КС не принял жалобу на норму УПК, позволяющую накладывать арест на имущество третьих лиц

Суд пояснил, что при аресте имущества, находящегося у других лиц, в частности, должны быть достаточные основания полагать, что имущество получено в результате преступных действий подозреваемого, обвиняемого

Один из адвокатов подчеркнул, что разрешение вопроса о наложении ареста на имущество в случаях с неоконченными преступлениями прежде всего зависит от фактических обстоятельств совершаемого преступления, о чем и указал КС. Другая отметила, что с жалобой в КС обратился гражданин, не являющийся собственником арестованного имущества, в то время как бремя содержания имущества лежит именно на собственнике. Третий указал, что арест имущества, в том числе у третьих лиц, – это обеспечительная мера, она превентивна и не предрешает сама по себе виновности лица, чье имущество арестовано, не лишает его права собственности.

Конституционный Суд опубликовал Определение № 2641-О/2023 по жалобе на ч. 3 ст. 115 УПК РФ, регламентирующую порядок наложения ареста на имущество, находящееся у лиц, не являющихся подозреваемыми, обвиняемыми.

По уголовному делу, возбужденному в отношении Дмитрия Козлова и других лиц, постановлением районного суда был наложен арест на принадлежащее Дмитрию Козлову имущество, включая автомобиль, оформленный на гражданина Д. Принимая решение о наложении ареста на автомобиль, суд пришел к выводу, что Дмитрий Козлов обеспечил сокрытие своего имущества путем заключения с Д. фиктивного договора купли-продажи автомобиля. С такой позицией согласился апелляционный суд, который отверг доводы жалобы Дмитрия Козлова и заявления Д., в рассмотрении кассационных жалоб на состоявшиеся судебные акты было отказано решениями судей кассационного суда общей юрисдикции и ВС РФ.

По этому же уголовному делу возвращены без рассмотрения кассационные жалобы Дмитрия Козлова на другое постановление районного суда и оставившее его без изменений апелляционное постановление, которыми наложен и сохранен арест на имущество ряда юридических лиц. Возвращая жалобы, суды исходили из того, что Дмитрий Козлов не наделен правом их подачи, поскольку оспариваемые им решения не затрагивают его права и законные интересы.

В жалобе в Конституционный Суд Дмитрий Козлов просил признать не соответствующей Конституции ч. 3 ст. 115 «Наложение ареста на имущество» УПК, поскольку она по уголовному делу о неоконченном преступлении против собственности позволяет накладывать арест на имущество третьих лиц, подразумевая, что оно якобы получено обвиняемым преступным путем.

Отказывая в принятии жалобы к рассмотрению, КС пояснил, что право частной собственности не является абсолютным и может быть ограничено федеральным законом в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства. Ограничения такого рода могут быть связаны, в частности, с наделением уголовно-процессуальным законом следователя и дознавателя полномочиями применять на основании судебного решения в целях обеспечения гражданского иска, других имущественных взысканий или возможной конфискации процессуальные меры обеспечительного характера, в том числе налагать арест на имущество.

Как отмечено в определении, согласно ст. 115 УПК, для обеспечения исполнения приговора в части гражданского иска, взыскания штрафа, других имущественных взысканий или возможной конфискации имущества следователь возбуждает перед судом ходатайство о наложении ареста на имущество подозреваемого, обвиняемого или лиц, несущих по закону материальную ответственность за их действия. КС подчеркнул, что при решении вопроса о наложении ареста на имущество суд должен указать на конкретные, фактические обстоятельства, на основании которых он принял такое решение, а также установить ограничения, связанные с владением, пользованием, распоряжением арестованным имуществом. Кроме того, суд должен указать срок, на который налагается арест на имущество, с учетом установленного по уголовному делу срока предварительного расследования и времени, необходимого для передачи уголовного дела в суд.

Конституционный Суд обратил внимание, что арест может быть наложен на имущество, находящееся у других лиц, не являющихся подозреваемыми, обвиняемыми или лицами, несущими по закону материальную ответственность за их действия. При этом должны быть достаточные основания полагать, что имущество получено в результате преступных действий подозреваемого, обвиняемого либо использовалось или предназначалось для использования в качестве орудия, оборудования или иного средства совершения преступления либо для финансирования терроризма, экстремистской деятельности (экстремизма), организованной группы, незаконного вооруженного формирования, преступного сообщества (преступной организации).

Суд разъяснил, что пролонгация действия названной меры процессуального принуждения, первоначально примененной в неотложной ситуации, должна осуществляться с учетом данных, полученных в результате дальнейшего расследования, и свидетельствует о возможности применения по приговору суда конфискации имущества, на которое наложен арест, о необходимости его сохранности как вещдока по уголовному делу. Необходимо оценить, действительно ли арестованное имущество приобретено у лица, не имевшего права его отчуждать (о чем приобретатель не знал и не мог знать), знал или должен был знать владелец арестованного имущества, что оно получено в результате преступных действий, причастен ли он к совершению преступления. Важно выяснить, на каком основании (возмездно или безвозмездно) приобретено имущество, имеются ли основания для наложения ареста на имущество в соответствии с ч. 1 ст. 115 УПК для обеспечения исполнения приговора в части гражданского иска (Постановление от 21 октября 2014 г. № 25-П).

