КС указал, когда при использовании суррогатного материнства мужчина может получить маткапитал

Суд постановил, что такое право имеет отец детей, рожденных суррогатной матерью, вступивший в брак с женщиной, которая усыновила или удочерила их

Представитель заявителя Роман Мошовец назвал постановление мудрым и отметил, что Суд вник в суть вопроса. На вопрос «АГ» о том, как, по его мнению, должна выглядеть будущая законодательная норма, судья КС Сергей Маврин ответил, что она фактически прописана в постановлении. Между тем эксперт «АГ» посчитал, что семейный статус не должен иметь никакого значения.

30 июня Конституционный Суд провозгласил Постановление № 30-П/2021, в котором признал за отцом, воспользовавшимся суррогатным материнством, право на материнский капитал в случае, если он находится в браке с женщиной, усыновившей его детей.

Причина направления запроса в КС

Как ранее писала «АГ», в октябре 2019 г. суд признал Т. отцом двух девочек, рожденных от него суррогатной матерью. Дети получили свидетельства о рождении, в которых в графе «отец» был указан Т., а в графе «мать» с согласия женщины поставлен прочерк. Зарегистрировав новорожденных, мужчина вступил в брак, и его супруга удочерила девочек.

После этого супруга Т. обратилась в пенсионный фонд за получением материнского капитала, но получила отказ. В маткапитале отказали и самому Т., поскольку он не относится к категориям граждан, наделенных правом на получение дополнительных мер государственной поддержки семей, имеющих детей. По мнению госоргана, он должен был представить свидетельства об удочерении детей. Так как их нет – невозможно установить, что он является единственным усыновителем.

Т. обратился в Конаковский городской суд Тверской области, который, изучив дело, приостановил производство и обратился с запросом в Конституционный Суд. Действующее законодательство, указал городской суд, отдавая приоритет женщине, родившей ребенка, т.е. суррогатной матери, не признает субъектом права на получение материнского (семейного) капитала генетических родителей, в отношении которых суррогатная мать дала согласие на запись их родителями ребенка в органах ЗАГС. При этом генетические родители, получая от суррогатной матери рожденного для них ребенка, не подлежат включению ни в одну из обозначенных законом категорий. При этом право на маткапитал возникает у матерей (усыновителей) и может перейти к другим лицам: женщинам, родившим или усыновившим детей; мужчинам, являющимся отцами или усыновителями; детям.

Конаковский городской суд попросил проверить на соответствие Конституции ст. 3 Закона о дополнительных мерах государственной поддержки семей, имеющих детей, в том смысле, в каком она лишает мужчин, воспитывающих детей, рожденных с помощью вспомогательных репродуктивных технологий, права на получение дополнительных мер господдержки семьи.

Конституционный Суд признал норму противоречащей Основному Закону

Как указал КС, несмотря на то что предметом запроса Конаковского городского суда Тверской области является ст. 3 Закона о дополнительных мерах государственной поддержки семей, имеющих детей, в полном объеме, фактически заявитель подвергает сомнению конституционность лишь ее ч. 1, определяющей круг лиц, имеющих право на дополнительные меры государственной поддержки в связи с рождением (усыновлением) детей. Соответственно, Суд прекратил производство по делу в отношении ч. 2–7 данной статьи. 

Кроме того, КС указал, что предметом его рассмотрения является ч. 1 ст. 3 Закона о дополнительных мерах господдержки в той мере, в какой на ее основании решается вопрос о предоставлении права на получение маткапитала мужчине, который в установленном порядке признан в качестве единственного родителя отцом детей, рожденных для него суррогатной матерью, а затем вступил в брак и воспитывает своих детей в семье совместно с усыновившей (удочерившей) их супругой, не приобретшей право на получение мер государственной поддержки в соответствии с данным законом.

Конституционный Суд заметил, что по общему правилу право мужчины на дополнительные меры господдержки по случаю рождения ребенка является производным от права женщины и может быть реализовано лишь в случае, когда право женщины прекратилось по основаниям, предусмотренным законом, в частности в связи со смертью женщины, объявлением ее умершей, лишением родительских прав и в других ситуациях отсутствия у ребенка материнского попечения. При этом данное право мужчины не является производным от права женщины только тогда, когда он является единственным усыновителем ребенка. 

Такое правовое регулирование, отметил КС, обусловлено различиями в видах социальных рисков, которым подвержены мужчины и женщины, а также основаниями возникновения правоотношений по воспитанию детей и само по себе не противоречит закрепленному в ч. 3 ст. 19 Конституции принципу равенства мужчины и женщины при реализации прав, гарантированных ч. 1 и 2 ст. 38 и ч. 1 ст. 39 Конституции.

Суд указал, что в соответствии со ст. 55 Закона об основах охраны здоровья граждан право на применение вспомогательных репродуктивных технологий имеют мужчина и женщина, как состоящие, так и не состоящие в браке, а также одинокая женщина. При этом договор о суррогатном материнстве может быть заключен между суррогатной матерью и потенциальными родителями, чьи половые клетки использовались для оплодотворения, либо одинокой женщиной, для которых вынашивание и рождение ребенка невозможно по медицинским показаниям.

