ВС пояснил нюансы исчисления срока привлечения к ответственности за не согласованные с ФАС сделки

Как указал Суд, срок привлечения к ответственности по КоАП за несогласование сделок по отчуждению нематериальных активов рассчитывается с момента подписания актов приема-передачи таких объектов, а не самих договоров

Одна из экспертов «АГ» заметила, что сложность вопроса о моменте осуществления сделки подтверждается наличием противоположной судебной практики. Другой предположил, что позиция Верховного Суда может стать ориентиром для нижестоящих инстанций по одному из процедурных вопросов при рассмотрении дел о привлечении к административной ответственности. Третий согласился, что для целей Закона о защите конкуренции важен момент совершения сделки, когда происходит приобретение соответствующих прав.

Судебная коллегия по экономическим спорам Верховного Суда РФ вынесла Определение № 305-ЭС20-4034 от 23 сентября по делу о привлечении ООО «Хэдхантер» к административной ответственности за несогласование с ФАС России сделок по приобретению активов сайта job.ru.

В декабре 2017 г. ООО «Хэдхантер» заключило несколько договоров с обществом «ПронтоМедиаХолдинг» в целях приобретения ряда нематериальных активов, связанных с сайтом job.ru. По условиям таких договоров общество приобрело товарные знаки, права по администрированию доменного имени job.ru, а также исключительные права на базу данных работодателей и базу данных соискателей. Три акта приема-передачи на указанные объекты были составлены в январе и апреле 2018 г.

Эти сделки были совершены и исполнены без получения предварительного согласия ФАС России, поскольку «Хэдхантер» счел, что балансовая стоимость приобретаемых нематериальных активов составляла менее 20% от балансовой стоимости всех нематериальных актив и основных производственных средств «ПронтоМедиаХолдинг», а значит, установленный п. 7 ч. 1 ст. 28 Закона о защите конкуренции порог не был превышен.

После получения информации о сделках антимонопольная служба составила протокол об административном правонарушении по ч. 3 ст. 19.8 КоАП РФ и оштрафовала компанию «Хэдхантер» на 300 тыс. руб., подчеркнув необходимость получения ее согласия при заключении вышеуказанных сделок.

В дальнейшем суды трех инстанций встали на сторону «Хэдхантера» и признали постановление ФАС России незаконным. Руководствуясь данными бухгалтерского учета участников сделок, суды сочли, что порог, установленный в п. 7 ч. 1 ст. 28 Закона о защите конкуренции, не был превышен. Кроме того, они указали на пропуск антимонопольной службой срока давности привлечения к административной ответственности, равный одному году со дня совершения административного правонарушения. Они также указали, что моментом совершения административного правонарушения следует считать дату заключения спорных договоров между обществами (26 декабря 2017 г.).

ФАС России направила кассационную жалобу в Верховный Суд, который, изучив материалы дела № А40-45414/2019, согласился с ее доводами.

Экономколлегия напомнила, что положение п. 7 ч. 1 ст. 28 Закона о защите конкуренции предусматривает обязанность получения предварительного согласия антимонопольного органа при осуществлении определенных сделок. С учетом терминологии, отличной от применяемой в гл. 9 ГК РФ, на момент подписания обществом актов приема-передачи общество осуществляло соответствующие сделки и, при условии их соответствия вышеуказанным критериям, обязано было получить предварительное согласие антимонопольного органа, поэтому срок давности необходимо исчислять, исходя из указанных дат.

Верховный Суд также отметил, что оценка стоимости активов по бухгалтерским балансам предполагает учет положений ч. 1 ст. 13 Закона о бухгалтерском учете, в соответствии с которыми бухгалтерская (финансовая) отчетность должна давать достоверное представление о финансовом положении экономического субъекта на отчетную дату, финансовом результате его деятельности и движении денежных средств за отчетный период, необходимое пользователям этой отчетности для принятия экономических решений. Соответственно, показатели бухгалтерского учета, предусмотренные Законом о защите конкуренции, должны быть достоверными и, в частности, давать объективное (достоверное) представление о финансовом положении экономических субъектов. Согласно презумпции, следующей из п. 1 Постановления Пленума ВАС РФ от 12 октября 2006 г. № 53, сведения, содержащиеся в бухгалтерской отчетности контролируемого субъекта, – достоверны, но антимонопольным органом может быть доказано, что данные сведения неполны, недостоверны и (или) противоречивы, отметил ВС.

