ВС пресек вывод имущества с целью не допустить взыскания на него

Как отметила первая инстанция, с которой согласился Верховный Суд, ответчики производили отчуждение объектов недвижимого имущества для исключения возможности обратить взыскание на земельные участки и домовладение, что свидетельствует об их недобросовестном поведении и мнимости сделок

Один из экспертов указал, что дело по своей сути является примером «внебанкротного» оспаривания сделок, когда процедура банкротства в отношении должника не возбуждена. Второй заметил, что оспаривание вывода имущества должниками на этапе исполнительного производства является редким случаем, и суды общей юрисдикции намного более неохотно, чем арбитражные суды, удовлетворяют такие иски.

Верховный Суд в Определении № 11-КГ22-5-К6 от 7 июня разбирался, имеет ли заимодавец право на обжалование сделок купли-продажи недвижимости и участка после истечения срока исковой давности, если он узнал из брачного договора о намерении их купить.

Вывод имущества

23 ноября 1985 г. Алексей Кариков и Ирина Карикова (Малофеева) поженились. 5 сентября 2014 г. на основании договора купли-продажи от 14 августа 2014 г. Алексей Кариков зарегистрировал право собственности на квартиру.

29 мая 2015 г. вступившим в законную силу заочным решением Приволжского районного суда г. Казани с Ирины Кариковой в пользу Р. Самигуллина была взыскана сумма основного долга в размере 1,5 млн руб. по расписке от 7 декабря 2014 г., проценты в размере 1,2 млн руб., возвращена госпошлина более 21 тыс. руб. В последующем была произведена замена взыскателя с Р. Самигуллина на Ильгама Самигуллина.

25 февраля 2016 г. на основании исполнительного листа судебным приставом-исполнителем Приволжского отдела УФССП по Республике Татарстан было вынесено постановление о возбуждении исполнительного производства. 15 марта того же года он вынес постановление о запрете регистрационных действий в отношении квартиры.

17 марта 2016 г. Алексей Кариков продал квартиру А. Кадыровой за 2,5 млн руб., а на следующий день он приобрел жилой дом и земельный участок по цене 2,85 млн руб. 30 марта 2016 г. пристав отменил запрет на совершение регистрационных действий в отношении квартиры. В этот же день Алексей и Ирина Кариковы заключили брачный договор, по условиям которого все движимое и недвижимое имущество, приобретенное супругами во время брака как до заключения брачного договора, так и после, признается собственностью того супруга, на чье имя оно сделано, приобретено или зарегистрировано. Договором предусматривалось, что квартира, принадлежащая Алексею Карикову, признается его собственностью, жилой дом и земельный участок, которые предполагалось приобрести во время брака на имя супруга, также признаются его собственностью. На следующий день супруги расторгли брак. Тогда же Алексей Кариков зарегистрировал право собственности на жилой дом и участок.

6 апреля 2016 г. на основании договора купли-продажи от 17 марта был зарегистрирован переход права собственности на квартиру к А. Кадыровой.

24 июня 2016 г. Алексей Кариков передал участок и дом по договору дарения Кристине Волковой, которая разделила участок на несколько, один из которых она 8 августа подарила Анастасии Молофеевой.

18 августа 2016 г. Анастасия Молофеева выдала нотариально удостоверенную доверенность на имя Алексея Карикова с правом управления и распоряжения всем ее имуществом, и 6 сентября мужчина продал ее участок Нане Пантелеевой за 103 тыс. руб.

В это время Ильгам Самигуллин обратился в суд с иском к Ирине и Алексею Кариковым о признании брачного договора недействительным, выделе доли должника в общем имуществе супругов и об обращении на нее взыскания, однако 23 сентября 2016 г. в иске было отказано.

19 октября 2016 г. Волкова подарила еще один участок Анастасии Молофеевой, от имени которой действовал Алексей Кариков.

9 января 2017 г. апелляция отменила решение первой инстанции и признала брачный договор недействительным, установив за супругами право на 1/2 доли в совместно нажитом имуществе и обратив взыскание на 1/2 доли принадлежащего Ирине Кариковой автомобиля Daewoo Nexia.

