ВС: Переход права требования не влияет на течение срока предъявления исполнительного листа к исполнению

Суд пояснил, что само по себе правопреемство не может рассматриваться как основание для восстановления срока, поскольку не влияет на объем прав и обязанностей взыскателя, в частности негативные последствия бездействия первоначального взыскателя в полной мере распространяются и на его правопреемника

Один из экспертов полагает, что выводы ВС РФ являются верными, так как взаимоотношения между прежними и настоящим взыскателями не могут являться уважительными причинами для восстановления срока предъявления исполнительного документа. Другая считает, что при рассмотрении заявления о восстановлении пропущенного срока на предъявление исполнительного листа ко взысканию суд должен подробно рассмотреть, какие права передавались и есть ли они к моменту заключения договора цессии у цедента. Третья отметила, что в ходе рассмотрения дела судом или взыскания долга на стадии исполнительного производства возникает много непростых ситуаций, разрешение которых неочевидно и требует осмысленного подхода и погружения в правоприменительную практику.

Верховный Суд опубликовал Определение по делу № 47-КГ22-4-К6 о восстановлении пропущенного срока предъявления исполнительного документа к принудительному исполнению при переходе прав и обязанностей взыскателя к иному лицу.

7 августа 2017 г. решением Центрального районного суда г. Оренбурга с заемщика Алексея Лошкарева в пользу ПАО «Промсвязьбанк» были взысканы образовавшаяся по кредитному договору задолженность в размере 250 тыс. руб., судебные расходы, а также обращено взыскание на заложенное имущество. Так как решение вступило в силу, 14 сентября 2017 г. банку был выдан исполнительный лист. 22 декабря того же года исполнительное производство в отношении должника было окончено, исполнительный лист возвращен взыскателю.

28 августа 2020 г. между банком и ООО «Нэйва» был заключен договор уступки требования, согласно которому к цессионарию перешли требования, принадлежащие банку по кредитным договорам, среди которых указан также должник Алексей Лошкарев. Между цедентом и цессионарием было заключено допсоглашение к договору цессии, которым уточнен общий объем уступаемых прав, а также скорректирована общая цена соответствующих прав требований. 25 октября 2020 г. Алексею Лошкареву было направлено уведомление о состоявшейся уступке прав (требований) по взысканию кредитной задолженности на основании решения суда от 7 августа 2017 г.

18 ноября 2020 г. генеральным директором общества «Нэйва» удостоверен акт об утрате исполнительного документа от 14 сентября 2017 г., а 30 ноября общество обратилось в суд с заявлением о процессуальном правопреемстве и о выдаче дубликата исполнительного листа. 21 декабря суд произвел замену стороны взыскателя с банка на общество, а также выдал дубликат исполнительного листа.

21 апреля 2021 г. ООО «Нэйва» обратилось в суд с заявлением о восстановлении срока для предъявления исполнительного листа к исполнению, в обоснование указав, что он истек на момент получения определения районного суда и дубликата исполнительного документа. Суд удовлетворил требование, указав, что заявление о процессуальном правопреемстве и о выдаче дубликата исполнительного листа обществу было подано в пределах срока предъявления исполнительного документа ко взысканию, а определение о замене стороны взыскателя вступило в силу уже после его истечения. Суд отметил, что до становления общества правопреемником банка у него объективно отсутствовала возможность совершить предусмотренные законом процессуальные действия по предъявлению исполнительного листа к принудительному исполнению. В связи с этим суд пришел к выводу об уважительности причины пропуска срока. С такими выводами согласились апелляция и кассация.

Алексей Лошкарев обратился с кассационной жалобой в Верховный Суд, поставив вопрос об отмене решений нижестоящих инстанций как незаконных. Рассмотрев дело, Судебная коллегия по гражданским делам ВС напомнила, что в силу ч. 1 ст. 432 ГПК РФ срок предъявления исполнительного документа к исполнению прерывается предъявлением его к исполнению, если федеральным законом не установлено иное, а также частичным исполнением должником судебного постановления.

Ссылаясь на Закон об исполнительном производстве, Суд указал, что основанием для удовлетворения заявления взыскателя о восстановлении срока предъявления исполнительного листа к исполнению, равно как и его дубликата, являются уважительные причины, в силу которых взыскатель объективно не мог предъявить его к исполнению в установленный законом срок.

