Мособлсуд отменил обвинительный приговор по делу о приготовлении к убийству из-за нарушений УПК

В частности, суд согласился с доводами защиты о том, что перед присяжными не ставился вопрос о причинах, по которым действия подсудимых не были доведены до конца

В комментарии «АГ» один из защитников по делу отметил, что важным является указание апелляционного суда на недопустимость игнорирования факта добровольного отказа от совершения преступления, который исключает уголовную ответственность. Другой считает, что среди выводов суда особого внимания заслуживает указание на то, что в случае обвинения подсудимого в совершении неоконченного преступления председательствующий должен в понятной формулировке поставить перед присяжными заседателями вопросы.

Как стало известно «АГ», Московский областной суд, выявив существенные нарушения УПК РФ, отменил обвинительный приговор, поставленный на основе вердикта коллегии присяжных, и передал на новое рассмотрение уголовное дело о приготовлении к убийству группой лиц по предварительному сговору и хранении огнестрельного оружия.

Обвинительный приговор

23 ноября 2022 г. один из судов Московской области на основании вердикта коллегии присяжных заседателей признал Д., Ш., Ж. и Н. виновными в организации и руководстве приготовлением к убийству К., а также в незаконной передаче, хранении, перевозке и ношении огнестрельного оружия. По версии следствия, при неустановленных обстоятельствах они вступили в сговор, приискали оружие и наняли исполнителя преступления, которое не было доведено до конца. Каждому из четырех осужденных было назначено по восемь лет лишения свободы, двоим – с отбыванием наказания в ИК общего режима, остальным – в ИК строгого режима. Вместе с тем в ходе рассмотрения дела все подсудимые настаивали на своей невиновности, в частности указывая на то, что они добровольно отказались от совершения преступления.

Защитники подсудимых – адвокаты АП г. Москвы Андрей Орлов, Роман Школьный, Дарья Крупчинова и адвокат АП Московской области Александр Куприян – направили апелляционные жалобы на приговор, указывая, что он незаконен и вынесен с существенными нарушениями уголовно-процессуального закона.

Доводы апелляционных жалоб

В частности, защитник Д. Александр Куприян указывал, что ходатайство защиты о возвращении уголовного дела прокурору было рассмотрено формально, без проверки его доводов. Кроме того, по мнению адвоката, были неправильно определены территориальная подследственность уголовного дела, а затем его подсудность.

Также в его апелляционной жалобе подчеркивалось, что при формировании коллегии присяжных заседателей были допущены нарушения, а именно сторонам был предоставлен список кандидатов в присяжные заседатели, где кандидаты были указаны в алфавитном порядке. В дальнейшем список был исправлен, внесены изменения в последовательности кандидатов уже в случайном порядке. Вместе с тем факт произведенных технических изменений со списком кандидатов в присяжные является нарушением, необходимо было осуществить повторный вызов присяжных для формирования нового списка. Александр Куприян пояснил, что список кандидатов в присяжные не соответствует п. 12 Постановления Пленума ВС РФ от 22 ноября 2005 г. № 23 (ред. от 28 июня 2022 г.), в нем не были указаны сведения об образовании и социальном статусе кандидатов.

Кроме того, адвокат указывал на то, что защита была существенным образом ограничена в праве на предоставление доказательств. В частности, суд необоснованно отказал защите в постановке частного вопроса перед присяжными заседателями о наличии фактического обстоятельства, исключающего уголовную ответственность Д. Помимо этого, указывал Александр Куприян, судья проигнорировала добровольный отказ подсудимых от совершения инкриминируемых им деяний, что подтверждается показаниями свидетеля и подсудимых Д. и Ш. Защитник также обратил внимание на то, что в приговоре упоминается лицо, в действиях которого формально имеются признаки преступления, инкриминируемого подсудимым, и которое не было привлечено к ответственности.

В апелляционной жалобе в защиту Ш. адвокат Андрей Орлов отмечал, что при составлении предварительного списка присяжных заседателей были нарушены ч. 1, 4, 5 ст. 326, ч. 4 ст. 327 УПК РФ, а потому подсудимые не могли в полной мере реализовать свои процессуальные права. Он также заметил, что в нарушение ч. 2 ст. 338 УПК РФ суд незаконно отказал в постановке вопроса о наличии по уголовному делу фактического обстоятельства, исключающего ответственность.

