Пленум ВС принял постановление о практике рассмотрения гражданских исков по уголовным делам

В ходе выступления судья-докладчик объяснила, почему редакционная комиссия не прислушалась к мнению Генпрокуратуры и Минюста, которые предлагали не применять правила ГПК к подсудности не разрешенных в уголовном процессе исков

Один из адвокатов отметил, что из итоговой редакции постановления исключен запрет на рассмотрение в уголовном процессе гражданского иска о возмещении упущенной выгоды. Другой выразил надежду на то, что суды перестанут учитывать поведение погибшего при определении размера компенсации морального вреда его родственникам. По мнению третьего адвоката, несмотря на немалое количество положительных нововведений, признать итоговое постановление идеальным нельзя.

13 октября Пленум ВС РФ принял Постановление «О практике рассмотрения судами гражданского иска по уголовному делу». Проект постановления обсуждался на заседании Пленума 30 июня. О наиболее значимых изменениях и предложениях, отвергнутых редакционной комиссией, рассказала судья ВС РФ Светлана Шмотикова.

Отдельные положения постановления

Согласно п. 3 постановления по гражданским искам, заявленным в интересах несовершеннолетнего его законным представителем или прокурором, взыскание производится в пользу самого несовершеннолетнего.

В п. 4 сказано, что в качестве представителя юридического лица, признанного гражданским истцом по уголовному делу, допускаются как адвокаты, так и иные лица, правомочные в соответствии с Гражданским кодексом представлять интересы организации, в том числе и ее руководитель.

По общему правилу в качестве гражданского ответчика привлекается обвиняемый (п. 5 постановления). Однако в случаях, когда закон возлагает обязанность возмещения вреда на лицо, не являющееся причинителем вреда, в качестве гражданского ответчика привлекается такое лицо (например, организация, если вред причинен ее работником при исполнении им трудовых обязанностей).

В проекте документа отсутствовало разъяснение, которое изложено в п. 7 итоговой версии: Пленум обратил внимание на ч. 3 ст. 1080 ГК, согласно которой лицо, неправомерно завладевшее чужим имуществом, которое в дальнейшем было повреждено или утрачено вследствие действий другого лица, действовавшего независимо от первого лица, отвечает за такой вред. Например, пояснил Пленум, по делам об угоне (ст. 166 УК) имущественный вред, возникший в результате последующего хищения, уничтожения или повреждения угнанного автомобиля неустановленным лицом, подлежит взысканию с обвиняемого в случае предъявления к нему гражданского иска о возмещении такого вреда. «Учитывая, что в силу закона данное правило стало общим, оно подлежит применению не только по делам о преступлениях, предусмотренных ст. 166 УК РФ, как это было указано ранее в первоначальном варианте проекта постановления», – пояснила Светлана Шмотикова.

По словам адвоката МКА «Князев и партнеры» Алексея Сердюка, случаи утраты и повреждения имущества, находящегося у неправомерного владельца, часто встречаются в правоприменительной практике по ст. 166 УК. «В первоначальной редакции проекта имелось указание на то, что угонщик – он же неправомерный владелец – будет возмещать вред, причиненный третьими лицами последующим хищением или повреждением автомобиля, только в том случае, если своими преступными действиями создал условия для причинения такого имущественного вреда, – напомнил эксперт. – На мой взгляд, данная формулировка носила неопределенный характер и грозила проблемами на практике в случае принятия».

Так, пояснил Алексей Сердюк, открытым оставался вопрос о том, является ли сам по себе угон достаточным условием или требуются дополнительные обстоятельства. «В итоговой редакции постановления неопределенность была устранена: имущественный вред подлежит взысканию с обвиняемого в случае предъявления к нему гражданского иска. Эта формулировка носит исчерпывающий характер», – считает адвокат.

Адвокат АП Республики Башкортостан Николай Герасимов также считает п. 7 полезным разъяснением: «На мой взгляд, совершенно обоснованно было исключено условие о возможности возмещения вреда подсудимым лишь в случае, если будет доказано, что он своими преступными действиями создал условия для причинения такого ущерба». При прежнем подходе, пояснил эксперт, потерпевшему было бы затруднительно предоставить достаточное количество допустимых доказательств самостоятельно. «В объем обвинения эти обстоятельства не входили бы, и, следовательно, сторона обвинения не занималась бы их сбором и представлением в суд, что могло создать определенные препятствия для эффективной и своевременной защиты нарушенных прав потерпевшего», – отметил Николай Герасимов.

Согласно п. 8 постановления к подлежащему возмещению имущественному вреду помимо указанного в обвинении относится и вред, возникший в результате уничтожения или повреждения обвиняемым чужого имущества, когда данные действия входили в способ совершения преступления и не требовали самостоятельной квалификации по ст. 167 или 168 УК. В качестве примеров Пленум, в частности, приводит взлом замка и повреждение двери при проникновении в помещение.

