ЕСПЧ: усыновление ребенка не всегда прекращает его связь с родными дедушкой и бабушкой

Европейский суд напомнил, что семейная жизнь по смыслу ст. 8 Конвенции также распространяется на отношения внуков и их бабушек/дедушек при наличии между ними тесных семейных связей

Эксперты «АГ» положительно оценили постановление ЕСПЧ. По мнению одного из них, выводы Суда признают незаконным то обстоятельство, когда одно судебное решение по делу об усыновлении ребенка фактически решает судьбу его семейных связей. Другой эксперт отметил, что в рассматриваемом деле Европейский суд подверг критике ограничительное толкование российскими судами ст. 67 СК РФ, которая предусматривает право родственников на общение с ребенком.

5 марта Европейский суд вынес Постановление по делу «Богоносовы против России», касающемуся спора между пожилыми экс-супругами и родственниками, удочерившими их внучку, относительно встреч с последней.

Попытка отстоять право на встречи с внучкой

После развода в 1988 г. бывшие супруги Вера и Георгий Богоносовы проживали в одной квартире в г. Санкт-Петербурге. Через 20 лет к заявителям переехала жить их дочь с полуторагодовалой внучкой, рожденной в браке с гражданином Финляндии. Через три года мать девочки скончалась от тяжелой болезни, и внучка осталась жить у дедушки с бабушкой. По данным Правительства РФ, в период болезни матери девочки в воспитании последней активно принимали участие ее родственники – супружеская пара З., которая проводила с ней выходные и праздничные дни, сопровождала ее в детский сад.

В мае 2011 г. Георгий Богоносов стал опекуном внучки с письменного согласия своей бывшей супруги. В следующем году суд лишил отца девочки родительских прав по заявлению ее бабушки. Впоследствии между Богоносовыми возник затяжной семейный спор. Так, Вера Богоносова была недовольна тем, как бывший супруг исполнял обязанности опекуна. Кроме того, они имели разногласия относительно даты начала школьного обучения ребенка.

В дальнейшем З. выразили намерение удочерить девочку, которое было сначала поддержано Богоносовыми. С февраля по апрель 2013 г. супруги З. прошли курсы обучения для лиц, желающих усыновить ребенка, вскоре они получили положительное заключение о своей пригодности в качестве приемных родителей. Кроме того, муниципалитет получил письменное согласие опекуна девочки о том, что он не возражает против ее удочерения семьей З.

По имеющимся данным, когда Вера Богоносова узнала о согласии своего бывшего супруга на удочерение внучки семьей З., она стала настраивать ее против них. Кроме того, она хотела лишить ее бывшего супруга опекунства над внучкой, пытаясь назначить таковым их сына.

В июле 2013 г. З. стала вторым опекуном девочки, которая переехала жить к ней и ее супругу. Именно тогда Вера Богоносова стала писать в различные инстанции письма о том, что З. препятствуют ей в общении с ребенком. В отличие от своей бывшей супруги, которая не видела внучку после ее переезда к новому опекуну, Георгий Богоносов общался с девочкой некоторое время, однако впоследствии их контакты прекратились.

26 ноября 2013 г. З. усыновили девочку по решению суда, которое не было оспорено. Впоследствии Богоносовы пытались восстановить пропущенный процессуальный срок для обжалования решения суда, ссылаясь на утрату контакта с внучкой. Несмотря на то что Георгию Богоносову удалось добиться восстановления пропущенного срока, Санкт-Петербургский городской суд оставил в силе решение нижестоящей инстанции. Так, суд отклонил довод истца о том, что близкие родственники девочки не знали об ее удочерении. Суд отметил, что заявители знали об этом, а сам истец просил рассмотреть дело в его отсутствие. При этом апелляция указала, что дедушка и бабушка усыновляемого ребенка наряду с его братьями и сестрами вправе обратиться в суд для защиты своего права на встречи с ребенком согласно ст. 67 СК РФ при наличии препятствий к их общению.

В дальнейшем ВС РФ отказался рассматривать жалобу заявителей. Параллельно каждый из них предпринял безрезультатные попытки по признанию в судебном порядке их права на встречи с внучкой. В частности, суд отметил, что судебное решение об удочерении не содержало указаний на продолжение семейных связей между Георгием Богоносовым и его внучкой после данного факта, поэтому гражданин не имел права требовать устранения препятствий для контакта с ребенком и определения условий таких встреч.

Аргумент о нарушении права на сохранение семейных связей

В своей жалобе в Европейский суд Вера и Георгий Богоносовы, в частности, указали на нарушение их права на сохранение семейных связей с внучкой. В связи с этим они утверждали о нарушении ст. 8 (право на уважение частной и семейной жизни) и 13 (право на эффективное средство правовой защиты) Конвенции о защите прав человека и основных свобод.

В августе 2018 г., когда дело еще рассматривалось в Страсбургском суде, Вера Богоносова скончалась. ЕСПЧ не стал рассматривать доводы жалобы покойной, сосредоточившись на изучении доводов ее бывшего супруга, который требовал 100 тыс. евро в качестве компенсации материального и морального вреда, а также 1 тыс. евро на возмещение судебных расходов.

