Адвокаты добились оправдания врача по делу о присвоении и мошенничестве с использованием служебного положения

Суд пришел к выводу, что главврач больницы фактически выполнял обязанности анестезиолога-реаниматолога по совместительству, за что получал зарплату, поэтому имел право на получение дополнительной соцвыплаты за работу в период пандемии

В комментарии «АГ» защитники рассказали о деталях этого дела и о том, как удалось добиться оправдания подсудимого.

Как стало известно «АГ», 27 июня Центральный районный суд г. Твери вынес приговор (имеется у редакции), которым оправдал главврача больницы, обвинявшегося в незаконном получении зарплаты за замещение должности врача – анестезиолога-реаниматолога по совместительству и получении соцвыплаты, связанной с лечением больных короновирусной инфекцией COVID-19. Адвокат АП Ленинградской области Артем Крылов и адвокат АП Московской области Валерий Кузьменко, защищавшие медика, рассказали об особенностях дела и о том, каким образом удалось добиться оправдательного приговора.

По версии следствия, в ноябре 2019 г. главный врач тверской больницы У. занял в этом медучреждении должность врача – анестезиолога-реаниматолога по совместительству, заведомо не собираясь выполнять трудовые обязанности по ней, и незаконно получал зарплату за фактически несделанную работу. По мнению правоохранителей, будучи на этой должности, У. также незаконно получил единовременную социальную выплату для медиков, связанную с лечением больных COVID-19. Таким образом, У. были предъявлены обвинения в присвоении чужого имущества с использованием своего служебного положения в особо крупном размере (ч. 4 ст. 160 УК РФ) и в мошенничестве при получении соцвыплаты путем предоставления заведомо ложных и недостоверных сведений лицом с использованием своего служебного положения (ч. 3 ст. 159.2 УК РФ).

В ходе судебного разбирательства в Центральном районном суде г. Твери У. свою вину отрицал. Он указал, что уже 30 лет работает в должности врача – анестезиолога-реаниматолога и защитил кандидатскую диссертацию в этой области. Ранее он, в частности, участвовал в оказании медпомощи пострадавшим при крушении «Невского экспресса» в 2007 и 2009 гг. После первого инцидента, как пояснил У., ему предложили занять должность главврача в одной из железнодорожных больниц, а впоследствии он стал депутатом Тверской городской думы, но все это время продолжал трудиться врачом.

Обвиняемый сообщил, что в 2019 г. он принял предложение возглавить одну из тверских больниц, над улучшением условий которой предстояло много работать, и он согласился на это, оставив более выгодные условия в Санкт-Петербурге, где на тот момент работал. Он пояснил, что занял должность врача – анестезиолога-реаниматолога по совместительству для сохранения действующего сертификата по своей специальности и продолжения врачебной практики. У. добавил, что у него не было какого-либо корыстного умысла на материальное обогащение при трудоустройстве на эту должность. Обвиняемый добавил, что он работал ненормированно и обычно уходил домой после 22:00, руководил больницей и фактически отрабатывал ставку анестезиолога-реаниматолога не по графику, но постоянно. Он подчеркнул, что имел право на получение единовременной соцвыплаты, поскольку заразился коронавирусной инфекцией в инфекционном госпитале при выполнении обязанностей врача – анестезиолога-реаниматолога.

Главными свидетелями обвинения были заведующий отделением анестезиологии и реанимации И., несколько анестезиологов-реаниматологов и бывшая медсестра этого отделения К. В частности, по словам И., обвиняемым не осуществлялись дежурства врача – анестезиолога-реаниматолога, но на совещаниях и конференциях они обсуждали состояние пациентов с возможностью необходимой коррекции лечения пациентов, их обследование и лечение. При этом И. указал, что подсудимый все же выполнял функции врача – анестезиолога-реаниматолога, поскольку они не входили в обязанности главврача, однако они носили разовый характер. Анестезиолог-реаниматолог Н. отметил, что У. лишь числился в медицинских графиках дежурств, но фактически в их отделении не работал, у главврача были конфликты с коллегами из его отделения по поводу лечения тех или иных пациентов. В свою очередь К. утверждала, что У. фактически не выполнял свои обязанности по занимаемой в рамках совместительства должности, не осматривал пациентов и не заполнял медицинскую документацию, но критиковал ее работу и работу коллег из ее отделения.