Отмечается, что расходы, понесенные потерпевшим в связи с его участием в ходе предварительного расследования и в суде, включая траты на представителя, не относятся к предмету гражданского иска. Вопрос об их возмещении разрешается на основании ст. 131 УПК о процессуальных издержках (п. 11 постановления).

В п. 12 перечислены иски, которые подлежат разрешению в порядке гражданского судопроизводства. Первая группа – требования имущественного характера, которые хотя и связанны с преступлением, но относятся, «в частности, к последующему восстановлению нарушенных прав потерпевшего» (например, о взыскании процентов за пользование чужими денежными средствами, о признании гражданско-правового договора недействительным, о возмещении вреда в случае смерти кормильца). Вторая группа – регрессные иски, в том числе о возмещении расходов страховым организациям. В соответствующих частях суд оставляет без рассмотрения гражданский иск по уголовному делу с указанием в постановлении, определении или обвинительном приговоре мотивов принятого решения, разъясняет Пленум.

При этом первоначальный текст документа содержал указание на то, что в порядке гражданского судопроизводства подлежат возмещению требования, направленные на возмещение упущенной выгоды, напомнил Алексей Сердюк. «Как видим, из итоговой редакции данные разъяснения были исключены. Статья 44 УПК не ограничивает имущественный ущерб как предмет гражданского иска прямым действительным ущербом, а следовательно, не существует правового запрета на включение в состав требований об упущенной выгоде», – считает адвокат.

Более того, подчеркнул он, упущенная выгода как последствие преступления является обязательным признаком большинства преступлений в сфере экономической деятельности и ряда других составов (например, ст. 165 УК о причинении имущественного ущерба путем обмана или злоупотребления доверием). В качестве примера разрешения гражданского иска в рамках уголовного дела по ст. 165 УК Алексей Сердюк привел Апелляционный приговор Московского областного суда от 19 мая 2017 г. по делу № 22-1570/2017. «Дифференциация процедур защиты прав лица, которому был причинен вред в результате преступного посягательства, в зависимости от вида преступных последствий заслуживает критики. Поэтому исключение спорной формулировки из текста проекта следует считать положительным изменением, соответствующим как действующему законодательству, так и устоявшейся судебной практике», – убежден Алексей Сердюк.

Адвокат Нижегородской областной коллегии адвокатов Александр Немов обратил внимание на п. 14 постановления, согласно которому при наличии нескольких потерпевших по делу о преступлении, последствием которого явилась смерть человека, каждое из таких лиц вправе предъявить самостоятельный гражданский иск о компенсации морального вреда. Суду в таком случае необходимо учитывать обстоятельства, свидетельствующие о причинении именно этим лицам физических или нравственных страданий.

«Таким образом, появляется прямое указание на то, что в случае если в деле имеется несколько гражданских истцов, то судам при определении размера компенсации морального вреда, причиненного преступлением, надлежит определять характер нравственных страданий, причиненных конкретному потерпевшему, – считает Александр Немов. – Я надеюсь, что эти разъяснения повлияют на суды, которые в случае, когда потерпевшими выступают родственники погибшего от преступления, уменьшают размер компенсации, исходя из поведения погибшего, не учитывая, что глубина нравственных страданий потерпевшего проявляется в потере близкого человека».

Согласно п. 15 постановления суды не должны возвращать истцу заявление о возмещении вреда, приобщенное к уголовному делу, даже если оно не позволяет определить существо предъявленных требований, их фактические основания, объем и размер. В таких случаях необходимо предложить участвующему в заседании гражданскому истцу устранить имеющиеся недостатки.

Николай Герасимов обратил внимание на п. 17 итоговой редакции проекта: «Из него следует, что гражданский иск может быть предъявлен непосредственно в ходе судебного разбирательства по делу, в том числе и на предварительном слушании. Данное разъяснение, на мой взгляд, при его соответствующем правоприменении должно разрешить существующую проблему – суды нередко фактически отказываются признавать заявителя гражданским истцом, если этого не было сделано в ходе предварительного расследования по делу, толкуя данное требование как недопустимое увеличение объема обвинения».

Более того, убежден адвокат, важно, что данный пункт, исходя из его буквального толкования, не ограничивает круг потенциальных гражданских истцов лишь потерпевшим по делу. «Это дает основание полагать, что любое лицо, которому был причинен вред преступлением, даже не признанное потерпевшим, может заявить гражданский иск в ходе судебного разбирательства по делу и этот иск должен быть принят к производству и рассмотрен в установленном законом порядке», – пояснил Николай Герасимов.

В итоговой редакции п. 19 появилось еще одно новое разъяснение. По ходатайству потерпевшего, гражданского истца или прокурора суд как на предварительном слушании, так и в судебном разбирательстве при наличии оснований должен принять меры к обеспечению гражданского иска, если ранее это не сделал орган предварительного расследования. «Это справедливо расширяет возможности гражданского истца, потерпевшего, их законных представителей для эффективной защиты своих прав и, вероятно, связано с необходимостью устранения недоработок со стороны следственных органов», – считает Николай Герасимов. В своем выступлении Светлана Шмотикова отметила, что это разъяснение появилось по предложению Генеральной прокуратуры.