«Приведенные законоположения не относят одинокого мужчину, единолично изъявившего желание стать отцом с использованием вспомогательных репродуктивных технологий, к числу лиц, имеющих безусловное право на их применение, и не указывают его в качестве потенциальной стороны договора о суррогатном материнстве», – указывается в постановлении.

С учетом данного обстоятельства и принимая во внимание, что само по себе право на дополнительные меры государственной поддержки семей с детьми непосредственно из Конституции не вытекает, оспариваемый Закон также не относит мужчин, являющихся отцами детей, рожденных суррогатной матерью, к лицам, имеющим право на дополнительные меры господдержки, тем самым обеспечивая согласованность законодательного регулирования отношений по предоставлению такого рода поддержки семьям с детьми и отношений по применению вспомогательных репродуктивных технологий, отметил КС. С этой точки зрения ч. 1 ст. 3 Закона о дополнительных мерах господдержки не может рассматриваться как не согласующаяся с конституционными предписаниями.

Не ставят под сомнение конституционность оспариваемого законоположения в обозначенном аспекте и имеющие место случаи фактического использования технологии суррогатного материнства одинокими мужчинами, отцовство которых в отношении детей, рожденных суррогатной матерью, было установлено в судебном порядке, указал Суд. Подобная правоприменительная практика может быть оправдана лишь необходимостью легализации правовой связи детей, рожденных суррогатными матерями для одиноких мужчин, с их генетическими отцами и тем самым обеспечения таким детям родительского попечения, хотя и в лице единственного родителя.

Вместе с тем, заметил КС, такое правовое регулирование позволяет отказывать в предоставлении права на получение маткапитала в том числе в тех случаях, когда мужчина, воспользовавшийся технологией суррогатного материнства и в установленном порядке признанный в качестве единственного родителя отцом детей, рожденных для него суррогатной матерью, вступил в брак и воспитывает своих детей в семье совместно с усыновившей их супругой.

Суд обратил внимание, что законодатель не учел, что в семьях с детьми, рожденными с помощью вспомогательных репродуктивных технологий, – если изначально в качестве единственного родителя был признан генетический отец, а в последующем, после вступления его в брак, эти дети были усыновлены его супругой, – право на получение маткапитала в связи с рождением ребенка в силу объективных причин не может возникнуть у женщины-матери и быть ею реализовано. У женщины же, которая усыновила указанных детей, приходящихся ей пасынками или падчерицами, в силу ч. 2 ст. 3 Закона о дополнительных мерах господдержки данное право также не возникает. Однако такие семьи выполняют функцию заботы о детях и их воспитания. В то же время правовое положение членов этих семей в части получения маткапитала не определено законодателем, в силу чего они поставлены в худшие условия по сравнению с семьями, в которых родители детей (в том числе рожденных с помощью вспомогательных репродуктивных технологий) или их усыновители приобрели право на дополнительную господдержку в форме маткапитала. Тем самым такие семьи без достаточных к тому оснований лишаются соответствующей государственной поддержки, что не согласуется с Конституцией.

Таким образом, Суд признал ч. 1 ст. 3 Закона о дополнительных мерах господдержки не противоречащей Конституции в той мере, в какой она не предоставляет права на получение маткапитала мужчине, который в установленном порядке признан в качестве единственного родителя отцом детей, рожденных для него суррогатной матерью. В то же время КС признал спорную норму не соответствующей Конституции в той мере, в какой она не предоставляет права на получение маткапитала мужчине, который в установленном порядке признан в качестве единственного родителя отцом детей, рожденных для него суррогатной матерью, а впоследствии вступил в брак и воспитывает своих детей в семье совместно с усыновившей (удочерившей) их супругой. Суд постановил внести изменения в действующее регулирование.

Защищены ли интересы детей?

На вопрос корреспондента «АГ» о том, как, по его мнению, должна выглядеть будущая законодательная норма, судья Сергей Маврин ответил, что она фактически прописана в постановлении: мужчина, ставший отцом детей с помощью суррогатной матери, вступивший в брак с женщиной, усыновившей или удочерившей этих детей, имеет право на получение такой меры государственной поддержки.   

Представитель отца детей Т., частнопрактикующий юрист Тверской области Роман Мошовец, назвал решение мудрым. Он указал, что судьи вникли в суть вопроса: «Оппонентами много говорилось о традиционных семейных ценностях, о том, что были нарушения закона при зачатии детей, но Суд четко и правильно уловил суть спора и разрешил его по существу. Можно только ликовать и радоваться».

Эксперт в области репродуктивного права, генеральный директор компании «Росюрконсалтинг» Константин Свитнев обратил внимание на положение о том, что по общему правилу право мужчины на дополнительные меры государственной поддержки по случаю рождения ребенка является производным от права женщины. Он отметил, что семейный капитал, по замыслу законодателя, предназначен не родителям, а именно детям, родитель лишь получает выделенные государством деньги как законный представитель ребенка. И лишь когда мужчина является единственным усыновителем (не родителем), он перестает рассматриваться в качестве «бесплатного довеска» к женщине. «Считаю, что супружеский статус, равно как и другие обстоятельства (профессия, комплекция, национальность), никакого значения в данном случае не имеют и иметь не должны. Речь не об отце, а о его детях, интересы которых должны быть защищены законом», – подчеркнул он.

Марина Нагорная