ВС: Суд должен оценить степень вины МВД как работодателя в случае убийства человека в полиции

Суд указал, что нижестоящая инстанция не дала оценки доводам истицы о том, что убивший ее сына сотрудник полиции, находившийся в состоянии алкогольного опьянения, не был отстранен от службы и ему было выдано табельное оружие

В комментарии «АГ» адвокат истицы Виталий Черкасов отметил, что только высшая инстанция согласилась с доводами о том, что при определении размера компенсации не была дана оценка степени вины МВД как работодателя виновного сотрудника.

Верховный Суд опубликовал Определение № 5-КГ19-207 по кассационной жалобе Натальи Зверевой, которой была назначена компенсация морального вреда в размере 150 тыс. руб. за убийство ее сына в отделе полиции пьяным сотрудником.

Как ранее писала «АГ», 5 марта Замоскворецкий районный суд г. Москвы вынес решение о взыскании 150 тыс. руб. с МВД России в пользу Натальи Зверевой, сын которой Дмитрий Демидов погиб в отделе полиции в ноябре 2015 г. Капитан полиции, будучи в состоянии алкогольного опьянения, в служебном кабинете выстрелил ему в голову из табельного оружия. От полученного ранения Демидов скончался на месте.

В декабре 2016 г. действия полицейского были переквалифицированы судом с убийства, на котором настаивало следствие, на причинение смерти по неосторожности, ему назначено наказание в виде 1 года и 9 месяцев лишения свободы в колонии общего режима. Приговор вступил в законную силу. В январе 2017 г. Наталья Зверева обратилась в суд с иском о компенсации морального вреда к МВД России. Женщина просила взыскать 4 млн руб. По результатам рассмотрения ей присудили 150 тыс. руб.

После вынесения решения представитель истицы адвокат, сотрудничающий с «Зоной права» Виталий Черкасов в комментарии «АГ» сообщал, что Наталья Зверева посчитала присужденную сумму неадекватной и несоразмерной тому объему вины перед ней, который допущен государством. Он добавил, что решение будет обжаловано в Мосгорсуд, когда будет готова его мотивировочная часть.

5 апреля адвокат подал апелляционную жалобу. В ней Виталий Черкасов указал, что при рассмотрении дела суд не принял во внимание разъяснения Верховного Суда, содержащиеся в Постановлении Пленума от 27 июня 2013 г. № 21.

Адвокат указал, что согласно п. 9 постановления при определении размера денежной компенсации морального вреда суды могут принимать во внимание размер справедливой компенсации в части взыскания морального вреда, присуждаемой Европейским Судом за аналогичное нарушение. Виталий Черкасов отметил, что суд не принял во внимание довод о том, что ЕСПЧ при рассмотрении аналогичных дел уже определил примерные суммы, которые могут признаваться справедливым размером компенсации морального вреда.

Он сослался на Постановление ЕСПЧ по делу № 43664/16 «Шмелева против Российской Федерации», где жительнице Санкт-Петербурга, сын которой Денис Выржиковский, как ранее писала «АГ», в 2010 г. был избит в отделе милиции и от причиненных повреждений скончался в больнице, была присуждена компенсация в размере 60 тыс. евро, что на дату вынесения постановления составило более 4 млн руб. В жалобе Виталий Черкасов указал, что обстоятельства смерти Дениса Выржиковского аналогичны обстоятельствам смерти сына истицы.

Судебная коллегия по гражданским делам Московского городского суда посчитала обоснованными выводы суда первой инстанции в части размера компенсации морального вреда, а потому оставила апелляционную жалобу без удовлетворения. Не согласившись с таким решением, Виталий Черкасов направил кассационную жалобу в Верховный Суд.

Изучив материалы дела, ВС сослался на п. 8 Постановления Пленума ВС от 20 декабря 1994 г. № 10 «Некоторые вопросы применения законодательства о компенсации морального вреда» и указал, что при рассмотрении требований о компенсации причиненного гражданину морального вреда необходимо учитывать, что размер компенсации зависит от характера и объема причиненных истцу нравственных или физических страданий, степени вины ответчика в каждом конкретном случае, иных заслуживающих внимания обстоятельств и не может быть поставлен в зависимость от размера удовлетворенного иска о возмещении материального ущерба, убытков и других материальных требований. При определении размера компенсации вреда должны учитываться требования разумности и справедливости. Степень нравственных или физических страданий оценивается судом с учетом фактических обстоятельств причинения морального вреда, индивидуальных особенностей потерпевшего и других конкретных обстоятельств, свидетельствующих о тяжести перенесенных им страданий.

Суд отметил, что право на компенсацию морального вреда возникает при наличии предусмотренных законом оснований и условий ответственности за причинение вреда, а именно физических или нравственных страданий потерпевшего, т.е. морального вреда как последствия нарушения личных неимущественных прав или посягательства на иные нематериальные блага. Также право на компенсацию морального вреда возникает при наличии неправомерного действия (бездействия) причинителя вреда, причинной связи между неправомерными действиями и моральным вредом, вины причинителя вреда.

