Адвокаты добились оправдания присяжными доверителя, ранее осужденного на 14 лет лишения свободы

Оправданию предшествовали отмена вынесенного единолично судьей обвинительного приговора, возвращение дела прокурору и замена содержания под стражей домашним арестом

Добившись оправдания, Денис Рева и его коллега Алексей Нехаенко рассказали «АГ» о том, как удалось преодолеть обвинительный уклон суда и убедить присяжных в невиновности доверителя.

25 декабря 2019 г. коллегия присяжных заседателей вынесла вердикт о недоказанности совершения убийства и кражи гражданином Х. На этом основании 27 декабря Октябрьский районный суд г. Белгорода оправдал мужчину (приговор имеется у редакции).

14 лет лишения свободы за убийство и кражу

Как ранее писала «АГ», по версии следствия, в январе 2018 г. Х. пришел в дом к своему знакомому Б., где между ними произошла ссора на почве «взаимного неприязненного отношения», в ходе которой Х. убил Б., нанеся ему более 30 ударов ножом. После этого Х. якобы похитил телевизор, ноутбук и мобильный телефон погибшего, общая стоимость вещей составляла более 40 тыс. руб.

По факту убийства было возбуждено уголовное дело, однако в дальнейшем в правоохранительные органы обратился гражданин, получивший в судебном процессе статус засекреченного свидетеля под псевдонимом Петр Иванов, который сообщил, что это именно Х. совершил преступление. С его слов, через пару дней после происшествия Х. рассказал ему о том, что убил какого-то парня ножом, а потом забрал его вещи.

На причастность Х. к убийству, по мнению обвинения, указывало и то, что на месте происшествия были найдены его кровь, а также следы его рук. Кроме того, следствие установило, что Х. сдал в ломбард принадлежащий убитому телевизор, что, по его мнению, свидетельствовало о хищении.

Х. был обвинен в совершении преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 105 и п. «в» ч. 2 ст. 158 УК РФ. А 25 июня 2019 г. Октябрьский районный суд г. Белгорода признал мужчину виновным в совершении убийства и кражи с причинением значительного ущерба гражданину, назначив Х. наказание в виде лишения свободы сроком на 14 лет с ограничением свободы на 2 года (приговор имеется у «АГ»).

Вынося обвинительный приговор по ч. 1 ст. 105 УК, первая инстанция основывалась на геномной информации из федеральной базы данных, заключении эксперта и показаниях двух свидетелей. В результате проверки генетического профиля следов крови, обнаруженных при осмотре места происшествия, было установлено, что кровь принадлежит Х. Это же подтвердил эксперт в своем заключении.

Засекреченный свидетель Петр Иванов сообщил суду, что именно Х. совершил убийство. По его словам, между Х. и Б. произошла ссора, в процессе которой Х. взял нож и несколько раз ударил им Б. Свидетель рассказал о том, что после убийства подсудимый похитил из квартиры убитого телевизор, ноутбук, а также «один или два телефона». Ноутбуком Х. расплатился с таксистом, телевизор и телефон продал. После этого, как сообщил Петр Иванов, подсудимый уехал в Москву, чтобы скрыться от сотрудников полиции.

Водитель такси пояснил суду, что в день убийства забрал Х. у дома погибшего. По словам свидетеля, Х. вез с собой телевизор и ноутбук, вел себя неадекватно, нервничал. Таксист отвез подсудимого к ломбарду. Х. пообещал расплатиться после сдачи техники. Поскольку полученных денег оказалось недостаточно, мужчина отдал водителю ноутбук.

Указанных доказательств, по мнению суда, было достаточно для привлечения Х. к уголовной ответственности.

Адвокат убедил апелляцию вернуть дело прокурору

Денис Рева обжаловал приговор в Белгородский областной суд. В ходе апелляционного рассмотрения адвокату удалось добиться отмены обвинительного приговора и возвращения дела прокурору (апелляционное определение от 23 августа 2019 г. имеется у редакции).