Защитник подчеркивал, что Ш.и Д. говорили свидетелю У. о том, чтобы потерпевшему К. не причинялся вред, и факт этого разговора нашел свое подтверждение в ходе оглашения показаний К. в присутствии присяжных заседателей. Андрей Орлов обращал внимание на то, что, отказав в постановке перед присяжными заседателями вопроса о добровольном отказе от преступления, председательствующий существенно нарушил право обвиняемых на защиту, что повлияло на вердикт присяжных. Адвокат выразил несогласие с выводом суда об отсутствии добровольного отказа Д. и Ш. от совершения преступления. Также он указал, что при обращении с напутственным словом к присяжным заседателям председательствующая судья своими разъяснениями могла внушить присяжным обстоятельства, которые могли иметь место, но не исследовались в судебном заседании.

Роман Школьный в апелляционной жалобе в защиту Ж. указывал, что в присутствии коллегии присяжных потерпевший К. сообщал сведения о совершении Ж. и Н. преступления из корыстных побуждений, однако, согласно предъявленному обвинению, инкриминируемые деяния совершены подсудимыми из личной неприязни. Защитник считает, что подобное незаконное воздействие на коллегию присяжных вызвало предубеждение с их стороны, при этом мера процессуального воздействия в виде удаления потерпевшего из зала судебного заседания была реализована только в конце разбирательства.

Адвокат также пояснил, что суд незаконно отказал присяжным в исследовании доказательств. При этом он заметил, что суд должен был разъяснить им право вновь заявить просьбу о повторном исследовании доказательств на соответствующей стадии процесса с возможностью возобновления судебного следствия, но вместо этого указал на то, что они имеют право заявлять вопросы. Кроме того, как подчеркнул Роман Школьный, в прениях гособвинителем было искажено содержание разговора Ж. и У., а в напутственном слове судьей приведена информация не относящаяся к рассматриваемому делу, чем было вызвано предубеждение у присяжных о виновности подсудимых.

Защитник Н., адвокат Дарья Крупчинова, в своей жалобе отмечала, что при проведении судебного следствия были нарушены положения ст. 252, 335 УПК РФ, в связи с чем у присяжных заседателей сформировалось преждевременное убеждение в виновности подсудимых. Также она обращала внимание на то, что формирование коллегии присяжных было проведено с нарушением ст. 326, 327, 328 УПК – отбор происходил у стола председательствующего, чем было нарушено право подсудимых.

Адвокат отмечала также, что при исследовании письменных доказательств председательствующая судья заявила присяжным, что у них не должно быть сомнений в них. По ее мнению, суд ускорил судебное разбирательство и создал условия для формального принятия решения присяжными.

Апелляция усмотрела существенные нарушения УПК

Проверив материалы дела, Московский областной суд напомнил о недопустимости нарушения принципа формирования коллегии присяжных заседателей, однако он пришел к выводу, что допущенные первой инстанцией нарушения были устранены до формирования коллегии присяжных.

Апелляция указала, что вопросы, подлежащие разрешению присяжными, формулируются судьей с учетом результатов судебного следствия и прений сторон. В ходе судебного разбирательства присяжные заседатели разрешают только те вопросы, которые предусмотрены п. 1, 2 и 4 ч. 1 ст. 299 УПК и сформулированы в вопросном листе. Однако судом первой инстанции при постановке вопросов присяжным не были учтены положения ч. 1 ст. 252 и ч. 3 ст. 339 УПК РФ.

Областной суд напомнил, что с учетом положений ч. 1 ст. 339 УПК по каждому деянию, в совершении которого обвиняется подсудимый, ставятся три основных вопроса: доказано ли, что деяние имело место; доказано ли, что это деяние совершил подсудимый; виновен ли подсудимый в совершении этого деяния. Законодателем предусмотрена возможность постановки одного основного вопроса, который является соединением всех трех указанных вопросов. Ссылаясь на п. 30 Постановления Пленума ВС РФ № 23, апелляционный суд подчеркнул, что в случае обвинения подсудимого в совершении неоконченного преступления председательствующий должен в понятной формулировке поставить перед присяжными заседателями вопросы, в том числе о доказанности причин, в силу которых деяние не было доведено до конца. При этом данный вопрос должен содержать описание фактической причины, лишившей подсудимого возможности осуществить свои намерения.

В нарушение ч. 1 ст. 252 УПК РФ, согласно которой судебное разбирательство проводится только в отношении обвиняемого и лишь по предъявленному ему обвинению, в вопросном листе были поставлены вопросы в отношении другого лица (свидетеля У.), уголовное дело в отношении которого не рассматривалось, заметила апелляция. Суд также отметил, что вопросы о покушении на убийство К. и о причинах, по которым действия подсудимых не были доведены до конца, судом перед присяжными заседателями не ставились. «Между тем позиция стороны защиты сформулирована таким образом, что имелся добровольный отказ со стороны Д. и Ш., что исключает их уголовную ответственность по ч. 3 ст. 33 ч.1 ст. 30 п. "ж, з" ч. 2 ст. 105 УК РФ», – указано в апелляционном определении. Обращено внимание, что правильная постановка вопроса о причине, по которой не было доведено до конца преступление осужденным, исключает необходимость постановки вопроса со стороны защиты о добровольном отказе.

