярно-генетических экспертиз, согласно которым на куртке потерпевшего обнаружены следы ДНК подзащитной. «Трактовка гособвинителем выводов экспертов могла вводить присяжных в заблуждение, поэтому мы пошли по пути исследования этих доказательств в полном объеме, т.е. не только вопросы и ответы, но и достаточно подробно рассмотрели исследовательскую часть, рассчитывая на то, что кто-то из присяжных вникнет в процесс исследования и поймет, что результаты не так однозначны», – рассказал он.

По мнению защитника, особенность заключений экспертов состояла в том, что чистой ДНК обвиняемой на одежде потерпевшего обнаружено не было. Эксперты выявили смесь биоматериала, в основном состоящего из эпителиальных клеток и их частей. ДНК-тест дал множество показателей, в которых присутствовали следы ДНК обвиняемой, потерпевшего и неизвестных лиц. Защита посчитала необходимым это показать присяжным, чтобы потом можно было об этом говорить в прениях со ссылкой на то, что выводы экспертов основаны на математическом расчете и теории вероятности. Кроме того, присяжные увидели, как выглядит ДНК-тест образцов обвиняемой, потерпевшего и того, что было обнаружено на одежде.

Андрей Волошин отметил также четкие и убедительные ответы подзащитной, в том числе на вопрос присяжных о том, как ДНК подсудимой могло оказаться на одеже потерпевшего. «Полагаю, ее ответы убедили присяжных, что это не то доказательство, на котором можно утвердить обвинительный вердикт», – подчеркнул он.

В части доказательств, полученных на предварительном следствии, суд согласился со стороной защиты и исключил из числа допустимых доказательств явки с повинной.

Адвокат также рассказал, что сторона обвинения использовала такие доказательства, как показания засекреченных свидетелей. «В ходе их допроса были вскрыты очевидные противоречия в показаниях, а затем – полностью опровергнуты в ходе допроса свидетелей защиты», – отметил он.

Присяжные посчитали, что не доказаны количество лиц, находившихся на месте преступления, факт словесного конфликта, место и период времени ограничения подвижности П. и его дальнейшего лишения жизни.

21 сентября 2020 г. Первый апелляционный суд общей юрисдикции отменил оправдательный приговор и направил дело на новое рассмотрение. Апелляция указала, что защитник сослался на протокол осмотра транспортного средства, который не был исследован в суде. Кроме того, сторона защиты допустила высказывания по якобы имевшим место ограничениям ее прав. Суд посчитал, что защитник подвергал сомнению допустимость заключения экспертов. Свидетели стороны защиты указывали, что пока С. находилась в СИЗО, ее семья подвергалась давлению со стороны правоохранительных органов, а сама С. якобы говорила, что ей «легче признаться, чем терпеть все это». Также, отметил апелляционный суд, допускалось исследование негативных данных о личности потерпевшего. Суд направил дело на новое рассмотрение.

1 апреля Белгородский областной суд на основании вердикта присяжных вновь вынес оправдательный приговор, который апелляция оставила в силе.

Мать потерпевшего обжаловала приговор в Верховный Суд, который, в свою очередь, посчитал, что в присутствии присяжных исследовались только те фактические обстоятельства, доказанность которых устанавливается присяжными в соответствии с их полномочиями, предусмотренными ст. 334 УПК. Он отметил, что изложенные в кассационной жалобе доводы ранее содержались в апелляционной жалобе потерпевшей. Суд апелляционной инстанции обоснованно указал, что исходя из количества и существа нарушений, допущенных в ходе судебного следствия представителями обеих сторон, не усматривается оснований для вывода о том, что допущенные нарушения носили системный характер и повлияли на содержание вердикта.

ВС счел несостоятельными доводы кассационной жалобы и в той части, что на содержание вердикта повлияли нарушения, допущенные стороной защиты, которые ставили под сомнение ряд доказательств, исследованных по ходатайству стороны обвинения, в том числе заключения экспертов и показания засекреченных свидетелей, а также доведение С. до присяжных информации об оказанном в ходе предварительного следствия давлении на свидетеля и даче ею показаний с применением полиграфа. В итоге ВС оставил кассационную жалобу без удовлетворения.

Комментируя кассационное определение, Андрей Волошин отметил, что до 2015 г. родители П. не обвиняли никого, в том числе С., и жили как до убийства. После того как С. была заключена под стражу, в селе распространились слухи, что ее причастность к убийству – установленный факт. «Поэтому, как только следствие приходило к выводам о недоказанности обвинения, потерпевшая подавала жалобы», – отметил он.

Защитник добавил, что на «первом круге» рассмотрения дела позиция гособвинения и потерпевшей была единой, а после вынесения С. оправдательного приговора они обжаловали его в апелляцию. «После второго оправдательного гособвинение не вышло с кассационным представлением – кассационную жалобу в Верховный Суд направила только потерпевшая. Гособвинение поддержало сторону защиты и направило возражение на жалобу. Но самое интересное произошло в кассационном суде, когда представитель Генпрокуратуры заявил, что поддерживает жалобу потерпевшей и просит оправдательный приговор отменить», – резюмировал он.

Марина Нагорная