Суд добавил, что в апелляционной жалобе ФАС России приводила подробные доводы о том, что перечень и балансовая стоимость активов, приобретенных обществом «Хэдхантер» у «ПронтоМедиаХолдинг», были определены антимонопольным органом верно, вследствие чего установленный Законом о защите конкуренции порог был превышен. В частности, антимонопольная служба указывала на факты выбытия в 2018 г. с баланса «ПронтоМедиаХолдинг» нематериальных активов, на соотношение их стоимости, а также причины такого выбытия. Однако такие доводы не получили оценки в постановлении апелляции, так как вторая инстанция фактически ограничилась выводом о пропуске ФАС России срока давности.

Таким образом, ВС РФ отменил судебные акты нижестоящих судов и вернул дело на новое рассмотрение в апелляционную инстанцию.

Комментируя определение Верховного Суда, младший юрист You & Partners Виктория Туголукова отметила, что для целей государственного контроля за переходом акций, долей, активов используется термин «осуществление сделки», который не раскрывается в Законе о защите конкуренции и в Гражданском кодексе РФ. «При этом в правоприменительной и судебной практике обычно понимают под “осуществлением сделки” именно фактический переход акций, долей, активов (исполнение обязательств), т.е. подписание акта приема-передачи, а не подписания договора (см. разъяснения ФАС России от 29 апреля 2009 г.)», – пояснила она.

По словам эксперта, предварительное согласие требуется для фактического перехода, так как именно он может нарушить конкуренцию, договор же сам по себе не нарушает конкуренцию на рынке, что и отражено в позиции Верховного Суда РФ. «В то же время сложность вопроса о моменте осуществлении сделки подтверждается наличием противоположной судебной практики, где суд занял позицию, согласно которой использование термина “осуществление сделки” не означает, что предварительное согласие антимонопольного органа (в тех случаях, когда оно необходимо) может быть получено после заключения сделки, но до ее исполнения», – пояснила Виктория Туголукова.

Она добавила, что в пользу позиции Верховного Суда РФ свидетельствует п. 8 ч. 1 ст. 27 Закона о защите конкуренции, в котором используется термин «заключение соглашения», а не «осуществление сделки» в отношении предварительного согласования заключения соглашения о совместной деятельности. «Таким образом, если бы законодатель требовал согласования заключения сделки при переходе имущества, то он бы не использовал термин “осуществление”. Рассматриваемое судебное дело выявляет важность единообразного использования дефиниций в законодательных актах, как минимум, одного уровня. Например, подобные проблемы есть при применении законов о контрактной системе в сфере закупок товаров, работ, услуг для обеспечения государственных и муниципальных нужд и концессионных соглашениях, Градостроительного кодекса РФ и в других случаях», – отметила юрист.

Адвокат АБ «Яблоков и партнеры» Александр Тамодлин считает, что в определении Судебная коллегия отразила свое видение по двум аспектам, имеющим значение по делам об экономической концентрации.

«Первый касается определения момента возникновения у хозяйствующих субъектов обязанности получить предварительное согласие антимонольного органа в случаях, предусмотренных ст. 28 Закона о защите конкуренции. По мнению Коллегии, такая обязанность возникает не с даты заключения договора, а со дня фактического исполнения сделки, подписания актов приема-передачи. Такой подход вполне обоснован, поскольку позволяет достоверно установить размер сделки и определить, подпадает ли сделка под процедуру контроля экономической концентрации», – полагает он. По мнению эксперта, такая позиция Верховного Суда может стать ориентиром для нижестоящих инстанций по одному из процедурных вопросов при рассмотрении дел о привлечении к административной ответственности – истечению срока.

«Также Экономколлегия ВС вскользь коснулась вопроса подлежащих оценке обстоятельств. Из текста определения можно предположить ее несогласие с тем, что нижестоящие суды не дали оценку всем фактическим обстоятельствам дела, а лишь ограничились выводом о пропуске срока давности. К сожалению, кассационная инстанция Верховного Суда не высказала своей позиции относительно фактической стороны дела, подлежащих установлению обстоятельств и способов доказывания. Хотя именно эти вопросы вызывают сложности при рассмотрении дел о контроле за экономической концентрацией», – подчеркнул Александр Тамодлин.

Адвокат, управляющий партнер консалтинговой компании Kulik & Partners Law.Economics Ярослав Кулик полагает, что исчислять срок для сделки по передаче активов с даты подписания акта приема-передачи, а не даты подписания договора – правильно. «Договор определяет права и обязанности сторон, а для целей Закона о защите конкуренции важен момент совершения (исполнения) сделки, когда происходит приобретение соответствующих прав. Ровно такой же подход применяется для определения момента совершения сделок по переходу прав на акции или доли – т.е. с момента перехода права собственности, до наступления которого необходимо получить согласие ФАС в установленных законом случаях», – пояснил он.