В своих возражениях на жалобу Георгия Богоносова российское правительство признало факт вмешательства в его право на уважение семейной жизни по смыслу п. 1 ст. 8 Конвенции в связи с прекращением семейных отношений с внучкой, однако отметило законность такого вмешательства и его необходимость. В обоснование своей позиции государство-ответчик ссылалось на мнение экспертов и обеспечение наилучших интересов ребенка.

Так, российская сторона отметила, что в ходе процедуры удочерения девочки гражданин не обращался в суд с просьбой сохранить свои личные имущественные и неимущественные права и обязанности в отношении своей внучки в соответствии с ч. 4 ст. 137 СК РФ. Кроме того, он добровольно отказался от ее удочерения. Поскольку у Георгия Богоносова нет законного права на общение с внучкой после ее удочерения семьей З., именно последние вправе разрешить ему общаться с девочкой. Кроме того, Правительство РФ настаивало на том, что заявитель имел в своем распоряжении эффективные внутренние средства правовой защиты против предполагаемого нарушения ст. 8 Конвенции.

В отзыве на возражения Георгий Богоносов указал на незаконный характер удочерения его внучки. В частности, он отметил, что суд фактически лишил его возможности выразить свою заинтересованность в поддержании отношений с девочкой. Рассматриваемое вмешательство, по мнению заявителя, не было ни соразмерным, ни необходимым в демократическом обществе.

ЕСПЧ выявил нарушение ст. 8 Конвенции

Изучив обстоятельства дела, Европейский суд напомнил, что семейная жизнь по смыслу ст. 8 Конвенции также распространяется на отношения внуков и их бабушек и дедушек при наличии между ними тесных семейных связей. При этом Суд отметил, что в контексте таких отношений не обязательно совместное проживание, а отношения между ребенком и его бабушкой/дедушкой, с которыми он проживал некоторое время, обычно подпадают под эту категорию.

Также Суд пояснил, что Георгий Богоносов проживал с внучкой после ее переезда в Россию и заботился о ней в период болезни ее матери, что не оспаривалось сторонами. Как пояснил ЕСПЧ, государство должно содействовать сохранению связи между внуками и их бабушкой/дедушкой, несмотря на то что такие отношения по своему характеру отличаются от отношений между родителем и ребенком и, соответственно, требуют меньшей степени защиты. При этом Суд отметил, что усыновление ребенка прекращает его связи с его естественными родителями и родной семьей.

С учетом того что гражданин инициировал два судебных разбирательства, пытаясь восстановить контакт с внучкой, а суд нивелировал его процессуальное участие в деле об удочерении девочки (в частности, не обеспечил его обязательное присутствие), Европейский суд выявил нарушение ст. 8 Конвенции. ЕСПЧ постановил выплатить заявителю 5 тыс. евро в качестве компенсации морального вреда.

Эксперты «АГ» согласились с доводами ЕСПЧ

Адвокат АБ «Хазов, Кашкин и партнеры» Евгений Тарасов назвал обоснованными и справедливыми выводы ЕСПЧ: «Отсутствие прогнозируемой и понятной линии правового поведения рождает неопределенность, которую действующее законодательство решить не в силе, что и завело в тупик рассматриваемую ситуацию». Эксперт с сожалением отметил, что такое положение будет сохраняться до тех пор, пока законодатель не предложит понятный и эффективный механизм.

Евгений Тарасов отметил, что сейчас фактически одним решением по делу об усыновлении решается и судьба семейных связей. «С учетом длящегося характера семейных отношений нужно определить, справедливо ли это, тем более что ЕСПЧ признал такое регулирование нарушающим право на семейную жизнь. Думаю, что это задача профессионального сообщества – требуется всесторонняя дискуссия», – отметил адвокат. Он также подчеркнул, что по каким-то причинам заявители не ставили вопрос о справедливости судебного разбирательства в свете обеспечения их прав.

«Не думаю, что комментируемое решение повлечет изменение судебной практики, так как вопрос лежит в плоскости больше законодательной, чем правоприменительной. Однако все равно есть надежда на разъяснения Верховного Суда и изменение действующей модели», – добавил Евгений Тарасов.

Эксперт по работе с ЕСПЧ Антон Рыжов полагает, что в рассматриваемом деле Европейский суд подверг критике ограничительное толкование российскими судами ст. 67 СК РФ, которая предусматривает право родственников на общение с ребенком, а если этому общению препятствуют, то и право обратиться в суд с соответствующим иском.

«В ситуации с Богоносовыми российский суд самоустранился от рассмотрения такого иска по существу, сославшись на то, что ранее другой суд, принявший решение об удочерении, проигнорировал вопрос о том, сохраняются ли между дедом и внучкой взаимные права и обязанности, или же нет, – отметил он. – В итоге, как это у нас часто и бывает, два суда покивали друг на друга и отказали в удовлетворении исков».

По мнению эксперта, в свою очередь ЕСПЧ указал, что сложившаяся ситуация автоматически исключила пожилого человека из жизни его внучки, и констатировал нарушение ст. 8 Конвенции. «Это Постановление еще раз призвано показать российским властям, что лишнее «буквоедство» может только навредить, и когда речь идет о таких важных и деликатных вещах, как частная жизнь и семейные отношения, судам нужно быть внимательными и гибкими, – полагает Антон Рыжов. – Думаю, что теперь ст. 67 СК РФ должна будет применяться нашими судами с учетом этой позиции ЕСПЧ, то есть более расширительно».

Зинаида Павлова