ВС разъяснил нюансы возврата банковским вкладчикам денег, похищенных сотрудником банка

Как счел Верховный Суд, в этом деле имущественный ущерб истцам был возмещен непосредственно причинителем, а законом не предусмотрена возможность «двойного» возмещения вреда – работодателем и работником

По мнению одного из экспертов, комментируемым определением ВС разрешил спор не с точки зрения закона, а с позиции справедливости. Вторая полагает, что рассмотренная проблема актуальна в связи с возникновением в судебной практике соответствующих споров между вкладчиками и банками. Третий положительно оценил определение как исключающее двойную ответственность, а следовательно – возможность злоупотребления правами.

Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда вынесла Определение № 56-КГ22-21-К9 по спору о взыскании денежных средств с банка в пользу его вкладчиков, чьи денежные средства были похищены сотрудницей банка, впоследствии возместившей причиненный вред.

В апреле 2019 г. супруги Ш. открыли годовые вклады в ПАО Банк «ФК Открытие» под 8,6% годовых, каждый из них внес на счет по 1,4 млн руб. Соответствующие договоры были заключены непосредственно в филиале банка управляющей П. Незадолго до окончания срока действия договоров П. предложила Ш. переоформить договоры вклада под 8,6% годовых сроком на 180 дней. Из-за коронавирусных ограничений эти договоры были заключены П. с супругами Ш. по их месту жительства 14 апреля 2020 г.

Спустя две недели супруги приехали в отделение банка для проверки заявлений на открытие вкладов, оформленных с помощью П. Однако в базе данных банка отсутствовали данные о том, что за Ш. числятся банковские вклады на общую сумму в 2,8 млн руб. 27 мая супруги повторно обратились в офис банка для проверки их заявлений, однако информация по вкладам в базе данных обнаружена не была, поскольку они не значились клиентами банка.

28 мая супруги обратились в банк с заявлениями о возврате денежных средств. На следующий день на сберегательный счет одного из супругов Ш. в другом банке поступили денежные средства в сумме 2,8 млн руб., которые внесла П. На заявления истцов от 28 мая банком были даны ответы о том, что им начислены проценты по вкладам от 14 апреля 2020 г. в размере 59 тыс. руб. каждому.

Впоследствии оба супруга обратились с иском к ПАО Банк «ФК Открытие» о защите прав потребителей. Истцы указали, что с 2013 г. являются клиентами данного банка, с которым регулярно заключали договоры вклада. После того как истцы узнали в офисе банка об отсутствии информации о спорных вкладах, они обратились к ответчику с заявлениями о возврате денежных средств. Истцы сочли, что сотрудница банка П. присвоила их денежные средства по договорам вклада от 14 апреля 2020 г., в результате противоправных действий ответчика им был причинен ущерб в размере 1,4 млн руб. каждому.

Суд первой инстанции отказал в удовлетворении исковых требований со ссылкой на то, что сторонами не заключались договоры банковского вклада, а сотрудница банка, действуя в личных интересах, завладела денежными средствами истцов. Суд отметил, что в отношении П. было возбуждено уголовное дело по ч. 4 ст. 159 УК РФ, по которому истцы признаны потерпевшими. Таким образом, суд счел, что причиненный истцам материальный ущерб был возмещен как его непосредственным причинителем, так и ее работодателем.

В дальнейшем апелляция отменила решение первой инстанции и вынесла новое – об удовлетворении исковых требований. Апелляционный суд взыскал с банка в пользу истцов по 1,4 млн руб., компенсацию морального вреда в 20 тыс. руб. и штраф в 710 тыс. руб. каждому. Тем самым апелляция сочла, что хищение денежных средств истцов было совершено действующим работником банка и стало возможным ввиду отсутствия со стороны банка надлежащего контроля за операциями по вкладам (т.е. имело место оказание банком услуги ненадлежащего качества). Кассация поддержала решение апелляции.

Далее банк обратился с кассационной жалобой в Верховный Суд. Изучив материалы дела, Судебная коллегия по гражданским делам ВС напомнила, что если вред возник в результате деликтных правоотношений, то нормы об ответственности за неисполнение или ненадлежащее исполнение договорного обязательства не применяются, а вред возмещается в соответствии с правилами об ответственности за его причинение. В рассматриваемом деле, заметила Коллегия, имущественный ущерб в размере полученных от истцов денежных сумм был возмещен непосредственно причинителем, и это не оспаривалось истцами. Соответственно, законом не предусмотрена возможность двойного возмещения вреда (лицом, ответственным за действия работника, причинившего вред, и одновременно причинителем вреда). При этом апелляционный суд не учел, что возникновение у юрлица обязанности возместить вред, причиненный его работником, не исключает возможности его возмещения потерпевшему самим причинителем.

«Более того, судом апелляционной инстанции не учтено, что на основании п. 1 ст. 1081 ГК РФ у лица, возместившего вред, причиненный другим лицом (работником при исполнении им служебных, должностных или иных трудовых обязанностей, лицом, управляющим транспортным средством, и т.п.), возникает право обратного требования (регресса) к этому лицу в размере выплаченного возмещения, тогда как при возмещении причинителем вреда непосредственно потерпевшему возможность реализации регрессных требований у такого лица отпадает в силу закрепленной в законодательстве недопустимости привлечения к двойной ответственности причинителя за одни и те же совершенные им виновные действия», – отмечается в определении.