19 октября 2017 г. Приволжский районный суд г. Казани оставил без удовлетворения исковые требования Ильгама Самигуллина к супругам Кариковым и А. Кадыровой о признании недействительным договора купли-продажи квартиры, применении последствий недействительности сделки, восстановлении права собственности на квартиру. При этом суд удовлетворил встречный иск Кадыровой к Самигуллину и Кариковым о признании ее добросовестным приобретателем, апелляция оставила решение без изменений.

Тем временем из-за отмены постановления о запрете регистрационных действий касательно квартиры в отношении судебного пристава было возбуждено уголовное дело, потерпевшим по которому признан Ильгам Самигуллин. 29 ноября 2018 г. Приволжский районный суд г. Казани Республики Татарстан признал пристава виновным в совершении преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 286 «Превышение должностных полномочий» УК РФ.

10 декабря 2018 г. Анастасия Молофеева, от имени которой действовал Алексей Кариков, и Кристина Волкова заключили соглашение о перераспределении земельных участков. 27 июня 2019 г. Алексей Кариков, все так же действуя от имени Молофеевой, продал Татьяне Емельяновой за 950 тыс. руб. оставшийся земельный участок.

4 июля 2019 г. Нана Пантелеева продала подаренный ей земельный участок за 1 млн руб. Азату Хузину. В ДКП отмечалось, что на указанном земельном участке строений и сооружений не имеется.

2 сентября 2019 г. Вахитовский районный суд г. Казани частично удовлетворил иск Ильгама Самигуллина к УФССП России по Республике Татарстан и ФССП России о возмещении убытков, компенсации морального вреда и судебных расходов, в его пользу было взыскано 1,45 млн руб.

5 декабря 2019 г. Татьяна Емельянова, от имени которой действовал Алексей Кариков, и Кристина Волкова заключили соглашение о перераспределении земельных участков. В итоге дом остался на земельном участке, принадлежащем Волковой.

Оспаривание сделок

В апреле 2020 г. Ильгам Самигуллин обратился с иском в Лаишевский районный суд Республики Татарстан к Кристине Волковой, Алексею Карикову, Анастасии Молофеевой, Татьяне Емельяновой, Азату Хузину и Нане Пантелеевой о признании недействительными заключенных между ними договоров и соглашений. Хузин и Емельянова подали встречный иск о признании их добросовестными приобретателями.

Разрешая спор и удовлетворяя первоначальные исковые требования Ильгама Самигуллина, суд первой инстанции пришел к выводу, что Алексей Кариков, Кристина Волкова и Анастасия Молофеева совершили оспариваемые сделки с целью уклонения от исполнения судебного акта в виде обращения взыскания на долю должника Ирины Малофеевой в общем имуществе бывших супругов, приняли меры по переоформлению спорного недвижимого имущества в виде земельных участков и жилого дома, в связи с чем все сделки являются недействительными в силу их мнимости. Доводы Карикова и Волковой о пропуске истцом срока исковой давности по заявленным требованиям суд признал несостоятельными.

Апелляция отменила решение первой инстанции и отказала в удовлетворении исковых требований. Как указал апелляционный суд, Ильгаму Самигуллину и его представителю, принимавшему участие в судебном разбирательстве, при оспаривании брачного договора должно было быть известно об имеющихся у Алексея Карикова на праве собственности жилом доме и земельном участке. Между тем истец, являясь взыскателем суммы задолженности, с какими-либо требованиями в отношении спорного имущества в суд в течение длительного времени не обращался, обеспечительные меры им инициированы также не были. С требованиями об оспаривании заключенных ответчиками сделок он обратился в лишь 27 марта 2020 г., в связи с чем судебная коллегия пришла к выводу о пропуске срока исковой давности для обращения с требованием о признании недействительным договора дарения от 24 июня 2016 г.

Удовлетворяя исковые требования Азата Хузина и Татьяны Емельяновой о признании их добросовестными приобретателями, суд апелляционной инстанции исходил из того, что на момент заключения возмездных сделок между Хузиным и Пантелеевой – 4 июня 2019 г., а также между Емельяновой и Молофеевой – 27 июля 2019 г. права собственников (продавцов) по распоряжению недвижимым имуществом не были ограничены. Каких-либо сведений о запретах и ограничениях в органах Росреестра не имелось. В связи с этим оспариваемые сделки, по которым Хузин и Емельянова приобрели объекты недвижимости в собственность, были заключены в установленном законом порядке и не могут считаться недействительными. Шестой кассационный суд общей юрисдикции согласился с выводами апелляции.