При этом принятие мер по наложению ареста на имущество предполагает выяснение вопроса о том, действительно ли имущество подлежит конфискации или другому взысканию в свете необходимых и достаточных доказательств его юридической и фактической принадлежности (Определение КС РФ от 17 января 2023 г. № 3-О). Таким образом, Суд заключил, что оспариваемая заявителем норма не может расцениваться как нарушающая его права обозначенным в жалобе образом.

Кроме того, КС подчеркнул, что из жалобы заявителя следует, что в обоснование неконституционности оспариваемой нормы он не приводит доводы о нарушении своих прав, а аргументирует свою позицию нарушением прав иных лиц. Между тем положения Закона о Конституционном Суде не наделяют гражданина правом обращаться в КС РФ в интересах других лиц.

Адвокат МКА «Князев и партнеры» Артем Чекотков отметил, что вопрос о правомерности наложения ареста на имущество третьих лиц при неоконченном преступлении довольно часто возникает в правоприменительной практике. «Его решение зависит от того, получил ли предполагаемый правонарушитель преступные доходы в процессе осуществления противоправных действий или нет. Если конструкция неоконченного преступления стандартная, ущерб не причиняется и, соответственно, правонарушитель не извлекает преступный доход, то суды в подавляющем большинстве случаев говорят о невозможности применения ареста», – полагает он.

Однако, как заметил эксперт, периодически встречаются и более сложные ситуации (например, в рамках реализации единого умысла, направленного на хищение 100 руб., было похищено 40 руб.), когда даже при неоконченном преступлении преступные доходы извлекаются. В таких ситуациях, по мнению адвоката, применение ареста имущества представляется обоснованным, о чем также свидетельствует судебная практика. «Соответственно, разрешение вопроса о наложении ареста на имущество в случаях с неоконченными преступлениями прежде всего зависит от фактических обстоятельств совершенного преступления, о чем и указал КС в своем определении, с выводами которого можно согласиться», – заключил Артем Чекотков.

Председатель «Ассоциации Адвокатов России за Права Человека» Мария Архипова отметила, что положение ч. 3 ст. 115 УПК РФ позволяет арестовывать имущество лиц, которые с помощью фиктивных договоров оформили его на третьих лиц с целью избежать имущественного взыскания на случай привлечения к уголовной ответственности. «Часто используется оформление имущества на третьих лиц коррупционерами. Тема корпоративных покровов для меня является актуальной, так как я выходила с законодательной инициативой о вскрытии корпоративных покровов при имеющихся достаточных данных следствия о том, что присутствуют коррупционные отношения или иной преступный сговор. Полагаю, что оспариваемая заявителем норма является усеченной и требует своего расширения и конкретизации, потому что речь идет не только об имуществе, но и о долях в компаниях, обязательствах, а это уже находится за рамками ч. 3 ст. 115 УПК РФ», – считает адвокат.

Также Мария Архипова отметила, что с жалобой в Суд обратился гражданин, не являющийся собственником арестованного имущества, в то время как бремя содержания имущества лежит именно на собственнике.

Адвокат КА г. Москвы «Право 24» Асад Джабиров указал, что юридическая сущность ареста имущества как такового хорошо раскрыта в Постановлении КС РФ от 31 января 2011 г. № 1-П. Например, в этом постановлении отмечено, что такое правовое регулирование направлено прежде всего на защиту прав и законных интересов потерпевших от преступления, что само по себе не может рассматриваться как несправедливое и несоразмерное ограничение права собственности лиц, на которых законом возложена соответствующая материальная ответственность.

Он отметил, что на имущество, находящееся у третьих лиц, может быть наложен арест только на определенный срок, который может быть продлен, если для этого есть законные основания. Следователь в этом случае возбуждает перед судом ходатайство, в котором излагаются конкретные фактические обстоятельства, свидетельствующие о необходимости продления срока ареста, наложенного на имущество, сохранения ограничений, которым подвергается арестованное имущество. «Арест имущества, в том числе у третьих лиц, – это обеспечительная мера, она превентивна и не предрешает сама по себе виновности лица, чье имущество арестовано, не лишает его права собственности. Эта уголовно-правовая мера лишь временно ограничивает человека в распоряжении и иногда в пользовании этим имуществом, тогда как собственник остается его бесспорным владельцем. Логику же заявителя о том, что арест имущества у третьего лица подразумевает получение этого имущества обвиняемым преступным путем, можно довести до абсурда, когда и примененная мера пресечения также должна была бы подразумевать виновность обвиняемого. Таким образом, на мой взгляд, в данном случае нельзя согласиться с притязаниями заявителя, а КС вынес вполне разумное решение», – заключил Асад Джабиров.

Анжела Арстанова