Судебная коллегия подчеркнула, что в качестве уважительных причин пропуска предъявления исполнительного листа к исполнению могут быть признаны не только обстоятельства, относящиеся к личности заявителя, такие как тяжелая болезнь, беспомощное состояние, неграмотность и т.п. К таким причинам могут относиться и обстоятельства, объективно препятствовавшие лицу, добросовестно пользующемуся своими процессуальными правами, реализовать право на совершение соответствующего процессуального действия: введение в отношении должника процедуры банкротства, впоследствии прекращенной, принятие взыскателем мер, направленных на исполнение решения суда до истечения срока предъявления исполнительного листа к исполнению, утрата исполнительного листа по вине службы судебных приставов и др. ВС отметил, что, согласно ч. 2 ст. 56 ГПК РФ, обязанность доказать наличие таких уважительных причин должна быть возложена на взыскателя.

Если иное не предусмотрено законом или договором, право первоначального кредитора переходит к новому кредитору в том объеме и на тех условиях, которые существовали к моменту перехода права (п. 1 ст. 384 указанного Кодекса), пояснил Суд. Он добавил, что все действия, совершенные до вступления правопреемника в процесс, обязательны для него в той мере, в какой они были бы обязательны для лица, которое правопреемник заменил. Соответственно, переход права (требования) на основании договора не влияет на течение срока предъявления исполнительного листа к исполнению.

ВС уточнил, что по настоящему делу суд первой инстанции в обоснование вывода о наличии оснований для восстановления срока предъявления исполнительного листа к исполнению сослался на подачу обществом заявления о правопреемстве в пределах срока, установленного для предъявления исполнительного листа к исполнению, в то время как определение о замене стороны взыскателя вступило в силу уже после его истечения. «Между тем само по себе правопреемство не может рассматриваться как основание для восстановления срока, поскольку не влияет на объем прав и обязанностей взыскателя. В частности, негативные последствия бездействия первоначального взыскателя в полной мере распространяются и на его правопреемника», – подчеркивается в определении.

Верховный Суд пояснил, что вступление в силу определения Центрального районного суда г. Оренбурга от 21 декабря 2020 г. уже по истечении установленного законом срока предъявления исполнительного листа к исполнению также не может служить уважительной причиной для его восстановления. Иных уважительных причин судом первой инстанции по существу не названо.

Таким образом, Верховный Суд установил, что в нарушение приведенных выше норм процессуального права в обоснование восстановления срока предъявления исполнительного листа к исполнению суды первой и апелляционной инстанций сослались на обстоятельства, которые не могут рассматриваться в качестве уважительных причин пропуска этого срока. Кассационный суд с выводами судов первой и апелляционной инстанций согласился и допущенные ими нарушения закона не исправил, уточняется в определении. С учетом изложенного ВС отменил обжалуемые судебные постановления и направил дело в суд первой инстанции на новое рассмотрение.

Председатель правления РО МОО «Ассоциация ветеранов Службы судебных приставов» Алексей Шарон полагает, что выводы ВС являются верными, так как взаимоотношения между прежними и настоящим взыскателями не могут являться уважительными причинами для восстановления срока предъявления исполнительного документа.

Он отметил, что новый взыскатель, будучи профессиональным участником рынка, мог проанализировать риски истечения срока на предъявление исполнительного документа для принудительного исполнения. При этом из материалов дела следует: исполнительный лист возвращен 22 декабря 2017 г., то есть срок для предъявления исполнительного документа истекал через три года. Цессия между прежним и новым взыскателем совершена в августе 2020 г., и ничто не мешало прежнему взыскателю предъявить исполнительный лист в службу судебных приставов для исполнения в августе 2020 г., чтобы не нарушить срок для предъявления исполнительного листа, заметил эксперт. «Данное действие никак не влияет на цессию, впоследствии новый взыскатель произвел бы правопреемство в исполнительном производстве в порядке ст. 52 Закона об исполнительном производстве. Таким образом, ВС РФ верно отклонил выводы нижестоящих судов, поскольку недостаточная организованность действий взыскателя не является уважительной причиной для восстановления срока предъявления на принудительное исполнение исполнительного листа», – пояснил Алексей Шарон.