В то же время другие коллеги У., напротив, сообщили, что он регулярно делал обходы по больнице как главврач или же анестезиолог-реаниматолог, проводил осмотр пациентов, участвовал в проведении нескольких операций, осматривал медоборудование в реанимационном отделении, регулярно посещал «красную зону» инфекционной больницы, заставлял качественно работать подчиненных, уходил с работы поздно. Кроме того, были заслушаны показания нескольких пациентов больницы, сообщивших суду о том, что У. делал обходы больных, интересовался их здоровьем, давал необходимые консультации и проводил консилиумы.

Изучив показания свидетеля И. на следствии и в судебном заседании, суд отметил: они свидетельствуют о том, что подсудимый как врач – реаниматолог-анестезиолог не работал в дежурные смены в отделении реанимации согласно графику дежурств, что не противоречит показаниям У., который сообщил, что выполнял врачебную деятельность анестезиолога-реаниматолога регулярно и постоянно, когда в этом была необходимость, а не по графику. Однако этот же свидетель подтвердил, что обвиняемый в период своей работы выполнял функции анестезиолога-реаниматолога, а именно в операционной торакального отделения участвовал в постановке центрального катетера, принимал первых «ковидных» пациентов в марте 2020 г., обсуждал тактику их лечения. По словам И., подсудимому как главврачу и врачу – анестезиологу-реаниматологу на утренних совещаниях докладывалась информация по тяжелым пациентам, при этом У. давал рекомендации на планерках по лечению конкретных пациентов.

При этом, как счел суд, показания И. имеют внутренние противоречия, поскольку, описывая конкретные факты осуществления У. деятельности в больнице как врача – анестезиолога-реаниматолога, он отрицает факт его работы в отделении реанимации по графику. По словам свидетеля, обвиняемый табелировался так, чтобы врачебная деятельность не пересекалась с работой У. в качестве главного врача и врачебные функции анестезиолога осуществлялись днем. В то же время И. неоднократно видел У. в больнице вечером, в это время он ходил к нему на доклад по пациентам, подсудимый сам звонил ему ночью по поводу перевода пациентов. «Таким образом, из показаний И. следует, что работа У. в больнице не ограничивалась дневным временем суток и была связана напрямую с врачебной деятельностью анестезиолога-реаниматолога», – заключил суд.

Первая инстанция также заметила, что свидетель Н. как на следствии, так в судебном заседании описывал врачебную деятельность У. именно как врача – анестезиолога-реаниматолога и подтверждал его участие в конкретной операции, обсуждение методики лечения больных, в связи с чем у подсудимого происходили конфликты с некоторыми врачами его отделения. Все это, как заметил суд, противоречит словам Н. о том, что У. не приходил к ним в отделение с обходами и поэтому не осуществлял врачебную деятельность анестезиолога-реаниматолога.

Суд также назвал противоречивыми показания свидетеля К., поскольку она одновременно утверждала в суде, что работа врача – анестезиолога-реаниматолога не ограничивается своим отделением, он может пойти в другое отделение и осуществлять там свою врачебную деятельность. «Исключить, что он с кем-то другим выходил на эту работу, она не смогла. При этом подтвердила, что У. имел опыт работы врачом – анестезиологом-реаниматологом, что свидетельствует о том, что ей известны были такие факты, о которых свидетель суду не пояснила. Описывая конфликтную ситуацию в отделении анестезиологии-реанимации, подтвердила также, что, по ее мнению, замечания У. по работе отделения, а также ее работе, как старшей медицинской сестре, были по существу. Таким образом, показания К. свидетельствует о том, что У. регулярно посещал отделение анестезиологии-реанимации. Эти же показания свидетеля не исключают врачебную деятельность У. в больнице», – указано в приговоре суда.