Кроме того, апелляционный суд счел, что приговор противоречит вердикту присяжных заседателей в части описания деяния, предусмотренного ч. 2 ст. 222 УК, так как в нем не указано, какие конкретно действия были совершены каждым из осужденных. Вместе с тем данные обстоятельства имеют существенное значение как для юридической оценки действий каждого из них, так и для определения меры уголовного наказания. Апелляция пояснила, что на вопрос, доказано ли, что Д., Ж., Ш. и Н. совместно при неустановленных обстоятельствах приобрели оружие, носили при себе, хранили в неустановленном месте, осуществили перевозку и передачу У., присяжные ответили положительно. Вместе с тем это противоречит ответу на другой вопрос, в котором присяжные заседатели указали, что доказанным является то, что именно Ж. привез и передал У. пистолет, тогда как сведений о том, что делали иные обвиняемые, – нет.

Судебная коллегия отметила, что при описании деяния, предусмотренного ч. 2 ст. 222 УК, суд в приговоре указал, что Д., Ж., Ш., Н. при не установленных следствием обстоятельствах приобрели пригодный для стрельбы пистолет, носили при себе, хранили, осуществили его перевозку в салоне автомобиля и передачу У., но не указано, что данные действия они совершили группой лиц по предварительному сговору. При этом в приговоре пояснено, что действия подсудимых следует квалифицировать по ч. 2 ст. 222 УК РФ как незаконные передачу, хранение, перевозку, ношение огнестрельного оружия, совершенные группой лиц по предварительному сговору. Между тем перед присяжными заседателями вопрос о том, что между осужденными имелся предварительный сговор на это, не ставился.

Таким образом, Московский областной суд пришел к выводу, что первой инстанцией были допущены существенные нарушения уголовно-процессуального закона, а потому отменил обвинительный приговор, передав уголовное дело на новое судебное разбирательство в тот же суд, в ином составе со стадии подготовительных действий к судебному заседанию. Апелляционный суд подчеркнул, что при новом рассмотрении дела суду необходимо принять меры к недопущению нарушений требований УПК РФ, регламентирующих производство с участием присяжных заседателей, обеспечить необходимые условия для исполнения сторонами их процессуальных обязанностей и осуществления предоставленных им законом прав.

Комментарий защиты

В комментарии «АГ» Андрей Орлов заметил, что сама по себе отмена обвинительного приговора, постановленного на основании вердикта присяжных заседателей, – это очень хороший результат. Тем не менее, по его мнению, суды вышестоящих инстанций в таком случае, как правило, предпочитают оставлять без внимания наиболее существенные нарушения уголовно-процессуального закона, на которые указывает сторона защиты.

«Это не может не огорчать, поскольку мы лишены возможности сформировать столь нужную судебную практику, которая могла бы свести к минимуму вероятность повторения аналогичных нарушений в будущем. Очень хочется верить, что в данном апелляционном определении суд намекнул коллегам из нижестоящего суда на недопустимость игнорирования факта добровольного отказа, который исключает уголовную ответственность подсудимых, а также на необходимость постановки соответствующего вопроса перед присяжными заседателями в вопросном листе», – прокомментировал Андрей Орлов.

По мнению Романа Школьного, среди выводов апелляционного суда особого внимания заслуживает указание на то, что в случае обвинения подсудимого в совершении неоконченного преступления председательствующий должен в понятной формулировке поставить перед присяжными заседателями вопросы, в том числе о доказанности причин, в силу которых деяние не было доведено до конца. При этом данный вопрос должен содержать описание фактической причины, лишившей подсудимых возможности осуществить свои намерения. Данные требования суд первой инстанции в нарушение положений п. 30 Постановления Пленума ВС РФ № 23 не выполнил, не поставил перед присяжными заседателями вопросы о доказанности причин, в силу которых деяние не было доведено до конца.

Как отметил Роман Школьный, поскольку в уголовном деле имелись доказательства добровольного отказа от совершения преступления, в суде первой инстанции защита ходатайствовала о постановке перед присяжными заседателями вопросов о доказанности причин, в силу которых деяние не было доведено до конца, однако судьей этот вопрос был отклонен. При новом рассмотрении дела допущенные нарушения должны быть устранены.

Адвокаты Александр Куприян и Дарья Крупчинова не смогли оперативно предоставить комментарии.

Анжела Арстанова