Верховный Суд вернул дело на новое рассмотрение в апелляцию

Ильгам Самигуллин обратился в Верховный Суд, который, изучив дело, заметил, что, заявляя о пропуске истцом срока давности, Алексей Кариков и Кристина Волкова в судах первой и апелляционной инстанций ссылались на то, что Ильгаму Самигуллину при оспаривании брачного договора в 2016 г. было известно о совершенных сделках, поскольку в нем содержались сведения о том, что спорные объекты недвижимости приобретаются в собственность Алексея Карикова. Определяя начало течения срока исковой давности по заявленным Ильгамом Самигуллиным требованиям, судебная коллегия также указала на то, что при оспаривании брачного договора истцу должно было быть известно об имеющихся у Алексея Карикова на праве собственности жилом доме и земельном участке.

Между тем, заметил ВС, участие истца в судебных процессах при рассмотрении требования о признании недействительным брачного договора, как правильно указал суд первой инстанции, не свидетельствует о том, что ему в 2016 г. было известно о совершенных сделках. В брачном договоре было указано на то, что жилой дом и участок предполагается приобрести во время брака на имя Алексея Карикова.

Считая Алексея Карикова добросовестным участником гражданского оборота, Ильгам Самигуллин не предполагал, что ответчик в то же самое время, несмотря на имеющееся исполнительное производство, осуществляет отчуждение принадлежащих ему объектов недвижимости, посчитал Верховный Суд. Кроме того, в ходе судебных разбирательств в Приволжском районном суде г. Казани по вопросу признания брачного договора недействительным Кариковым неоднократно указывалось в качестве его места жительства проданное домовладение, в связи с чем у заявителя не возникало сомнений в том, что владение ответчик осуществляет как собственник. О смене собственника жилого дома и участка Самигуллину стало известно в 2020 г. при получении выписки из ЕГРН. Сведений о размежевании участка данная выписка не содержала, о последующих отчуждениях имущества истцу стало известно в судебных заседаниях в рамках рассмотрения настоящего дела.

«При таких обстоятельствах у суда апелляционной инстанции не имелось правовых оснований для отказа Самигуллину И.Л. в иске по мотиву пропуска срока исковой давности по требованиям о признании недействительным договора дарения от 24 июня 2016 года, заключенного между Кариковым А.Л. и Волковой К.А., а также о признании недействительными всех последующих сделок», – указывал ВС.

Кроме того, Верховный Суд обратил внимание на то, что, согласно п. 7 Постановления Пленума ВС от 23 июня 2015 г. № 25 «О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации», если совершение сделки нарушает запрет, установленный п. 1 ст. 10 ГК, в зависимости от обстоятельств дела такая сделка может быть признана судом недействительной (п. 1 или 2 ст. 168 ГК).

Удовлетворяя исковые требования Хузина и Емельяновой о признании добросовестными приобретателями, апелляция оставила без внимания и правовой оценки доводы Ильгама Самигуллина о недобросовестном поведении ответчиков при совершении оспариваемых сделок, которое выразилось в действиях, направленных на отчуждение объектов недвижимого имущества, находящихся в собственности Алексея Карикова, с целью сделать невозможным обращение взыскания на данное имущество в рамках исполнительного производства, указал ВС.

Он заметил, что для исключения спорных объектов недвижимого имущества из перечня объектов, на которые может быть обращено взыскание в рамках исполнительного производства, Алексеем Кариковым 18 марта 2016 г. был заключен брачный договор, который признан судом недействительным. Между тем в период рассмотрения гражданского дела о признании брачного договора недействительным Кариков произвел отчуждение дома и земельного участка. Все оспариваемые сделки были совершены между ответчиками в кратчайший срок, ответчики являются родственниками и знакомыми, доказательств перечисления и получения денежных средств по этим сделкам суду представлено не было.

При этом, обратил внимание Суд, Алексей Кариков сам участвовал в сопровождении всех сделок в органах Росреестра по вопросу оформления права собственности на спорные дом и земельный участок, что подтверждалось нотариально удостоверенными доверенностями, выданными на его имя другими ответчиками.