По мнению Белгородского областного суда, следствие и суд проигнорировали ряд важных обстоятельств, на которые ссылались защитник и подсудимый. Так, Х. неоднократно заявлял о том, что не совершал убийство, а телевизор и ноутбук были переданы ему погибшим для сдачи в ломбард (за что Х. должен был получить вознаграждение от Б.), телефон же, по словам Х., был дан ему для временного использования.

Апелляция подчеркнула, что необходимо было проверить довод подсудимого о том, что, как он считает, убийство совершил В., с которым подсудимый и Б. виделись перед смертью последнего.

Вторая инстанция также отметила, что в деле имеются данные о засекреченном свидетеле Петре Иванове, однако нет сведений о том, «каким образом данный свидетель вышел на следователя по данному уголовному делу». Суд также согласился с тем, что в протоколе осмотра места происшествия, проведенном без участия понятых, нет фото шкафа со следами крови, которая позднее была признана кровью Х.

Апелляция подтвердила и верность довода защитника о том, что следствию нужно было установить, кому принадлежит след руки, обнаруженный в комнате с трупом Б., а также – чьи следы остались на окурках, найденных в том же помещении.

Кроме того, областной суд установил, что следствие не изучило сотовый телефон погибшего на предмет установления его контактов с иными лицами. Именно эти обстоятельства побудили апелляцию признать, что версия защитника о том, что в квартире Б. находилось третье лицо, которое и совершило убийство, не была опровергнута.

Примечательно, что одновременно с возвратом дела прокурору областной суд вынес частные определения в адрес руководителя следственного управления по Белгородской области и областного прокурора, обратив внимание на допущенные их подчиненными нарушения уголовно-процессуального закона. Белгородский областной суд пришел к выводу, что при утверждении обвинительного заключения в отношении Х. заместитель прокурора г. Белгорода изучил уголовное дело поверхностно, поэтому не заметил грубого нарушения УПК следователями. Апелляция отметила, что отношение следователей, их руководителя и надзирающего прокурора к своим служебным обязанностям при расследовании уголовного дела по факту убийства Б. способствовало неэффективности расследования, а также нарушению прав обвиняемого и потерпевших на своевременное качественное рассмотрение уголовного дела.

Этим же апелляционным определением от 23 августа 2019 г. была избрана мера пресечения для Х. в виде заключения под стражу сроком на 2 месяца. Однако Денис Рева обжаловал судебный акт в этой части в президиум Белгородского областного суда, и 3 октября 2019 г. защитнику удалось убедить кассацию в необходимости нового апелляционного рассмотрения этого вопроса. Президиум областного суда заменил содержание под стражей домашним арестом. 9 октября 2019 г. апелляционная инстанция, повторно изучив материалы дела в этой части, также избрала домашний арест в качестве меры пресечения.

В сентябре 2019 г., комментируя апелляционное определение от 23 августа 2019 г., Денис Рева говорил «АГ», что прекращение уголовного преследования его доверителя на этапе предварительного расследования возможно. «Однако не исключаю, что дело снова дойдет до суда из-за обвинительного уклона следствия. Если это произойдет, будем ходатайствовать о рассмотрении дела с участием присяжных заседателей. Думаю, что в этом случае у моего подзащитного будет гораздо больше шансов на оправдание», – отмечал Денис Рева.

Защитники рассказали о рассмотрении дела присяжными

После того как сторона обвинения сочла обозначенные апелляционной инстанцией недостатки устраненными, уголовное дело поступило в Октябрьский районный суд г. Белгорода. Следствие снова пришло к выводу, что преступление совершил гражданин Х., квалификация также осталась прежней.

При новом рассмотрении защиту мужчины осуществляли адвокаты АП Белгородской области Денис Рева и Алексей Нехаенко. Совместно с доверителем они приняли решение о рассмотрении дела с участием присяжных заседателей.

По словам Дениса Ревы, обвинение основывало свою позицию на доказательствах, подтверждающих присутствие Х. в квартире убитого. В частности, гособвинитель ссылался на наличие следов рук Х. на бокале и бутылке из-под спиртного, а также следов крови Х. на дверце шкафа в спальне.