В нем также отмечено, что анестезиолог-реаниматолог С. видел У. в отделении и в «красной зоне», на утренних планерках; подсудимый проводил совещания, конференции, обсуждал состояние пациентов их отделения, что согласуется с показаниями других свидетелей и не исключает врачебную деятельность У. и полностью опровергает показания этого свидетеля, данные в ходе предварительного следствия, о том, что У. в «красную зону» не заходил даже как главврач.

В свою очередь, показания другого анестезиолога-реаниматолога М. не свидетельствуют о том, что подсудимый фактически не исполнял обязанности по врачебной должности в рамках совместительства, поскольку одновременно она указала, что обвиняемый участвовал как врач-анестезиолог в операции, осуществлял прием первых «ковидных» больных, проводил обходы пациентов, в том числе в «красной зоне».

Кроме того, суд исследовал ряд письменных доказательств по делу: в частности, в медицинских картах были обнаружены рукописные записи и подписи, выполненные от имени У., согласно которым последний участвовал в осмотре пациентов как врач – анестезиолог-реаниматолог. В приговоре подчеркнуто: подсудимый в своих показаниях настаивал, что лично наблюдал самых тяжелых больных, проверял медицинские карты умерших и направлял их на экспертизы, что в судебном заседании не было опровергнуто. Сам факт того, что У. подписал несколько графиков работы персонала и медицинского отделения анестезиологии-реанимации, не свидетельствует о том, что он не исполнял обязанности врача анестезиолога-реаниматолога в больнице.

Таким образом, суд пришел к выводу, что в указанный в обвинительном заключении период с 8 ноября 2019 г. по 11 мая 2021 г. подсудимый фактически выполнял обязанности главного врача и обязанности врача – анестезиолога-реаниматолога, за что получал зарплату. В судебном заседании достоверно установлено, что он наряду с выполнением обязанностей главврача непосредственно занимался врачебной деятельностью анестезиолога-реаниматолога. Суд указал, что у него нет оснований не доверять свидетелям, которые настаивали, что У. осуществлял в период своей работы в больнице обязанности врача – анестезиолога-реаниматолога, приводили конкретные примеры его работы, поскольку все показания являются логичными, последовательными, согласуются друг с другом и дополняют друг друга.

«Исчерпывающих доказательств того, что У. не исполнял обязанности врача – анестезиолога-реаниматолога, в материалах уголовного дела не имеется. Ни один из допрошенных свидетелей не дал в категоричной форме показаний, что У. не исполнял обязанности врача – анестезиолога-реаниматолога, указанные в должностной инструкции. Таким образом, доказательствами, приведенными выше, подтверждается исполнение У. обязанностей врача – анестезиолога-реаниматолога в период с 8 ноября 2019 г. по 11 мая 2021 г.», – отмечено в приговоре.

Первая инстанция добавила, что несоставление лично У. ряда записей в медицинских документах, связанных с консультацией или осмотром пациента, отсутствие записей в ряде журналов отделения анестезиологии-реанимации, а также иной документации не входят в противоречие с показаниями подсудимого. Это обстоятельство не ставит под сомнение осуществление описанной свидетелями врачебной деятельности У. как анестезиологом-реаниматологом. При этом ненадлежащее оформление журнала входа в «красную зону» не служит безусловным доказательством того, что подсудимый не посещал ее и не оказывал медпомощь больным. «То обстоятельство, что эти обязанности У. осуществлялись не по графику и табелю учета рабочего времени, утвержденных заведующим отделением И., не свидетельствует о том, что эти действия не выполнялись. Также суд учитывает и принимает во внимание, что И. не отслеживал работу У. и не обсуждал с У. его табелирование, а, в свою очередь, У. никогда не сообщал И., что не будет работать в должности анестезиолога-реаниматолога, а, наоборот, указал о готовности оказывать необходимую помощь как специалист в данной области медицины, которую и осуществлял в период своей врачебной деятельности», – заметил суд.