Со ссылкой на п. 2 ст. 15 ГК РФ Суд указал, что апелляция квалифицировала выплату процентов на суммы, полученные Ш. от П., как признание ответчиком наличия между ним и истцами договорных отношений, тогда как данная выплата служила возмещением истцам убытков в виде упущенной выгоды лицом, ответственным за такое возмещение в силу требований ст. 1064 и 1068 Кодекса. Таким образом, ВС отменил решения апелляции и кассации, вернув дело на новое рассмотрение во вторую инстанцию.

Адвокат МКА «Вердиктъ» Юнис Дигмар полагает, что комментируемым определением ВС разрешил спор не с точки зрения закона, а с позиции справедливости. «Ознакомившись с апелляционным определением Приморского краевого суда по указанному делу, можно сказать, что суд апелляционной инстанции руководствовался при разрешении спора как законодательством, так и фактическими обстоятельствами: признание банком наличия договоров банковского вклада в письме, в котором истцам сообщено о начислении им процентов по вкладам; отказ сотрудницы банка, обманом похитившей денежные средства истцов и впоследствии возвратившей их, от выдачи каких-либо документов, подтверждающих, что возвращенные денежные средства – это и есть компенсация причиненного ущерба (а в сущности – возврат похищенного); невыполнение банком требования истцов о выплате вкладов при наличии указанных фактических обстоятельств», – заметил он.

По мнению эксперта, в рассматриваемом случае истцы оказались в ситуации правовой неопределенности – с одной стороны, денежные средства были возвращены непосредственно самим причинителем вреда (сотрудницей банка). С другой стороны, последняя отказалась указывать и подтверждать назначение возврата. «При таких обстоятельствах для истцов сложилась непростая ситуация: имеется риск взыскания с них причинителем вреда неосновательного обогащения, возврата истцами указанной суммы причинителю вреда и последующего ожидания их получения от банка, что, в конечном итоге, может оставить их без причитающихся сумм. В данном случае ВС “расставил все точки над i”: разрешил спор таким образом, что и интересы банка остались защищенными, и права истцов, в принципе, не были ущемлены, поскольку Суд самостоятельно (в отсутствие доказательств назначения платежа по возврату ущерба причинителем) квалифицировал произведенный сотрудником банка платеж именно как компенсацию ущерба, причиненного истцам», – полагает Юнис Дигмар.

По его мнению, это спорный подход, когда в отсутствие относимых и допустимых доказательств судом делается соответствующий вывод, однако цель правосудия в данном случае достигнута, и при наличии соответствующей ссылки в определении ВС правовые риски для истцов в дальнейшем практически нивелируются (безусловно, если целью инициирования судебного процесса было именно это, а не получение двойной суммы ущерба).

Руководитель Департамента правового регулирования экономической деятельности Финансового университета при Правительстве РФ, д.ю.н., профессор Гульнара Ручкина отметила, что проблема, рассмотренная в определении, актуальна в связи с возникновением в судебной практике споров между вкладчиками и банками, касающихся заключения договора банковского вклада (Определение ВС № 5-КГ21-150-К2 от 21 декабря 2021 г.).

Эксперт поддержала позицию ВС, который, руководствуясь ст. 390.14 ГПК РФ, отменил ранее принятые судебные постановления и направил дело на новое рассмотрение. Гульнара Ручкина обратила внимание, что, заключая договор банковского вклада, вкладчик предполагает добросовестность действий сотрудника банка, исходя из обстановки заключения договора, поскольку ранее этот работник уже выступал уполномоченным сотрудником банка при заключении аналогичных договоров с супругами Ш.

Эксперт отметила, что возбуждение уголовного дела в отношении сотрудника банка по факту противоправных действий не влияет на права и законные интересы вкладчиков, добросовестность действий которых не оспаривается. По ее мнению, нижестоящим судам необходимо было более конкретно ответить на вопрос, следует ли рассматривать возникшие отношения как договорные либо признать их деликтными.

«При анализе возникших отношений на основе представленных материалов предполагаю квалифицировать данные отношения как договорные, поэтому данный спор необходимо рассматривать в аспекте защиты прав потребителей в связи с оказанием банковской услуги ненадлежащего качества», – поделилась Гульнара Ручкина.

Адвокат АП г. Москвы Олег Лисаев
положительно оценил определение ВС как исключающее двойную ответственность, а следовательно, возможность злоупотребления правами. «Согласно ст. 10 ГК РФ не допускаются осуществление гражданских прав исключительно с намерением причинить вред другому лицу, а также иное заведомо недобросовестное осуществление гражданских прав (злоупотребление правом). Это правило также распространяется на случаи, когда фактически деньги на счет в банке не вносились (Определение ВС от 28 апреля 2016 г. № 305-ЭС14-5119)», – отметил он.