Александр Немов отметил изменение формулировки п. 34: «Обращает на себя внимание исключение из проекта разъяснения о праве кассационной инстанции отменить приговор в части гражданского иска и по истечении одного года после вступления приговора в законную силу. Вероятно, авторы не смогли найти достойного обоснования, для чего стоит предоставить потерпевшему столь исключительное право на ухудшение положения осужденного».

Несмотря на немалое количество положительных нововведений, признать итоговое постановление идеальным нельзя, считает Николай Герасимов: «Некоторые, казалось бы, очевидные проблемы правоприменения так и остались не разрешенными. Так, например, не претерпели какого-либо изменения разъяснения, касающиеся определения размера компенсации морального вреда. Верховный Суд, как и прежде, ограничился общей формулировкой, которая сводится к необходимости учитывать характер причиненных потерпевшему нравственных страданий, степень вины подсудимого, его материальное положение и другие конкретные обстоятельства, а также требования разумности и справедливости». Таким образом, разрешение этого вопроса зависит исключительно от внутреннего убеждения судьи и не связано с какими-либо конкретными критериями и ориентирами, заключил Николай Герасимов.

Редакционная комиссия не стала менять подход ВС к правилам о подсудности

В ходе заседания Пленума ВС Светлана Шмотикова отметила, что редакционная комиссия получила ряд предложений по корректировке первого проекта постановления. «К сожалению, приходится констатировать, что не по всем спорным вопросам нам удалось достигнуть полного согласия, в том числе и по тем, которые носят принципиальный характер. Поэтому считаю необходимым остановиться на ряде моментов, содержащихся в проекте, чтобы объяснить мотивы, которыми руководствовались мы, редакционная комиссия при даче разъяснений именно в таком виде», – указала судья ВС.

По ее словам, речь прежде всего идет о том, по каким процессуальным правилам – уголовного или гражданского судопроизводства – следует определять подсудность гражданского иска в тех случаях, когда в рамках уголовного дела окончательное решение по иску принять не удалось или если решение по гражданскому иску отменено в апелляционной инстанции с передачей на рассмотрение в порядке гражданского судопроизводства. Разъяснения на этот счет содержатся в п. 28 и 32 постановления.

Согласно п. 28 при обращении к исполнению приговора, в котором содержится решение о признании за гражданским истцом права на удовлетворение иска с передачей вопроса о размере возмещения на рассмотрение в гражданском судопроизводстве, суд, постановивший приговор, направляет соответствующие материалы в тот суд, которому иск подсуден в соответствии с ГПК. При этом гражданского истца необходимо уведомить о том, в какой именно суд переданы материалы. В п. 32 содержится схожее правило для апелляционной инстанции.

«Несмотря на высказанные Генеральной прокуратурой и Министерством юстиции замечания, мы остаемся на прежних позициях, имея твердое убеждение в том, что в этих случаях действуют правила подсудности, установленные именно гражданским процессуальным законом», – сообщила Светлана Шмотикова.

Она согласилась с тем, что согласно ч. 10 ст. 31 УПК подсудность гражданского иска, вытекающего из уголовного дела, определяется подсудностью уголовного дела, в котором он предъявлен. «Но данное правило относится к тем случаям, когда гражданский иск рассматривается и разрешается судом совместно, одновременно с уголовным делом по нормам УПК», – подчеркнула судья-докладчик. При этом, напомнила она, специальное правило для таких случаев отражено в ч. 3 ст. 31 ГПК: гражданский иск, вытекающий из уголовного дела, если он не был предъявлен или не был разрешен при производстве уголовного дела, предъявляется для рассмотрения в порядке гражданского судопроизводства по правилам подсудности, установленным в ГПК.

«Практика по данному вопросу в судах сложилась, она подтверждена Президиумом ВС РФ еще в 2003 г., а также решениями, принятыми Судебной коллегией по гражданским делам ВС по конкретным делам», – напомнила Светлана Шмотикова. Иной подход противоречит не только ГПК, но и конституционному праву граждан на рассмотрение дела в том суде и тем судьей, к подсудности которых оно отнесено законом, подчеркнула судья.

По ее словам, поступали предложения изменить и ряд других положений проекта. Так, Генпрокуратура хотела указать в п. 2, что публично-правовые образования вправе самостоятельно представлять свои интересы в уголовном судопроизводстве, в том числе обращаться с иском о возмещении вреда, причиненного казне. Судебная коллегия по экономическим спорам ВС РФ предлагала дополнить п. 12 запретом на рассмотрение в уголовном судопроизводстве исков, связанных с корпоративными спорами. Государственно-правовое управление Президента РФ считало, что необходимо исключить из того же пункта упоминание о необходимости рассмотрения исключительно в гражданском процессе требований о возмещении вреда в случае смерти кормильца. В своем выступлении Светлана Шмотикова, остановившись на каждом из замечаний, объяснила, почему редакционная комиссия не прислушалась к ним.

Екатерина Коробка