«Поскольку, предусматривая в качестве способа защиты нематериальных благ компенсацию морального вреда, закон (ст. 151, 1101 ГК РФ) устанавливает лишь общие принципы для определения размера такой компенсации, суду при разрешении спора о компенсации морального вреда необходимо в совокупности оценить конкретные незаконные действия причинителя вреда, соотнести их с тяжестью причиненных потерпевшему физических и нравственных страданий и индивидуальными особенностями его личности, учесть заслуживающие внимания фактические обстоятельства дела, а также требования разумности и справедливости, соразмерности компенсации последствиям нарушения прав как основополагающие принципы, предполагающие установление судом баланса интересов сторон. При этом соответствующие мотивы о размере компенсации морального вреда должны быть приведены в судебном постановлении», – подчеркнул ВС.

Высшая инстанция отметила, что, устанавливая компенсацию морального вреда, подлежащего взысканию в пользу истицы, суд первой инстанции ограничился лишь ссылкой на общие принципы определения размера компенсации морального вреда, закрепленные в положениях ст. 151, 1101 ГК РФ: характер нравственных страданий, обстоятельства дела, требования разумности и справедливости, однако не применил их к спорным отношениям, не выяснил тяжесть причиненных истице нравственных страданий в связи с гибелью сына.

ВС указал, что суд первой инстанции не указал, какие же конкретно обстоятельства дела повлияли на размер взысканной судом суммы и какие из этих обстоятельств послужили основанием для уменьшения заявленной суммы компенсации морального вреда. В решении, указал Суд, также не приведены мотивы относительно степени вины работодателя, которая указана судом в числе обстоятельств, учитывавшихся при определении размера компенсации морального вреда. При этом судом не дана оценка доводам истицы о том, что 11 ноября 2015 г. сотрудник полиции, находившийся в состоянии алкогольного опьянения, не был отстранен от службы и, более того, ему было выдано табельное оружие.

Верховный Суд заметил, что Наталья Зверева обращала внимание на то, что насильственная смерть ее сына произошла в государственном органе – 26 отделе полиции УМВД России по Красногвардейскому району г. Санкт-Петербурга, а виновником преступления стал сотрудник полиции, который в состоянии алкогольного опьянения ни при каких обстоятельствах не должен был находиться на рабочем месте и иметь доступ к огнестрельному оружию. Кроме того, руководство знало об алкогольной зависимости сотрудника полиции, что следует из приобщенной к материалам уголовного дела выписки из приказа, согласно которой он был предупрежден о неполном служебном соответствии в связи с нахождением на службе в состоянии алкогольного опьянения.

ВС отметил: также истица указывала, что в материалах уголовного дела имеется копия заключения психолога УМВД России по Красногвардейскому району Санкт- Петербурга и Ленинградской области, в которой указано, что полицейский склонен к чрезмерному употреблению алкоголя, на основании рекомендации психолога нуждался в жестком контроле руководства. «Таким образом, со стороны руководства 26 отдела полиции УМВД России по Красногвардейскому району г. Санкт-Петербурга не был организован надлежащий контроль за Артемьевым А.А., который находился в группе риска в связи с чрезмерным употреблением алкоголя», – резюмировал Верховный Суд и вернул дело на новое рассмотрение в Мосгорсуд.

В комментарии «АГ» Виталий Черкасов отметил, что только высшая инстанция согласилась с доводами о том, что при определении размера компенсации не была дана оценка степени вины МВД как работодателя виновного сотрудника. «Нижестоящие суды не придали значения важному обстоятельству – смерть сына истицы наступила в период его незаконного содержания в отделе полиции, где с ним “работал” пьяный оперативник, имевший при себе табельное оружие», – подчеркнул адвокат.

Он указал, что, имея «на руках» заключение психолога, руководство МВД не только не уволило сотрудника, но и не осуществляло за ним контроль. «11 ноября 2015 г., на следующий день после корпоратива в отделе по случаю профессионального праздника, сотруднику позволили заступить на дежурство и, более того, выдали ему табельное оружие. Эти обстоятельства, по мнению истицы, находятся в прямой причинно-следственной связи со смертью ее сына», – резюмировал Виталий Черкасов.

Профессор Высшей школы экономики при Правительстве РФ, директор юридического института «М-Логос» Артем Карапетов отметил, что по негласным тарифам суды в большинстве случаев взыскивают несколько сотен тысяч рублей (2–5 тыс. евро) в случае причинения смерти близким родственникам или причинении самого тяжкого вреда здоровью (например, возникновения полного паралича). Он указал, что это в сотни раз меньше, чем присуждают суды во Франции, Италии, Германии, Англии, несмотря на то, что уровень благосостояния в России не сильно отличается от этих стран. Артем Карапетов заметил, что даже когда суду очевидно, что страдания абсолютно непропорциональны размеру компенсации, а ответчик вполне платежеспособен и не разорится, выплатив пострадавшему достойную компенсацию, она все равно занижается.

«Я убежден, что суд должен был присудить всю ту сумму в 4 млн руб., которую требовала истица. Никаких оснований оценить страдания матери в такой ситуации в меньшую сумму у суда не было», – резюмировал он.