Учредитель юридической фирмы «БИЭЛ» Лариса Рябченко отметила, что определение ВС затрагивает такую важную проблему, как вопросы правопреемства: «Несмотря на то что правопреемство – очень старая правовая категория, содержание которой особо не менялось, тем не менее данное разъяснение очень своевременно и полезно». Она подчеркнула, что в практике неправильно толкуемый, в том числе и судами, объем передаваемых прав всплывал неоднократно.

Эксперт указала, что из определения следует, что права были переданы без исполнительного листа. То есть уведомление должника состоялось 25 октября 2020 г., а 18 ноября 2020 г. был составлен акт об утрате исполнительного листа. Если исполнительный лист не был передан, то сделка цессии ничтожна и является грубой небрежностью цессионария, если не злоупотреблением правом цедента, полагает Лариса Рябченко. «Кроме того, удивляет то обстоятельство, что правопреемство не было утверждено судом. Между тем судебный пристав-исполнитель не вправе вести исполнительное производство в пользу любого иного лица, кроме указанного в исполнительном листе, без вступившего в законную силу судебного акта о правопреемстве», – прокомментировала она.

Лариса Рябченко отметила, что в этой ситуации суд, рассматривавший заявление о выдаче дубликата исполнительного листа, должен был обратить внимание на то, что у цедента истек срок для обращения с заявлением о возобновлении исполнительного производства, следовательно, ему нечего передавать и сделка цессии – ничтожна. Также суд должен был обратить внимание и на отсутствие судебного акта о правопреемстве по исполнительному производству, что также исключает исполнение цессионарию. «В нашей практике был случай, когда первоначальный взыскатель отказался от заявления об изменении способа и порядка взыскания. А цессионарий, которому в судебном порядке было передано право требования, намеревался обратиться в суд с тем же заявлением, к тем же лицам, считая, что он-то никуда не обращался», – поделилась эксперт.

В любом случае, убеждена Лариса Рябченко, при рассмотрении заявления о восстановлении пропущенного срока на предъявление исполнительного листа ко взысканию суд первой инстанции должен был подробно рассмотреть, какие права передавались и есть ли они к моменту заключения договора цессии у цедента. «Увы, вынуждена констатировать, что постановления, а тем более – определения по конкретным делам Верховного Суда РФ не обязательны для судов нижестоящих инстанций. Но как аргумент, подтверждающий правовую позицию, это определение будет полезно широкому кругу юристов», – заключила она.

Адвокат АП г. Москвы Анжелика Тамбовская подчеркнула, что ВС РФ в очередной раз затронул проблему по восстановлению процессуального срока на стадии исполнительного производства при переходе прав и обязанностей взыскателя иному лицу. По ее словам, правоприменительная практика по этим вопросам достаточно объемна. «На самом же деле в ходе рассмотрения дела судом или взыскания долга на стадии исполнительного производства возникает много непростых ситуаций, разрешение которых неочевидно и требует осмысленного подхода и погружения в правоприменительную практику», – считает адвокат.

Она отметила, что в данном случае ВС РФ правильно отметил тот факт, что суды первой и последующих инстанций не выясняли обстоятельства пропуска процессуального срока, избрав более легкий подход к разрешению заявления нового взыскателя. Эксперт пояснила, что исполнительное право не предполагает равенства сторон в процессе исполнительного производства. В частности, это касается имущественных прав, их охрана ограничивается минимальными пределами, необходимыми для существования должника-гражданина и членов его семьи, уточнила Анжелика Тамбовская.

«Если взыскатель наделен приоритетом защиты своих имущественных прав по отношению к должнику, то последний, в силу самого предназначения исполнительного производства, в них ограничен до минимума, необходимого для выживания. Все это бесспорно и в идеале отвечает назначению исполнительного производства, однако в реальной жизни встречаются ситуации, когда недобросовестные взыскатели, злоупотребляя превенцией своих прав, причиняют серьезный имущественный вред должнику, оказавшемуся с точки зрения права абсолютно незащищенным», – прокомментировала эксперт.

В связи с этим Анжелика Тамбовская полагает, что в ходе рассмотрения вопроса о замене стороны в исполнительном производстве и восстановлении процессуального срока судам следует более тщательно и детально выяснять причины его пропуска, «поведение» предыдущего взыскателя. Такое поведение может свидетельствовать, как в данном случае, о его недобросовестности и негативном бездействии как стороны в исполнительном производстве.