Он добавил, что нет оснований ставить под сомнение выводы комиссии по расследованию страхового случая – причинения вреда здоровью У., заразившемуся коронавирусной инфекцией во время работы врачом – анестезиологом-реаниматологом, ввиду которого он получил положенную ему соцвыплату. В связи с этим суд оправдал У. в связи с отсутствием в его действиях составов преступлений, за ним было признано право на реабилитацию.

В комментарии «АГ» один из защитников У. Артем Крылов отметил, что уголовное дело рассматривалось более года и за это время состоялось 25 судебных заседаний. Он указал, что еще в период предварительного расследования защитой заявлялись точечные мотивированные ходатайства о необходимости проведения ряда следственных действий, направленных на получение доказательств, которые свидетельствовали бы об отсутствии в действиях подзащитного признаков состава преступлений, однако в удовлетворении заявленных ходатайств было отказано. Но цель защиты все равно была достигнута, так как была сформирована база для осуществления дальнейшего мотивированного отстаивания правовой позиции в суде.

«В ходе судебного следствия защита поэтапно разрушала каждое из доказательств обвинения, которые в результате не нашли своего подтверждения. Защитой были допрошены не менее 20 свидетелей: врачей и бывших больных, которые показали, что главный врач также работал в больнице по специальности врачом – реаниматологом-анестезиологом; он участвовал в операциях; лечил пациентов (в том числе и больных коронавирусной инфекцией), при этом указанная информация была получена как из показаний свидетелей обвинения, так и из показаний свидетелей защиты. Было доказано, что следователем не были осмотрены все 100% медицинских карт стационарных больных», – рассказал адвокат.

Артем Крылов добавил, что были также представлены и доказательства защиты, которые были получены в ответ на адвокатские запросы, в том числе из самой больницы и министерства здравоохранения Тверской области: «Все это привело к тому, что суд оправдал подсудимого, однако, насколько мне известно, прокуратура подала апелляционное представление».

В свою очередь Валерий Кузьменко отметил, что в ходе предварительного следствия им был выявлен ряд нарушений, ущемляющих права подзащитного, таких как односторонний допрос свидетелей, отсутствие оценки финансовых проверок. «В связи с этим мною была подготовлена жалоба на имя прокурора Тверской области в порядке ст. 124 УК РФ, однако она была оставлена без удовлетворения. В ходе судебного разбирательства стороной защиты были передопрошены все свидетели гособвинения, которые давали показания, опровергая доводы следствия и подчеркивая невиновность подзащитного. Очная ставка между У. и одним из свидетелей подтвердила, что обвиняемый выполнял возложенные на него трудовые функции по совместительству», – рассказал защитник.

Валерий Кузьменко добавил, что в суде были тщательно допрошены не только свидетели стороны обвинения, но и представитель потерпевшего, которая пояснила, что иск о возмещении ущерба, причиненного больнице, не готовился ею и в следственные органы не направлялся, с содержанием заявления она незнакома и подписала его по настоянию следователя. Более того, по запросам защиты была проведена проверка, которая подтвердила, что больница иск не готовила и в следственные органы не обращалась.

«Защитой в судебном заседании были также детально исследованы вещественные доказательства, среди которых отсутствовали оригиналы документов. В суде был установлен и формальный подход к изучению историй болезни пациентов оперативными сотрудниками УМВД РФ по Тверской области. По инициативе стороны защиты были произведены тщательный анализ телефонных соединений и установление места нахождения абонента, которым также было подтверждено нахождение обвиняемого на рабочем месте. На основе совокупности исследованных доказательств суд вынес в отношении подзащитного оправдательный приговор», – резюмировал Валерий Кузьменко.

Зинаида Павлова