В суде Алексей Нехаенко подчеркнул, что подсудимый с первого допроса не отрицал свое присутствие в квартире Б. в день убийства. Х. также говорил о том, что на момент его ухода в квартире оставался еще один человек. Более того, подсудимый объяснил, что оставил следы рук на бокале и бутылке во время совместного распития спиртного с убитым.

Денис Рева напомнил, что при обнаружении следователем крови на дверце шкафа осмотр места происшествия производился без понятых и фотосъемки. Однако при рассмотрении дела после возвращения его прокурору обвинение представило в районный суд копию фототаблицы, в которой появились три новых изображения шкафа со следами вещества, похожего на кровь. «Но на трех разных снимках одного и того же места следы “крови” были совершенно разными по форме и направлению. Невооруженным глазом было видно сомнительное происхождение данных фотоизображений», – рассказал Денис Рева.

По его словам, еще в марте 2018 г. было установлено, что это вещество является кровью человека, генетический профиль которого отсутствует в базе данных геномной информации. Позднее эксперт пришел к выводу, что генетический профиль следа крови совпадает с генетическим профилем Х. При этом, пояснил Денис Рева, последнее заключение противоречит фактам: генетический профиль Х. находился в соответствующей базе с 2017 г. «То есть, если бы кровь действительно принадлежала нашему доверителю, в марте 2018 г. специалист дал бы однозначный ответ о совпадении генетических профилей», – пояснил адвокат.

Адвокат добавил, что сторона защиты вынуждена была снова говорить, в частности, о том, что судмедэксперт не нашел никаких повреждений на теле Х., в то время как на месте убийства кровь Х. якобы была. «Государственный обвинитель, пытаясь отстоять свою точку зрения, представил в ходе судебного следствия справку, согласно которой “30 марта 2018 г. исследование производилось в ручном режиме, и, вероятно, была допущена техническая ошибка”. Абсурдность данных сведений очевидна, так как в ручном режиме сравнить генетический профиль невозможно», – сообщил «АГ» адвокат.

Алексей Нехаенко отметил, что в интересах подзащитного адвокаты использовали заключение судебно-медицинской экспертизы трупа. Согласно этому документу рост убитого – 178 см, а рост Х., как было установлено в судебном заседании, – 175 см. При этом из заключения следовало, что убийца был выше Б., так как наносил удары ножом сверху вниз. Кроме того, входные ножевые ранения в шее располагались в задней левой поверхности шеи, а ножевые ранения туловища – в задней поверхности с левой стороны. Это, по словам Алексея Нехаенко, свидетельствует о том, что преступник – левша. При этом Х. – правша, что обвинением не оспаривалось.

По словам адвоката, защита снова возвращалась к уже озвученным при первом рассмотрении дела доводам: Х. ушел из квартиры Б. без ран и следов крови, что подтверждалось показаниями таксиста. При этом на месте убийства были обнаружены обильные следы крови убитого, в том числе брызги на уровне человеческого роста. Установлено, что Б. получил более 30 ножевых ранений, преступник повредил яремную вену и сонную артерию. «Очевидно, что убийство произошло после того, как Х. покинул квартиру, и совершено оно было другим человеком», – пояснил Алексей Нехаенко.

В то же время многочисленные ходатайства защиты о назначении экспертиз, исключении доказательств (в том числе протокола осмотра в части обнаружения следа крови и «новых» копий фототаблиц), о допросе свидетеля и специалиста суд оставил без удовлетворения, рассказал Денис Рева.

«Из-за особенностей судопроизводства с участием присяжных мы, адвокаты, не могли говорить при них о многочисленных процессуальных нарушениях и возможных фальсификациях. Во многом сторона защиты была незаконно ограничена судом в праве на представление доказательств и дачу пояснений. При этом в аналогичных ситуациях обвинению суд позволял представлять доказательства (например, допросить при присяжных эксперта) и не реагировал, когда гособвинитель озвучивал то, о чем недопустимо говорить при присяжных», – прокомментировал ход судебного процесса Денис Рева.

По словам защитников, они, безусловно, удовлетворены приговором, но полагают, что обвинение не смирится с данным решением и будет его обжаловать.

Екатерина Коробка