Кроме того, указал ВС, для исключения возможности идентифицировать земельный участок с целью обращения взыскания на данные объекты и оспаривания сделок ответчиками было произведено перераспределение изначального земельного участка, и у данных объектов недвижимого имущества изменились кадастровые номера. Также судом первой инстанции было установлено, что спорным недвижимым имуществом, несмотря на смену титульных владельцев, фактически продолжает пользоваться первоначальный собственник Алексей Кариков.

Судом первой инстанции был сделан вывод: установленные при рассмотрении дела факты свидетельствуют о том, что ответчики производили отчуждение спорных объектов недвижимого имущества для исключения возможности обратить взыскание на данные земельные участки и домовладение, что свидетельствует о недобросовестном поведении ответчиков и мнимости оспариваемых истцом сделок.

Верховный Суд посчитал, что апелляция не опровергла выводы первой инстанции и не учла положения закона и разъяснения Пленума ВС. Суд направил дело на новое апелляционное рассмотрение.

Эксперты о деле

В комментарии «АГ» адвокат МГКА «Горбачев и партнеры» Анастасия Иванова указала, что дело по своей сути является примером «внебанкротного» оспаривания сделок, когда процедура банкротства в отношении должника не возбуждена. Верховный Суд поддержал возможность «внебанкротно» использовать такое средство борьбы с отчуждением ликвидных активов должника, как оспаривание цепочки взаимосвязанных сделок, отметила адвокат. В данном случае ВС указал судам, на что необходимо обращать внимание при разрешении подобных категорий споров, по сути, разъясняя предмет доказывания, что положительно отразится на правоприменительной практике.

«В определении ВС выработал интересную позицию по вопросу о применении срока исковой давности, согласно которой, несмотря на то что кредитор осуществляет оспаривание одной сделки должника (в данном случае брачного договора), он не может знать о совершении должником в период судебного разбирательства и после него иных сделок, направленных на вывод его имущества, поскольку добросовестность поведения должника презюмируется. Думаю, что такой вывод ВС сделал конкретно в этом случае, руководствуясь в том числе наличием возбужденного исполнительного производства, а также тем, что приговором установлено совершение судебным приставом-исполнителем уголовно наказуемого деяния: безосновательное снятие запретов и ограничений с имущества должника. Именно поэтому кредитор, рассчитывая на сохранение имущества должника из-за наложенных обременений на такое имущество, не мог знать о возможном выводе должником своего имущества. Таким образом, остается открытым вопрос – пришли бы суды к выводам о том, что вывод о пропуске истцом срока исковой давности несостоятелен, если бы кредитор не стал инициировать исполнительное производство, ведь это его право, а не обязанность», – отметила Анастасия Иванова.

Кроме того, адвокат обратила внимание, что ВС справедливо отметил наличие признаков недобросовестного поведения ответчиков. По практике последних лет, запрос только лишь сведений ЕГРН и факт госрегистрации в Росреестре не могут отвечать признакам должной заботливости и осмотрительности, заключила она.

Старший юрист Юридической группы «Плотников и партнеры» Михаил Новосёлов посчитал, что ВС в очередной раз подтвердил возможность защиты прав кредиторов недобросовестных должников путем оспаривания сделок, которыми оформлен вывод их имущества. «Данный механизм уже давно отработан в делах о банкротстве – по ним существует обширная практика признания недействительными сделок, которые были заключены с целью причинения вреда кредиторам должника», – указал он.

В то же время Михаил Новосёлов заметил, что оспаривание вывода имущества должниками на этапе исполнительного производства является редким случаем, и суды общей юрисдикции намного более неохотно, чем арбитражные суды, удовлетворяют такие иски. Он пояснил: «Это связано с неодинаковым распределением бремени доказывания: в делах о банкротстве бремя доказывания действительности оспариваемой сделки при наличии минимально обоснованных в ней сомнений ложится на ответчиков, однако в судах общей юрисдикции именно на истца (кредитора) в полном объеме возлагается бремя доказывания недействительности сделки».

По мнению Михаила Новосёлова, Верховный Суд сделал шаг к более справедливому распределению бремени доказывания при внебанкротном оспаривании сделок по отчуждению имущества должника, сместив баланс в сторону кредитора. «Также стоит отметить, что суды апелляционной и кассационной инстанций при рассмотрении этого дела сконцентрировали свое внимание на формальной стороне дела (пропуске срока исковой давности), практически не учтя характер действий недобросовестного должника, который предпринимал все возможные действия, чтобы скрыть вывод своего имущества», – указал юрист.